— Да помню я, — откликнулся Шада-младший, — не волнуйтесь, отец. Мы им накостыляем.
— Постарайтесь, — буркнул ветеран, скрывая тревогу — сыну второй раз за день предстояло выводить дружину в бой. У Каннских ворот парень справился неплохо, но с ним был Счастливчик… За рекой и сейчас идет бой. Годоевцы — первые, которых выманили из лагеря, — все еще пытаются отбить собственные укрепления, где засели две тысячи Арроя. И те и другие готовы бодаться до посинения. Что ж, так и задумано…
Дружно бахнули крепостные пушки, решетка поползла вверх, и Малахитовые ворота, краса и гордость Кантиски, распахнулись, выпуская бешено мчавшихся конников.
Зазевавшиеся годоевские артиллеристы кинулись к орудиям, но жерла были нацелены на крепостные стены, которые еще пробивать и пробивать, а не на поле возле собственных укреплений. Пока до орудийной прислуги дошло, что к чему, кантисские конники оказались в мертвой зоне. Впрочем, кавалерийская атака на укрепления редко бывает удачной и защитникам вала особой опасностью не грозит. Ну, побузят конники, погарцуют под стенами, толку-то… Хуже, что за кавалеристами из крепости выскочило несколько передвижных орудий, а затем показалась пехота, тащившая штурмовые лестницы.
В лагере тревожно запел горн, и все оставленные там отряды, побросав ложки и миски — нападение пришлось аккурат на обед, — с руганью бросились к внутренней стене, у которой творилось нечто несусветное. Кантиссцы оказались не столь просты, они и не думали палить по глиняному валу из пистолей, обратив свои усилия на трое ворот, оставленных на предмет будущих штурмов. Кавалеристы же прихватили с собой глиняные пивные кружки и с помощью пращей, которыми владели весьма искусно, забрасывали ими деревянные створки и стоящий на валу тын. Разбиваясь при ударе, кружки истекали черной вонючей жидкостью. Просвистело несколько горящих стрел, и облитые текучей дрянью ворота заполыхали, как сухая солома. Подвезенные орудия развернулись, и по горящему дереву забарабанили небольшие, но меткие ядра.
Этого оказалось довольно. Деревянные створки на такое рассчитаны не были. Их ставили те, кто собирался нападать, а не отражать нападение, ворота же делались из расчета пропустить колонну по двадцать пехотинцев в ряд. Или двенадцать всадников, каковые и не преминули ими воспользоваться, дабы повторить операцию уже с воротами второго вала. Не предвидя подобной наглости, арцийские фортификаторы, исходя из удобства собственной атаки, поместили вторые ворота напротив первых, за что и поплатились.
Возможно, пришедшие в себя защитники и сумели бы отбить нападение, но в это время Феликс подал сигнал, и десять тысяч человек бросились на оставшиеся без присмотра укрепления с противоположной от города стороны.
Глава 4
2230 год от В. И. 29-й день месяца Влюбленных
Берег КаннаТопаз вынес хозяина на северный берег Канна как раз напротив ворот; эльф полагал, что пробраться в крепость оттуда будет проще. Если Годой осадил Кантиску, он наверняка выберет для штурма Старый город и Малахитовые ворота, перед которыми, как назло, такое поле, хоть маневры проводи… Однако то, что увидел Роман, выехав из рощицы, не походило на приступ, уж скорее наоборот.
Бой шел на северном берегу, и эльф не сразу сообразил, с кем дерется большой отряд под арцийскими имперскими консигнами. Кто-то, засев между двумя явно свеженасыпанными валами, весьма успешно отбивался от наседавшей имперской пехоты, а значит, был другом. Наметанный глаз эльфа углядел связанные цепями лодки, по которым защищающиеся, если бы у них возникло такое желание, могли, оставив у пушек небольшой заслон, переправиться через не столь уж широкий Канн и укрыться за крепостными стенами, но отчего-то этого не делали.
— Подождите-ка меня здесь, ребятки, — шепнул Роман лошадям и, перебегая от дерева к дереву, бросился в сторону вала. От кромки кустов до того было не более полусотни локтей, которые эльф преодолел за считаные мгновения, но его все же заметили.
— Проше дана Романа! — Этот вопль мог издать только Зенек. Либер, с облегчением вздохнув, кошкой взлетел на глиняную насыпь. — Проше дана! Вот не чекали… Ну й денек сегодня!
— Где Рене?
— Тама, сбирается… Мы сейчас годойцев дурить будьмо!
Рене отыскался на берегу, где несколько дюжих пехотинцев сталкивали в воду ставшие ненужными пушки. При виде либера глаза адмирала ярко вспыхнули, но он ограничился тем, что крепко сжал протянутую руку. Лицо эландца было напряжено, и Роман понял, что недалек тот час, который выпадает раз в тысячелетие и от которого зависит, как жить, если жить, внукам и правнукам тех, кто удостоился присутствовать при переломе. Долгие разговоры — это потом, это если оба уцелеют и победят. И Рамиэрль, слегка улыбнувшись, спросил:
— Куда становиться и что делать?
— Оставайся со мной. Где твои кони?
— Здесь, неподалеку. Нужны?
— Более чем. Сейчас наше дело — отойти, причем так, чтобы эти погнали нас подальше от крепости…
— Понял, — кивнул Роман.
— Мы выходим помаленьку за вал, а ты давай за лошадьми. — И, уже не глядя на друга, крикнул своим: — Собирайся, хватит спать!..
Мушкетеры и пикинеры привычно и споро занимали места в строю. Немногочисленные упряжки с пушками загнали в середину отряда, лошадей с прикрытыми шорами глазами держали под узды опытные возницы, ради такого случая спустившиеся с облучков на землю. Отряд медленно отошел, Рене махнул рукой, и наспех сооруженная глиняная стена поползла и рухнула вместе с пушками. Образовался пролом, куда смело могло пройти стадо коров. Все было проделано без сучка и задоринки. Сторонний наблюдатель нипочем не догадался бы, что осажденные обрушили стену сами.
Разумеется, озверевшие от множества неудач, подгоняемые в спину тарскийскими соглядатаями арцийские мушкетеры не усомнились в том, что небо услышало их молитвы, и бросились в образовавшуюся дыру. Немногочисленные защитники укреплений, хоть и не растерялись, начали торопливо отходить в единственно возможном направлении.
Арцийская пехота уверенно теснила огрызающегося врага в направлении второй переправы, где тем было не миновать огня тяжелых, не чета здешним, орудий.
Лес у Хомячьего поля— Отец, — Анрио не выдержал, хоть и поклялся себе молчать и ждать приказаний, — скоро?
— Еще не время, — ворчливо отозвался командор и, взглянув в расстроенное лицо сына, пояснил: — Мы должны ждать, пока Рене не заманит сюда арцийскую пехоту. Да не страдай ты, сегодня на всех хватит. Мало нам не покажется. Не понимаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
