ливая ему руки и обрезывая губы, а у ксендза - иезуита
Цаполовского содрали с бороды кожу у живого. Затем козаки
овладели Баром, откуда малочисленный польский гарнизон убежал в
Меджибож.
Во все то время, когда Самусь и Палей добывали Белую
Церковь, в прибужской и поднестранской стране происходили
события, напоминавшие времена Богдана Хмельницкого. В Брацлавском
воеводстве е.ще в июле некто Хведорина и Тригуб, беглый хлоп, собрали шайку мятежных хлопов, <гультайства>, напали на Илин-
цы -
имение Лещинского, - изранили и искалечили тамошнего
панского губернатора (управителя); восставите рассеялись по
окрестностям шайками, которые беспрестанно увеличивались
пристававшими хлопами и производили всякие бесчинства в имениях
Жолкевского и Юрия Любомирского. В Подольском крае
(собственно в воеводстве Подольском) появились <левенцы.>, по объяснению
тамошнего шляхетства - разбойники, посягавшие на личности и
имущества шляхетских обывателей. Надобно иметь в виду, что
воеводство Подольское еще недавно вместе с Каменцем возвращено
было Польше от Турции, польские паны стали там заводить
поселения и приманивали новопоселенцев льготами от работ и даней на
известный срок; новопоселенцы, приходя туда, не водворялись
прочно на оДних местах, а. шатались от одного владельца к другому
и отличались буйным духом. Рядом с панскими слободами заводил
козацкие слободы из разных выходцев козацкий полковник Абазын, 536
и эти слободы поддерживали во всем крае козацкий дух. Нетвердо
прикрепленное к власти панов население разом заволновалось, и в
сентябре шляхетство жаловалось, что взбунтовавшееся хлопство не
дает спуска ни шляхте, ни губернаторам. Хлопы с женами и детьми
бежали отовсюду к поднестранскому полковнику Абазыну, заклятому врагу поляков и иудеев. К нему в содействие явился Палеев
пасынок Симашко: в двадцати волостях перебили они арендаторов
иудеев, изгнали шляхтичей, ограбили и разорили их усадьбы и
объявили край козацким. Шляхетство спасало жизнь свою бегством в
глубину Польши, забирав с собой все, что успевало схватить на
скорую руку, и стараясь взять с собою письменные документы на
владение маетностями, чтобы впоследствии сохранить на них
законное право. Иудеи с женами, с детьми и с купеческими товарами
спешили также в глубину Польши; их на дороге грабили не только
козаки, но даже и шляхтичи. В иных местах не осталось ни единого
иудея, ни католика. Сделался такой переполох, что люди не знали, кого им бояться - Козаков или поляков, тем более что некоторые
владельцы шляхтичи, пользуясь смутным временем, нападали на
свою же братию владельцев, с которыми прежде были в ссоре, и
производили пожары и грабежи. Хлопские шайки составлялись и
возрастали не по дням, а по часам, и все эти шайки величали себя
козаками Палея и Самуся. Так, например, одна шайка, напавши
на панское имение, схватила жену губернатора, домогалась от нее
выдачи жида и кричала: <Дай нам, така-сяка, горелки, бо мы будем
з тобою чуда робити; пизнаешь Козаков Самусевых! Куда подила
жида? Говори, а то мы з тобою вместе и твою хату перевернем>. У
иудеев выпивали горелку, истребляли утварь и имущество, самих
убивали и трупы бросали на съедение псам. Молодцы гонялись по
дорогам за бегущими шляхтичами, и как поймают какого, тотчас
бьют дубьем, топчат ногами, ведут к реке, угрожая утопить, или
оберут и обнажат, привяжут к дереву и покинут на произвол
судьбы. Все начальники таких шаек именовались полковниками. Зимою
1702-1703 годов явился на Подолии некто Хведор Шпак, именовавший себя полковником войска запорожского. Он писал каменец-
кому коменданту, что идет на панов по приказанию короля, ради
того, что дедичные господа владельцы утесняют своих подданных
вопреки королевской воле. Есть известие, что под именем
полковника Шпака своевольствовал осадчий Билоцкий с людьми, которые
к нему понаходили, и немалую толпу католиков и евреев продавал
он татарам. Другие известные полковники, взбунтовавшие Могилев, Калюс, Ушицу, Лоевцы, Козлов, Лятаву, Ластовцы, Ярышов, Жван, были: Скорыч, Мидопака, Аксентий Сотник, Дабижа, Дерикалика; их шайки составлены были в значительной степени из молдаван.
