пройдя её насквозь и ничего целого на пути не оставив. Мураддинов, прятавшихся за ожидавшими погрузки ящиками, засыпало обломками стены, что нависала над их укрытием. Кто-то избежал встречи с самим чугунным шаром, упавшим рядом — но от удара разлетелись во все стороны осколки брусчатки.
Поднялась пыль, из-за завесы слышались вопли раненых.
Второй залп раздался быстрее, чем моряки смогли бы перезарядить орудия. И звучал он иначе, и был не таким плотным. Мортиры? Точно: Ирма не разглядела в ночном небе снаряды, взмывшие по дуге — но зато видела яркие вспышки, когда бомбы разорвались на крышах портовых зданий. Тут и там сразу же занялся огонь.
Нужно было убираться, причём как можно скорее — но Ирма просто не могла оторвать взгляд от происходящего. Картина бомбардировки заворожила её. В порту трубили тревогу, хотя канонаду всё равно слышал весь город. Когда строй Ржавого отряда давал залп — это уже была ужасающая мощь пороха, способная вселить страх в любого. Но балеарские корабли обрушили на город силу иного порядка. Созерцаемая мощь повергала в трепет. Пусть с кораблей бьют по столице вовсе не друзья — по гибнут под ядрами и бомбами сейчас мураддины. Это их стены рушатся, их дома пылают.
О да: теперь Альма-Азрак получит то, чего заслуживает! Ирма посмеялась над тем, как недавно радовалась, что до столицы халифата не дошла война. Ха! Уж теперь война тут самая настоящая, кем бы ни были люди на кораблях и по какой бы причине ни начали бомбардировку.
Хорошая война.
***
Ангус опасался, что лагерь в настоящей осаде и проникнуть в него окажется непросто — а то и вовсе невозможно. И ясно, что серьёзный бой здесь уже случился: лежащие на дальней стороне площади тела говорили о том красноречиво.
Однако осады не было. Толпа местных, вероятно, сильно поредела с тех пор, как попыталась штурмовать лагерь «ржавых». Люди не разбежались окончательно, но большей частью жались к краю площади, глядели на неё с примыкающих улиц. Многих оттеснили стражники.
— А с ашраинами ты хорошо придумал!
— Честно сказать, не придумывал. — ответил Шеймус. — Подсказали.
— Кто?
Вроде бы с Вальверде капитан наедине не беседовал.
— Да сам не знаю. Передали бумажку утром, ещё до всей кутерьмы с девкой. Мол, «если ваши дела пойдут дурно, не забывайте о…»
Ангус присвистнул.
— Интересно, кто о нас так заботится.
— Мне тоже интересно. Как и многое другое: например, откуда девка знала про туннель. И кто ей помог до него добраться. Но сейчас, знаешь, есть вопросы поважнее.
Это верно. Большая часть и без того смехотворного отряда осталась в форте, так что Ангус не мог ощутить себя уверенно, пока не окажется внутри лагеря. Несколько человек, с одной стороны, внимания в огромном и охваченном беспорядками городе не привлекают. С другой стороны — поди не узнай Шеймуса хоть шагов со ста! Требовалось подобраться к своим и быстро, и осторожно.
— Без предателей не обошлось. — заключил Ангус.
Шеймус пожал плечами.
— Очень вероятно. Однако в форте среди нас предателей не было, сам понимаешь. Если кто-то из бывших во дворце объявится позже… вот к таким людям нужно будет пристально присмотреться. Очень пристально. Но я думаю, что все предатели окажутся среди пропавших. Так сказать, без вести. Туда и дорога.
— Твоя правда. Но у меня, знаешь… вообще такое ощущение… играют нами, в общем. Вроде как в шахматы.
— Возможно. А когда-то было иначе?
Ну да, на то ведь они и наёмники. Не политики-интриганы. Иначе в самом деле никогда не бывало — печальная судьба командора Мендосы тому лучший пример.
— А вообще, Ангус, не сношай мне голову. И свою не забивай ерундой. У нас есть чёткая и ясная задача, которую нужно выполнить. На корабле Вальверде я с тобой охотно побеседую хоть про предателей, хоть про кукловодов, хоть про книжки Никколо Равелли.
— Я такую херобору не читаю.
— Да ты вообще ничего не читаешь.
— Конечно. От чтения чокнешься на раз-два. А ещё зрение портится и мужелюбом можно стать.
— Обязательно обсуди с Люльей. Впрочем, ты прав: Равелли пишет жуткую чушь. Я бы ему задал пару интересных вопросов, если свидимся…
Ангусу куда больше хотелось свидеться с чёрными, как смоль, аззинийскими женщинами на островах к северу. Таких милых и таких безопасных для отряда островах… Загадывать дальше желания не было, а вот скорее убраться из Альма-Азрака, погрузив отряд на корабли — о, этого лейтенант желал всей душой.
И как раз в тот момент, когда гвендл подумал о кораблях, со стороны моря раздалась пушечная канонада.
— Вальверде не подвела!
— Я в ней не сомневался.
— Как думаешь: они просто прикрывают высадку или там дерьмо какое случилось?
— Не знаю, но пока нам везёт.
До Ангуса наконец дошло, что поддерживать беседу капитан не очень настроен. Вполне понятно, почему: да, пока им очень везёт. Но многое ещё неизвестно — особенно что касается одного человека.
Ангус представил, как здорово будет встретить этого человека в лагере. Тогда одним махом решится проблема, о которой он ещё на борту «Дочери морей» так старался не думать.
***
Сулим излучал уверенность, гранитная твёрдость которой позволяла уподобить его ослу.
— И тем не менее я должен участвовать в переговорах!
Если бы Валид уже прибыл и визирь получил столь необходимые сведения — ответ был вежливым, но жёстким. Джамалутдин-паша нисколько не сомневался в способности жреца совершать всё новые и новые глупости: меньше всего такой человек нужен на переговорах.
Однако за Валидом посылали уже трижды, а он до сих пор не дал о себе знать. Между тем время играло совсем не на стороне Альма-Азрака — в западных районах наверняка начался погром. Так что переговоры откладывать больше никак нельзя...
А вести их вслепую, мало зная о собственных силах и ситуации в столице — то ещё удовольствие. Сулим, пусть он и трижды дурак, имеет большую власть над толпой. В этом уже не приходилось сколь-нибудь сомневаться. Эта толпа, пусть сильно поредевшая — рядом, прямо за спинами. Чего нельзя сказать об основных силах Святого Воинства…
Тщательно взвесив все «за» и «против», визирь пришёл к неприятному, но единственно верному решению. Ссориться
