Склонив голову, Сайла лукаво взглянула на него из-под пряди распущенных волос.
— А как, по-твоему, милый, когда мне следует начать побольше двигаться?
Он понял, что она имеет в виду. Было нечестно так дразнить его, зато очень весело. Вихрь эмоций отразился у Класа на лице, словно ветер пронесся по пшеничному полю. Подобные поддевки неизменно приводили его в замешательство, но нравились ему не меньше, чем Сайле.
Достигнув утеса, они с удивлением обнаружили там Гэна. Не замечая их приближения, он швырял камни, стоя на краю обрыва. Юноша провожал их взглядом, пока они, описав дугу, не врезались в нагромождения плавника, прибитого морем. Собаки лежали неподалеку. Сайла была удивлена, увидев Шару: ей показалось, будто пес стал больше, а шерсть прямо лоснилась. Чо, в благосклонном приветствии завиляв хвостом, с довольным урчанием придвинулась к нему.
Гэн заметил их, нагнувшись за очередным камнем. Он улыбнулся, увидев Сайлу, и некоторое время они неторопливо беседовали о ее здоровье. Однако обеспокоенность юноши бросалась в глаза. Сделав знак Класу, что хочет присесть, Сайла прямо спросила Гэна, что его тревожит.
Сначала юноша отнекивался, не отрицая, что его что-то беспокоит, но и не зная, как к этому подступиться. Наконец он всплеснул руками:
— Если я не смогу поговорить об этом с вами, я ни с кем не смогу поговорить! Я думаю о наших соплеменниках. То, что случилось с Ликатом, повлияло на них сильнее, чем ты себе представляешь. Они уже не те, Клас. Это все равно, что натравить щенка на медведя, когда тот еще не знает, что это такое, или бросить его в бой, не натаскав как следует. Ты погубишь его, лишив храбрости.
Клас рассвирепел:
— Ты что, хочешь сказать, будто наши люди лишились храбрости?
— Да нет же. Скорее они обескуражены тем, что утратили способность действовать на свой страх и риск. Никогда бы не поверил, что это может произойти так быстро. Один из воинов сказал мне утром, будто причина их раздоров в том, что люди не могут определить, кто повинен в бегстве Коули. Всем известно, что она стояла за Ликатом, и что с того? Где бы ни находилась, она теперь беспомощна. Есть дела и поважнее.
— Говори, что у тебя на уме.
— Надеюсь, больше никто не способен видеть меня насквозь так, как ты, — пробурчал Гэн. — По словам Сабанда Гайда, Поедатели Бизонов посягают на наши охотничьи угодья на востоке. Он считает, что табуны лошадей и стада скота значительно уменьшились.
— Они что, уводят наш скот?
— Видимо, так, — пожал плечами Гэн. — Когда окрепнешь, навести меня, я хочу знать твое мнение.
Затем, к радости Сайлы, он сменил тему. Мысль о том, что Класу предстоит переход через горы, неожиданно заставила ее содрогнуться. Она не ощущала, что его жизни угрожает опасность, пока Гэн не произнес эти слова. Возникшее перед глазами видение шалашей на склоне горы и возвышающейся над ними громады Сердца Земли вдруг помогло ей осознать живущий в муже дух борьбы.
Сайла всегда видела опасность в сражениях, но была поражена, почувствовав, насколько поверхностны ее былые представления. Битва помогала ему утвердиться в собственных глазах и глазах соплеменников.
Клас, приняв ее уход в себя за усталость, настоял на возвращении в лечебницу. По дороге Сайла спросила его как можно безразличнее, чем он может помочь племени, и, затаив дыхание, ожидала ответа.
Он сразу же отказался от этой мысли. Клас был уверен, что, хотя Сабанд Гайд и не стал Вождем Войны, он обладает для этого всеми качествами. Сабанд всегда держал племя сплоченным до появления Вождя Войны и всегда желал этого.
Между тем причина беспокойства Гэна была очевидна. Он упомянул о новых проявлениях воинственности Пожирателей Бизонов, но ни словом не обмолвился о сговоре между разбитыми и изгнанными Дьяволами и племенем Лососевой Реки с северных окраин. Для объединения королевства Гэну требовались время и поддержка, и Люди Собаки должны были помогать, а не мешать. Во время разговора Клас нервно потирал рукой татуировку.
Сайла с облегчением опустилась на свое ложе, внезапно ощутив смертельную усталость.
Клас на Бейл никогда бы не согласился вести спокойную жизнь, хорошо еще, что он не Вождь Войны, от которого требуют постоянного проявления доблести и отваги.
Прежде чем ее веки опустились под собственной тяжестью, Сайла вновь заметила прикосновение его пальцев к татуировке. Она решила, что это уже просто вошло в привычку и ей не следует искать скрытый смысл в каждом его жесте.
