противном случае народы погрузятся в коммунизм. Прежние германские правительства не удовлетворяли обоснованные персидские желания. Из — за этого страдали наши отношения. Но нынешнее германское правительство понимает интересы Персии. С тех пор как она находится у власти, началось благоприятное развитие персидско — германских отношений. Особенно для нас важно участие германской промышленности в модернизации Ирана, помощь первоклассных германских специалистов в налаживании государственного управления Персии, преодолении процветающей пока у нас коррупции и некомпетентности»[881];
— в-третьих, Германия в период с 1935 по 1941 г. направила десятки учителей и преподавателей высших учебных заведений в Иран. В результате директорами лучших школ Ирана, где учились дети элиты, а также заведующими кафедрами по естественным и общественным наукам лучших светских учебных заведений Ирана стали немцы. Кроме того, Германия ежегодно выделяла значительные средства на приём преподавателей, других представителей интеллектуальной элиты Ирана, а также студентов в германских университетах. В рамках профессорско — преподавательского обмена Германию дважды в 1930‑е гг. посещал доктор Мосаддык;
— в-четвёртых, издание в 1936 г. Гитлером специального акта, согласно которому персы признавались арийцами. Более того, в документе содержались указания на то, что немецкий народ и его предки — готы — являются выходцами из Ирана. В рамках реализации этого решения было создано германское общество Ближнего и Среднего Востока, финансируемое ведущими германскими корпорациями и прежде всего IG Farben. Геополитики из команды Хаусхофера в поисках мощного идеологического оружия разработали и инкорпорировали в Иран принципиально новую концептуальную конструкцию. Суть её состояла в том, что шиитское направление ислама было объявлено истинно арийской религией, адаптирующей арийские ценности к конкретным персидским условиям и противостоящей арабскому — суннитскому исламу семитского толка. В рамках этого подхода в сотрудничестве с шиитским духовенством немцы открыли в Германии сеть хорошо оснащённых больниц для бедных, где немецкие врачи бесплатно лечили представителей неимущих слоёв городского и сельского населения.
Дополнительно к этому немецкие фирмы, ведущие строительство своих предприятий в Иране через шиитские мечети, раздавали денежные подарки верующим от братского арийского народа Германии. Соответственно, немцам удалось установить теснейшие взаимоотношения с шиитским духовенством. Это было особенно важно в конкретных условиях Ирана того времени, поскольку сам Реза — шах занимал достаточно жёсткую антиклерикальную политику и опасался шиитского духовенства. Однако он ничего не имел против деятельности немецких компаний и благотворительных немецких организаций, поддержанных крупным бизнесом. Более того, он достаточно быстро понял выгоды такого революционного подхода к шиизму как способу адаптации традиционных мусульманских обычаев к персидской специфике. В итоге он настолько проникся предложенной ему идеологемой, что в середине 1930‑х гг. переименовал Персию в Иран, что буквально означает — «страна ариев»;
— в-пятых, германская разведка, внешнеполитические структуры и идеологи особое внимание в соответствии с пожеланиями шаха уделили молодёжи. В 1937 г. Иран посетил Бальдур фон Ширах, глава гитлерюгенда. После его визита было принято решение о разворачивании в Иране ячеек движения, скопированного с немецкого идеолого — спортивного движения «Радость через силу». Германия как по государственной линии, так и по линии крупных корпораций, работающих в Иране, сначала создала, а потом взяла на дотацию спортивные, прежде всего борцовские и гимнастические, клубы в Тегеране и других крупных городах страны.
Иными словами, к началу Второй мировой войны нацистской Германии удалось проникнуть буквально во все сферы и слои иранского общества. Причём, надо признать, в результате системной, многообразной и, без сомнения, изобретательной, учитывающей особенности Ирана работы немцам удалось сформировать в самых различных слоях иранского общества устойчивые прогерманские симпатии, которые не изменились даже в ходе войны и сохранились после поражения нацистской Германии. В ситуации сильных прогерманских настроений в подавляющем большинстве слоёв иранского общества и глубокой инфильтрации нацистских разведывательных служб в персидскую элиту неудивительными были тесные связи основных участников иранской драмы с послевоенным Нацистским интернационалом.
При всей важности Мосаддыка для судеб Ирана и событий, связанных с национализацией АИНК, он в немалой степени был фронтменом мощного движения, с одной стороны, выражавшего интересы светско — религиозной элиты Ирана, а с другой — пользовавшегося поддержкой иранской бедноты, находящейся под определяющим влиянием шиитского духовенства. Что касается самого Мосаддыка, то по своему складу он, как уже говорилось, несомненно, являлся космополитом, «человеком мира»; в этом смысле он был и идеологически, и прагматически противоположен нацистско — ориентированным кругам. Однако, как истинный перс, он руководствовался общемировым правилом: враг моего врага — мой друг. Поскольку Мосаддык ещё с 1920‑х гг., когда он впервые стал министром, видел своим главным врагом Великобританию, то в политической деятельности он ориентировался, прежде всего, на врагов Великобритании. Причём, как настоящий перс, устанавливал контакты и взаимодействовал с ними не напрямую, а через своё доверенное ближайшее окружение, которое не менялось у него десятилетиями[882]. Например, одну из ключевых ролей в разработке экономической политики правительства Мосаддыка играл его многолетний советник по экономическим вопросам Т. Ферюзи. Ферюзи, по данным партии «Туде», ещё до войны начал тесно сотрудничать с германской разведкой, а после поражения нацистской Германии продолжал активно взаимодействовать с германскими фирмами, для чего неоднократно выезжал в Европу. Согласно расследованиям Дэвида Престона, базирующимся на рассекреченных документах Управления стратегических служб и американского Казначейства относительно Франсуа Жену, Ферюзи входил в состав международной шпионской сети ZEFIC, созданной IG Farben и после окончания войны обслуживающей нужды Нацистского интернационала.
Ключевой фигурой и в движении «Национальный фронт», приведшему Мосаддыка к посту премьер — министра, и в борьбе за национализацию АИНК был, без сомнения, аятолла Кашани. Именно с организованного аятоллой Кашани и его фронтом «За освобождение ислама» митинга в мечети «Шах» 26 января 1951 г., ставшего самым массовым в истории Ирана, события, приведшие к национализации АИНК, приобрели необратимый характер. Именно Кашани был серым кардиналом режима Мосаддыка. Именно он обеспечивал правительству контакты с высшей религиозно — светской элитой Ирана и одновременно беспрекословную мобилизацию городской бедноты и среднего класса, для которых шиитское духовенство было главным и единственным авторитетом в жизни.
В отношении Кашани нельзя не отметить, что во время Второй мировой войны, уже после введения в Иран советских и английских войск, он теснейшим образом сотрудничал с резидентом Абвера Францем Майером. Кашани стал ключевой фигурой созданного Ф. Майером подпольного прогерманского движения «Меллиюне Иран» — «Националисты Ирана». Кстати, члены именно этого движения составили ядро движения «Национальный фронт», приведшего к власти М. Мосад дыка. Кроме того, Кашани вошёл в состав сформированного всё тем же Ф. Майером «Комитета ислама»[883]. Комитет ставил перед собой следующие задачи:
— создание «регулярных» организаций во всех провинциях страны;
— установление связей с центрами мусульманского духовенства соседних стран;
— уведомление о новом
