Самой здравой кажется идея подъехать под сферу на грузовике (он не слишком большой, должна справиться) и уже с него её достать. К тому же Саламандра сейчас на крыше фургона, и если водитель оставил ключи в кабине (что вполне возможно, учитывая ситуацию), то всё окажется просто.
Но на деле всё, конечно, не так просто.
Проблема в моей повисшей плетью левой руке. Неудобно, не привыкла я действовать только одной, а на онемевшей пальцы едва шевелятся – не зацепиться, не помочь себе. И грузовик стоит в ряду с другими, ещё выехать из рядов надо. Но и не стоять же на фургоне!
Каблуки сапог, соприкоснувшись с крышей кабины, издают гулкий звук. С крыши по стеклу соскальзываю на покатый капот. С трудом удержавшись, с него сползаю на крыло над мощным колесом со стороны водителя и, зацепившись действующей рукой за боковое зеркало, перебираюсь по крылу на подножку. Опять каблуки издают гулкий звук.
Сквозь стекло оглядываю ничем непримечательное нутро, внимание привлекают разве что свешивающиеся посередине декоративные игральные кости.
Подножка достаточно широкая, продолжается и за дверью, я прохожу по ней ближе к фургону. Тут уже неудобно: возле ручки моя левая, почти не действующая рука. Приходится прислониться спиной к кузову. В этот момент мой зад, всегда казавшийся достаточно аппетитным, начинает казаться непростительно выступающим. Стараясь сохранить равновесие, тяну хромированную ручку, и она поддаётся. Дверь тяжёлая, я с трудом отталкиваю её и хватаюсь за проём. Сиденье достаточно большое, как и педали. Бочком забравшись на него, перевожу дыхание.
Оглядываю кабину изнутри. Ключей не видно. Оттягиваю козырёк: за ним тоже нет. Хлопаю по рулю: ну почему не везёт? Снова оглядываю салон, кубики… крепление кубиков – кольцо, а то, что его держит, убрано за отворот обшивки. Наклонившись вперёд, дёргаю ближайший кубик, и связка украшения вытягивает из отворота ключ. Благо держу кубик крепко, так что в следующую секунду ключ у меня в руках.
Механическая коробка передач, наизусть выученные педали. На занятиях по вождению я была неплоха, но такие грузовики водить не доводилось, только инструкцию читала.
Впрочем, мне же надо просто подъехать к центру ангара, а если помну пару соседних грузовиков – ничего страшного.
– Саламандра, держись! – предупреждаю и с силой выжимаю сцепление, поворачиваю ключ зажигания.
Выжимать педали тяжело, коробка передач тугая, ещё и рука нерабочая нервирует. Грузовик заводится с четвёртого раза, но заводится, урчит. А дальше одной рукой сложнее. Я подаю вперёд слишком быстро.
БАБАХ!
Меня чуть не припечатывает о руль. Стоящий напротив грузовик чуть сдвигается назад, зато останавливает движение моего.
– Прошу прощения.
При переключении на особенно тугую заднюю связки руки чуть не взрываются от боли. Громче урчит мотор, наш грузовик катится…
БАБАХ!
Откинувшись на спинку, бормочу:
– Прошу прощения.
Грузовик в заднем ряду тоже немного сдвинулся, остановив моё движение. Но зато места для манёвра больше стало!
– Саламандра, держись крепче!
Снова ноет при переключении передач рука, снова ревёт мотор. На этот раз я работаю с педалью осторожнее. Рука болит, но я изо всех сил выворачиваю руль.
С мерзким скрежетом обдирая бок соседнего грузовика, мой выруливает в проход.
БАХ! Это отзывается грузовик, неудачно стоявший на следующем месте разворота, зато теперь мы в центральном проходе, и до середины ангара, над которой закреплён накопитель магии, никаких преград.
Но еду я всё равно очень медленно – чтобы остановиться ровно в нужном месте. Подтормаживаю осторожно… Едва грузовик замирает, развернувшись на сидении, отталкиваю дверь ногами и почти здоровой рукой.
Выбравшись на подножку, заглядываю наверх: накопитель обмотан чем‑то розовым, влажно‑блестящим – языком Саламандры.
