И вот наступил последний день декабря. Испытание предстояло завтра, и учеников распустили по комнатам, позволяя подготовиться или просто отдохнуть.
Роанна нервничала от того, что с ноября ни разу не видела Палача и не знала, исполнит ли тот своё обещание. И ещё больше нервничала от того, что не может рассказать друзьям. Вдруг Палач не сможет или не захочет помогать? Тогда обнадёживать их опасно. Да и сам факт испытания вызывал тревогу. Не за себя — Роанна была более чем уверена, что справится с любым соучеником. А вот Лира и Раминия хоть и подтянули навыки боя, но лишь до приемлемого уровня. Буквально каждый третий будущий наёмник сражался лучше них.
Ризан что-то говорил, кажется, об испытании, но Роанна поняла, что всё прослушала, углубившись в свои мысли, и решила не переспрашивать. Она глубоко вздохнула, ощущая от него запах сигарет, дешёвого мыла, которым тут стирали форму, и терпкий глубокий аромат от самой кожи. Непроизвольно Ро сильнее прижалась к нему, уткнувшись лбом в сгиб шеи.
— Всё в порядке? — мягко спросил Ризан, в ответ чуть крепче сжав руку на её талии, — нервничаешь?
— Может, вас вдвоём оставить? — беззлобно поддела Нонна, потушив окурок о ближайшую стопку газет, доказав тем самым, что огнеупорное заклинание ещё не выдохлось. И тут же выщелкнула из пачки новую, подожгла и сунула в рот.
Юнис потянулась и тоже взяла себе сигарету. Её запястье местами позеленело и покрылось чешуёй, а глаза, какое-то время назад окончательно переставшие даже на время принимать человеческий вид, начали светиться в темноте. Это навело Роанну на определённые мысли, и она спросила:
— Юни? А где ты родилась?
Юнис сделала затяжку и зажала сигарету между пальцами, выдохнув в пространство струйку дыма.
— У Ничто, — наконец ответила она и, высунув длинный раздвоенный язык, облизнула нижнюю губу, — мне никто не говорил, но я уже потом сама поняла — мои родители были заговорщиками. Они уехали из Города и поселились у самого Ничто. Там есть маленькое поселение, человек двадцать. И небо всё время зелёное. Мы жили нормально, земля там хорошая, гнилого ничего не растёт. И вода тоже. А древесина вообще крепче камня. Но раз в год к нам приезжали Бродячие. Знаете, это такие ряженые, которые устраивают представления и показывают уродов. И когда они приезжали, родители всё время прятали меня в подпол. И каждый год я сидела и слушала музыку. Музыка была такая… весёлая. Мне было обидно, я плакала и кричала на родителей. Мне казалось, что они придумывают эти сказки о том, что Бродячие крадут детей. У них же была такая весёлая музыка…
На этом моменте Юнис надолго замолчала и сделала ещё несколько судорожных затяжек.
Лира всхлипнула, и Роанна испытала мгновенное желание обнять её. Но Раминия её опередила, притянув Лиру к себе и шепнув на ухо какие-то успокаивающие слова.
— Бродячие специально ездят у самой завесы, — пояснила Нонна. Она выглядела невозмутимой, но в глубине тёмных глаз притаилась грусть, — ищут поселения, а потом угрозами заставляют отдавать повреждённых детей. Все же понимают, что добровольно селиться у Ничто и себя уродовать никто не будет. Значит, не угодили Совету. Значит, обращаться к страже не будут.
— Ну конечно, ты-то об этом лучше всех знаешь, — с неприязнью выдавила Юнис, с такой агрессией затушив догоревшую сигарету, что та раскрошилась в пальцах.
— Полегче, ящерица, — прошипела Нонна, — или что, думаешь, твоя жизнь была дерьмом, а моя мечтой?
— Сказать, что я думаю? — Юни вскинула голову, устремив немигающий взгляд на Нонну, — я думаю, что ты со своими мерзкими Врановыми царями можешь идти на хер. Или что, чувствуешь себя крутой, принося кровавые жертвы? Думаешь, они оценят всю эту падаль, которую ты им таскаешь? Кем вообще надо быть, чтобы поклоняться им?
Роанна почувствовала, как под её рукой спина Риза напряглась, ожидая агрессии в ответ. Но Нонна, вопреки опасениям, расхохоталась.
