— Это неправда, — сказала я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как пирсинг, который я все еще не могла заставить себя вынуть, вспыхивает, вспоминая боль, и клеймо на моей заднице ощущалось как свежая рана, так, что никакие дорогостоящие процедуры не могли искоренить ожог, как свежая рана. — Я пожертвовала собой ради всех членов своей семьи и сделала бы это снова. Но даже если бы это было правдой, Бо, ты не думаешь, что она восприняла бы это как комплимент? Жизель никогда не была такой сильной, как моя Елена со стальной душой. Если мы позволили ей еще немного почувствовать влияние нашей жестокой жизни, то только потому, что знали, что она справится с этим.
Бо неохотно кивнул. Мне хотелось плевать на него, злиться на его чувство вины, потому что кто он такой, чтобы судить? Задавал ли он когда-нибудь вопрос, почему нас с Себастьяном поставили на передовую линию нашей семьи, когда мы были самыми младшими? Задумывался ли он когда-нибудь, что нам нужно сделать, чтобы вытащить Елену из Италии и помочь поступить на юридический факультет Нью-Йоркского университета?
Нет, конечно нет.
Потому что люди видят в человеке силу, и это закрывает им глаза на необходимость сострадать ему.
То, что я была достаточно сильна, чтобы справиться с худшими вещами, не означало, что я не хотела или не нуждалась в помощи.
— Мисс Ломбарди. — Кто-то прервал мой молчаливый гнев и похлопал меня по плечу.
Я посмотрела на одного из стажеров Vogue и тут же улыбнулась.
— Да?
Она посмотрела на меня так, как будто хотела быть мной.
— Эм, кто-то здесь, чтобы доставить кое-что для вас.
Я нахмурилась, но последовала за ней, пока она вела меня к краю оцепленной зоны, где стоял мужчина в костюме, заложив руки за спину. У него был вежливый вид слуги и соответствующая одежда.
Дрожь пробежала по моему позвоночнику и отразилась на зубах.
— Мисс Ломбарди? — спросил он с резким монотонным британским акцентом.
Я кивнула, не в силах призвать свой голос.
Он достал из-за спины серебряный поднос с толстым картоном, сложенным и запечатанным красным воском поверх блестящей, безупречной поверхности.
Я бы узнала печать где угодно. Иногда я действительно находила ее, спрятанной в архитектуре города, впечатанной в узор на популярной ткани или спрятанной в произведениях искусства.
Орден Диониса был одним из старейших тайных обществ в мире, и хотя они базировались в Англии, их влияние распространялось по всему миру.
Я посмотрела на замок с цветущим красным цветком, зацепившимся за петлю, и почувствовала, как мой желудок резко опустился, словно сбежавший лифт, к основанию живота.
Когда я не сразу потянулась за конвертом, слуга нахмурился.
— Лорд Эшкрофт поручил мне передать вам, что если вы не откроете и не подчинитесь его вызову, он будет вынужден послать за вами кого-нибудь.
Послать за мной кого-нибудь означало взять меня насильно.
Я стиснула зубы и схватила конверт с подноса, разорвав его трясущимися руками.
Будущая рабыня,
Жду тебя у себя дома через час. За каждую минуту опоздания ты будешь наказана. В отличие от твоего предыдущего Мастера, я не требую, чтобы ты наслаждалась этим наказанием. Поверь мне, когда я говорю, что ты хочешь быть хорошей.
Надень красное. Я знаю, что ты ему понравилась в этом цвете.
Твой новый Мастер,
Эшкрофт
Я уставилась на слугу, кипящая и бессильная от ярости. Я хотела бросить ему в лицо приглашение и сказать, чтобы он пошел к черту, но я была не настолько глупа.
Уже нет.
Если Ноэль и научил меня чему-то, так это тому, что эти люди играли в игры, и все было просто движением по всем направлениям, ведущим их к большей власти, большему успеху.
Эшкрофт ненавидел меня за то, что я поставила его в неловкое положение, но еще больше он ненавидел Александра, потому что бесконечно завидовал ему. Речь шла о мести, и, честно говоря, это было неразумно.