– Ах ты моя умничка, – с искренней радостью выдыхаю я, радуясь избавлению от необходимости как‑то сдирать накопитель с потолка. – Язык у тебя просто огонь.
Содержимого накопителя не хватает полностью залечить все раны Саламандры, но кровотечение останавливается, оставшиеся порезы выглядят неопасно. Всё это я обнаруживаю, с трудом вскарабкавшись обратно на крышу кабины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дотянувшись до смартфона, проверяю данные из приложения: красная зона всё такая же, там же. Мы в оранжевой. Тёмное пятно Безымянного ужаса ползёт, хотя на противоположной стороне кольцевого города уже сформированы две оранжевые зоны. Или не сформированы, а возникли спонтанно.
Забираюсь в ленту горячих новостей: красная зона оцеплена. Никаких официальных известий о судьбе Леонхашарта, хотя даже в комментариях спрашивают, не связана ли нынешняя катастрофа с его выплеском магии.
Что‑то тут нечисто. Почему нет официальных новостей о Леонхашарте, Гатанасе, накрывшем их кристалле? Глава самого сектора Возмездие применил магию и, возможно, теперь в смертельной опасности, а об этом ни слова!
Конечно, информацию могут скрывать, чтобы не вызвать волнений и протестов, а Леонхашарта с Гатанасом уже переправить в безопасное место, но что, если всё не так? Что, если архисоветники решили не рисковать и в случае чего скормить пару коллег Безымянному ужасу ради собственной безопасности? Здесь всё может быть, отца Леонхашарта скормили же.
Надо отправляться туда и проверить, как обстоят дела. Не знаю, могу ли я помочь, нужна ли эта помощь, но если останусь здесь, и с Леонхашартом что‑нибудь случится, я себе этого не прощу.
– Саламандра, – ловлю взгляд оранжевых пульсирующих глаз, и её тело начинает волнообразно менять цвет. Наверное, это проявление эмоций. Наверное… Чувствую себя немного глупо, разговаривая с ней, словно с разумным собеседником. – Тебе надо стать невидимой. Сейчас мы поедем к Леонхашарту. Надо, чтобы тебя никто не увидел.
Убрав смартфон за отворот сапога, я снова сползаю по лобовому стеклу, с капота – на крыло. Спрыгиваю вниз.
Нужно найти трос на случай, если придётся буксировать кристалл с заплавленными в него Леонхашартом и Гатанасом. И ещё надо проверить ворота ангара – не хотелось бы их выбивать.
Но если надо – выбью.
Глава 10
Агент Яд как раз выходит из автомобиля, когда на смартфон ей прилетает: «С объектом что‑то странное».
Читая это, Яд минует тёмный холл с гулким эхом и впереди не отступающего от неё орка направляется к лестнице, хотя рядом есть лифт – не хочет застрять, если вдруг вырубят электричество.
Сообщение тоже странное, приходится ей звонить одному из своих помощников:
– Что странное?
– Она исчезает.
– В смысле?
– На записи исчезает, то была, то вдруг пропала прямо на тротуаре, а несколько секунд спустя на повороте нечто невидимое снесло светофор.
От неожиданности Яд застывает на сумрачной лестнице, пропахшей хлоркой и краской. Обдумывает. Уточняет:
– Думаешь, пятнадцатая пользуется магией?
– Или она, или тот, кто вытащил её с места происшествия.
– Но вы нашли следы?
– Нет. По записям с камер не удалось найти следы передвижения, я всё внимательно просмотрел и не знаю, где она.
– Уверен? Уверен, что она правда исчезла, и это не монтаж? – Тяжело вздохнув, агент Яд продолжает подниматься по ступеням к своему новому убежищу.
Ей хочется поскорее закончить это всё, освободить Нарак, освободиться самой, вернуться в Эёран, попросить прощения. Когда агента Яд готовили к проникновению на вражескую территорию, она была готова к чему угодно, но не к тому, что влюбится в Эёран – в этот наполненный магией прекрасный цветущий мир с замороженными технологиями и старомодными нравами – и будет восхищаться драконами, поразившими её внешним видом, традициями, уморительной тягой к своим сокровищам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