— Ну разумеется, ведь быть повреждённым уродом и молиться богу всех уродов — это просто предел здравого смысла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хватит, — поморщилась Ро. Она раздражённо соскользнула с колена Ризана и встала между двумя сторонами конфликта, так что её правая ладонь упиралась в плечо Юнис, а левая — в солнечное сплетение Нонны.
Атмосфера крайнего напряжения перед завтрашним испытанием сказывалась на каждом, и острая на язык Нонна то и дело находила, с кем сцепиться.
— А какая она, эта завеса? — неожиданно прозвучал тоненький голос Лиры. К облегчению Роанны, Юнис отвлекалась и перевела на неё взгляд.
— На самом деле, она такая… зыбкая, что ли, — задумчиво ответила Юни на вопрос, вернувшись на свою стопку газет, — иногда кажется, что её вообще нет, а иногда — что это сплошная зелёная стена. И по ней всё время пробегает рябь.
Нонна, одарив Ро внимательным недобрым взглядом, тоже села на место, и атмосфера разрядилась.
— А правда, что туда?.. — Лира от любопытства стиснула кулачки. Её хрупкую изящную фигурку, казалось, можно было описывать только уменьшительно-ласкательными словами.
— Да, туда сбрасывают трупы, я сама видела, — охотно поддержала беседу Юни, — когда у нас в поселении кто-то умирал, его сразу отправляли туда.
— А что будет, если туда войти живым?
— Есть легенда, что если туда войти вдвоём, держась за руки, — размеренным тоном влилась в беседу Раминия, — то в следующей жизни узнаете друг друга.
— Что? — встрепенулась Роанна, снова отвлёкшаяся на свои мысли. Что-то во фразе Рами её задело.
— Ну, говорят, если двое влюблённых войдут в Ничто вместе, то смогут друг друга узнать в следующей жизни.
Ро задумчиво замолчала, непроизвольно перебирая пальцами волосы Риза на затылке. Разговор продолжался, такой же вялый и ничего не значащий. Было видно, что всем хочется говорить лишь на одну тему — испытание. Но одновременно с этим никто не решался начать.
Наконец, когда вокруг стало уже совсем темно — солнце зашло, а искусственного света здесь не предусматривалось — лица друзей Роанна видела лишь во время редких вспышек зажигалки. Облачко дыма, хоть и рассеивалось по всему немалому периметру, густело, и запах сигарет становился невыносимым. Но запретить им успокаивать нервы Ро не решилась. Мелькнула даже мысль и самой взять сигарету.
Ризан потянулся и дотронулся губами до её обнажённого плеча. Она вяло улыбнулась в ответ и наклонилась, коснувшись его лба в ненавязчивой ласке.
Наконец, когда молчание затянулось, а все отвлечённые темы себя исчерпали, Нонна, вздохнув, нехотя начала:
— Вы понимаете, что мы, возможно, последний раз друг друга видим?
— И что, плакать теперь? — мрачно фыркнула Юнис и выщелкнула новую сигарету. Огонёк зажигалки отразился в её жёлтых глазах зловещим светом.
— Может, повезёт? — робко предположила Лира.
— Всё будет хорошо, — сама не узнавая свой голос, выдавила Ро, чувствуя, как бегут по коже мурашки, и отнюдь не от холода.
— Гидра? Можно попросить? — Раминия, до поры сидевшая совершенно тихо и неподвижно, заставила Роанну вздрогнуть.
— О чём?
— Если я погибну, пожалуйста, попроси отца, чтобы меня не бросали в Бездну. У нас это нельзя. Иначе не попадёшь в чертоги Отца Дождя, — голос Рами звучал спокойно и буднично, и от этого Роанне стало ещё страшнее.
— Обещаю.
***
Утро выдалось отвратительным. За окном крупными хлопьями шёл снег, укрывая нетронутый полигон. Сегодня бегать не вышел никто, и это пустое поле заставило Роанну испытать приступ паники, такой сильный, что она поняла, что просто не может сделать вдох, задыхается и бесполезно хватает ртом воздух.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бросившись в ванную, она вывернула горячий кран на полную. По мере того, как поднимающийся от воды пар скрывал её бледное отражение, дышать становилось всё легче.
Ро села на край ванны и вытерла пот со лба. Таких приступов у неё не случалось с самого детства. Она спрятала лицо в ладонях, запустив пальцы в чёрные волосы. Роанна и не подозревала, что за одну ночь настроение может так измениться. Вечером, ложась в кровать, она ощущала спокойствие, хладнокровную решимость и лёгкую отстранённость, чувство, что всё это происходит не с ней.