Я знала, что даже если Александр больше не заботился обо мне, даже если ему никогда не приходилось с самого начала, он не был человеком, который любил делиться своими вещами.
Он покончит с Эшкрофтом за то, что тот связался со мной.
Все, что мне нужно было сделать, это найти способ сообщить ему о ситуации.
И, возможно, тихий голос, который я научилась подавлять в глубине своего сознания, который говорил из моего сердца, сказал, что, если я так поступлю, он сам вернет меня.
Я выбросила этот идиотизм из головы и начала искать другую конечную цель, но нашла ее слишком легко.
Эшкрофт показал себя импульсивным stronzo.
Возможно, он ошибется и выдаст что-нибудь, что я смогу использовать, чтобы его уничтожить.
Чтобы уничтожить Орден.
Я бросила разорванное приглашение на поднос и наклонила подбородок к слуге.
— Скажи ему, что я буду там с колокольчиками.
Неудивительно, что дом Эшкрофта в Нью-Йорке находился в Верхнем Ист-Сайде, в четырехэтажном каменном таунхаусе с виноградными лозами, покрасневшими от осени и распустившимися по фасаду. Дворецкий в ливрее открыл мне дверь, когда я позвонила ровно через час, и провел меня через роскошный, антикварный интерьер в офис в задней части дома, где Эшкрофт сидел за столом и курил настоящую деревянную трубку.
Господи, этот человек слишком серьезно относился к себе.
Он долго изучал меня сквозь клубящийся дым, пока дворецкий закрывал дверь, уходя. Я чувствовала его внимание, словно жирные пальцы, скользившие по моей коже.
— Ты не одета в красное, — заметил он.
— Я работала, когда ты меня «вызвал». Чтобы успеть сюда вовремя, мне нужно было приехать прямо со съемок, — объяснила я, водя рукой по сильно накрашенному лицу с тремя нарисованными леопардовыми пятнами возле глаз. — Мне также нужно встретиться с семьей на еженедельном обеде через два часа. Если я пропущу это, они, вероятно, вызовут полицию.
Я переоделась из мини-платья в черные джинсы, розовую шелковую кофточку и блейзер, недовольная тем, что мои соски были ясно видны сквозь тонкий материал в холодной комнате.
Эшкрофт непристойно облизал губы, изучая их.
— Тем не менее мне придется наказать тебя за это.
Я старалась контролировать свое дыхание, чтобы не допустить тошнотворного вздутия желчи в желудке. Мысль о том, что он прикасается ко мне, не говоря уже о том, чтобы принять на себя роль, которая когда-то принадлежала Александру, вызывала у меня рвоту до тех пор, пока я не потеряла бы сознание.
— А так, — продолжал он лениво, — на данный момент у меня на уме кое-что другое. У меня есть работа, но я подумал, что было бы неплохо пока заняться ею, а моя горничная уехала по каким-то семейным делам, так что… — Он кивнул на аккуратно сложенную одежду на пуфике рядом с кожаным диваном слева от меня. — Переоденься.
Я сглотнула, подойдя, чтобы взять крохотную черно-белую униформу горничной с оборками и воротником.
— Ты шутишь, si?
Он явно приспособился, поерзал на стуле и пристально посмотрел на меня.
— Я никогда не шучу о сексе. Переоденься. Я хочу увидеть тело, ради которого Александр рисковал своей задницей, и получить удовольствие от осознания того, что теперь оно мое.
Я тяжело сглотнула, пытаясь найти то почти забытое место в своем сознании, где я могла бы заблокировать кошмарную реальность своей жизни и сосредоточиться только на своем дыхании, на покое внутри хаоса. Это было труднее, чем раньше: ступени были покрыты паутиной и темны от запустения.
Я глубоко и ровно вздохнула, сбросив одежду и быстро надев унизительный костюм.
— Ах, — простонал он от удовольствия. — Посмотрите на эту полную грудь. Такая аппетитная вещь.