* * *
Конвей стоял на рынке в проходе между рядами, не чувствуя толчков и пинков обтекающей его толпы. Лицо его вытянулось.
— Ее больше нет здесь, Доннаси, это конец.
— Она должна быть тут. — Широким взмахом руки Тейт едва не выбила из рук проходившего торговца поднос с целой горой бобов и поспешно извинилась, прежде чем продолжить: — Оглянись вокруг! Здесь сотни людей, и она может быть с кем угодно. Все освобожденные рабы сказали, что Ти никогда не помышляла о возвращении к своим.
— Ты знаешь почему. И я тем более обязан ее найти. Я люблю ее, но Ти этому не верит. Не верит, что кто-нибудь может любить ее после всего, через что ей пришлось пройти. Она думает, что ее это «осквернило». — Последнее слово вылетело как плевок. — Теперь она прячется, забившись в какую-нибудь щель.
Доннаси спрятала сочувственную улыбку. Как бы она хотела указать ему на непоследовательность, с которой он одновременно приписывал женщине и бегство из города, и то, что она скрывается где-то поблизости. Но она решила, что у любви на все есть свои оправдания.
С ней такого никогда не случалось. Увлечения, да. Связи. Любовь? Может быть, когда-нибудь…
Конвей со вздохом произнес:
— Давай проверим этот проход. Мы ведь здесь еще не были?
Кивнув в знак согласия, Тейт последовала за ним. Даже теперь, думала она, когда всей страной управляет один человек, жить в этом мире чертовски сложно. Многие хотели свести старые счеты, и приверженцы Алтанара не испарились с его исчезновением. Немало дворян не скрывали своей тоски по старым временам. В ее присутствии еще кое-что становилось очевидным. Темнокожая и женщина — это были два своеобразных клейма, переживших столетия. Слишком, чтобы верить, будто «все вопрос времени».
Доннаси мотнула головой, силясь отогнать эти мысли. Девушка по имени Ти была сейчас важнее. Имея в запасе только описание обезумевшего от любви Конвея, она поймала себя на том, что внимательно рассматривает каждую женщину на голову ниже себя. Каждая из них с волосами цвета меда подвергалась осмотру с удвоенным вниманием; увидев пару голубых глаз, Тейт хлопала Мэтта по плечу, незаметно указывая на их обладательницу. Пока лучшей наградой, которой она удостоилась, было недовольное ворчание в ответ.
Они вышли из той части рынка, где торговали различной снедью, и оказались среди кожевников. Доннаси с наслаждением вдыхала ароматы масел, воска и кож, пронизывающие все вокруг. Она задержалась, рассматривая один жилет, который был словно на нее сшит. Он был сделан из светлой, тончайшей выделки кожи антилопы, украшенной сверкающей бахромой, зеленой, как изумруд. Присмотревшись повнимательней, она увидела, что это кусочки какого-то материала, искусно приклеенные к полоскам кожи. Продавец с готовностью объяснил, что каждый кусочек — на самом деле пчела, называемая убийцей ос. Тейт держала жилет на вытянутой руке, желая лучше его рассмотреть, когда заметила в дальнем конце следующего ряда женщину, которая непременно должна была быть Ти.
Пронзительные голубые глаза сверлили толпу, пробиваясь сквозь развешенные товары и полотнища тканей. Она поворачивала голову, провожая взглядом Конвея.
Доннаси боялась пошевелиться, но потом поняла, что ей все равно придется это сделать, потому что Ти могла повернуться и исчезнуть в мгновение ока. Бросив жилет, она рванулась за Мэттом, сметая все на своем пути. Приблизившись настолько, что он мог услышать, Тейт закричала. Тот недоуменно обернулся в указанном направлении. Увидев Ти, Конвей метнулся к ней, опрокидывая столы с разложенным товаром. Ремни, кошельки и футляры разлетались в разные стороны. Доннаси едва поспевала за ним. Вслед неслись проклятья продавцов, посылавших ко всем чертям их самих и всех родственников до седьмого колена.
Ти побежала.
Но, найдя ее, Конвей ни за что не мог дать ей уйти. Она лавировала в толпе легко и проворно, словно кролик в густых зарослях. Мэтт же больше походил на летящий с горы валун. Перескакивая через то, что не мог обогнуть, он мчался напролом и настиг Ти уже на улице, где было относительно безлюдно.
Тейт замедлила шаг и вскоре остановилась. Было видно, что Конвею не до нее. Подоспевшие торговцы и горожане, пострадавшие во время погони, осыпали ругательствами его и Ти. Отдельные выражения были достаточно крепки, даже если те, к кому они относились, пропускали их мимо ушей.