Расправляясь с врагами русской веры и русского народа, они не
довольствовались простыми убийствами, а сопровождали их вар-
537
варскими истязаниями, отсекали руки и ноги, насиловали шляхет-
ных жен и девиц, ругались над костелами и синагогами. Но они, чувствуя свое относительное малосилие, не смели зацеплять
укрепленных городов и нападали только на такие жилые местности, которые стояли открытыми. Только на город Староконстантинов
напали они и вконец его разорили. Мещане униаты и католики были
им враждебны, как шляхтичи и жиды, но православные мещане в
некоторых городах сами шли в мятежные шайки и вместе с хлопами
трепали поляков и иудеев.
Долго шляхте и евреям в Подолии не было никаких средств
спасения, кроме бегства. Кварцяное войско было занято войною
против шведов, и не ранее как 4 декабря польный гетман1 Се-
нявский издал универсал, извещая, что идет на укрощение ко-
зацкого мятежа.
Хотя восстание было вполне хлопским, т. е. мужичьим, но
впоследствии многие лица шляхетского звания привлечены были к суду
за участие в нем. Мы упомянули о том, как иные под всеобщее
смятение делали обычные наезды друг на друга. Оставалось еще, впрочем, очень немного православных шляхтичей, не успевших, подобно прочей своей братии, изменить отеческой вере. Таким из
последних могикан своего времени был тогда Данило Братковский.
Получивши отличное воспитание, он занимался литературою и
напечатал по-польски сочинение под названием <Мир
пересмотренный по частям> (<Swiat poczesci przejrzany>), где в сатирическом
тоне изобразил пороки шляхетского общества. Этот господин
подобрал около себя кружок шляхтичей, сохранивших, подобно ему, православную веру, и на сеймиках воеводств Киевского и
Волынского вместе с ними составил для послов, отправляемых на сейм в
Варшаву, инструкцию, в которой требовались гарантии свободы
православного вероисповедания. Римско-католическая партия, составлявшая на сеймиках и на сейме большинство, сильно
озлобилась за это, и православная вера вместо требуемого облегчения
подверглась еще большим стеснениям и унижениям. Так, после
возвращения Польше Подолии в Каменце не дозволялось селиться
православным; весь подольский край в церковном отношении был
изъят от ведомства киевского митрополита и подчинен
исключительно львовскому униатскому владыке, как будто там уже не было
вовсе и не должно быть православия. Братковский в 1701 году
пристал к Палею и распускал сочинения в защиту прав православной
религии. Вслед за тем Братковский отправился в Батурин к Мазепе, с которым был близок уже давно. Он возвращался оттуда во Львов, где имел тогда место своего жительства, и направился не прямым
путем через Киев, а через Полесье, для осторожности от поляков, 1 Заместитель .коронного гетмана.
538
которые за ним наблюдали Переодетый, он хотел обойти обоз во-
лынского посполитого рушения, вышедшего на войну против
мятежных хлопов, и был схвачен. Он был предан суду в Луцке и обвинен
в том, что, <враждуя к унии, ездил в Украину, на возвратном пути
возмущал народ и Козаков, всегда шатких в верности Речи Поспо-
литой, и тем придал огня мятежу, возникшему под предлогом
сочувствия к своей религии, будто бы угнетаемой поляками, чего
никогда не бывало>. Такой приговор был произнесен над ним. Его
подвергли огненной пытке; он ничего нового не показывал и ни от
чего уже сказанного не отпирался. Его казнили мучительною
смертью 25 ноября 1702 года.
Гетман Мазепа не только не смел оказывать сочувствия
русским, восставшим на правом берегу Днепра, но в ноябре 1702
года получил от царского резидента в Варшаве, князя Григория
Долгорукого, письмо такого содержания: <Шведский король
хитрыми вымыслами, по совету приставших к нему польских
изменников, велел распространять слухи, будто его царское величество
указал вашей вельможности послать 20 000 войска на помощь
Саму сю, назвавшемуся царским гетманом, и будто мятежи, поднявшиеся в Украине, возникли с позволения нашего государя.
