— А с кем же?
— С Тиермесом! Послушай, у вас будет роман. Нет, ты не смейся, я тебе точно говорю. Конечно, я бы и сам не поверил, если бы мне сказал кто‑то другой, но я видел своими собственными глазами!
— Не путаешь? — лукаво спрашивает Истина.
— А что тут можно спутать? Такое не спутаешь!
— И ты подглядывал. Не совестно?
— Чего тут совеститься? — искренне недоумевает Время. — Я знаешь сколько такого видел, одно сплошное это самое и видел, можно сказать. Рождаются, любят и умирают. Ничего нового с людьми и богами не случается. И со всеми остальными тоже.
— Ну, выкладывай, что ты там видел.
— Это самое, — серьезно рапортует Время. — Рассказывать в подробностях?
— Просто опиши, где это было.
— В хрустальном саду. Представляешь, все растения неземные, и все растут внутри прозрачных колонн. И все светится и сияет!
— Это Ада Хорэ, Барнаба.
— А? Да, действительно. Опять забыл и перепутал. Но Тиермес‑то, Жнец‑то наш непреклонный и грозный…
— И еще я грызла яблоко, — невинно вставила Каэтана.
— Совершенно верно. Постой‑постой, а ты откуда знаешь? — забеспокоился Барнаба. — Я же тебе ничего не рассказывал.
— Это было, — сказала она тихо. — Это действительно было, но так давно, что вполне может считаться вымыслом…
* * *
Уже сидя за ужином в небольшой харчевне на окраине Гатама, Рогмо и Номмо наконец решились заговорить о будущем. До этого они не ощущали вообще ничего, едва вырвавшись из лап смерти. Может, они впервые осознали, что гибель Энгурры, страшная смерть эльфа Аэдоны и всей его семьи, нападение обезьяноподобных тварей на дороге и неожиданное вмешательство трех богов, которые всегда считались непримиримыми врагами, — это только начало их странствия и начало странствия талисмана по Арнемвенду, и весь его путь будет завален телами и обильно полит кровью. Осознание этого кошмара отняло практически все силы у Рогмо и Хозяина Огня. Они боялись заговорить друг с другом в течение нескольких часов, они шарахались от каждой тени, которая могла стать тенью их смерти, и только когда они очутились в толпе людей, зашли в покосившееся старое здание харчевни, носившей странное название «Свисток императора», и жадно выхлебали кувшинчик доброго красного вина, полуэльф решился:
— Номмо, что нам теперь делать? Мы просто не сможем сохранить эту штуку сами. И сколько нам ее таскать за собой?
— Не слишком ли много вопросов? — хмуро откликнулся лесовик.
— Я просто только на тебя и полагаюсь. На твою мудрость.
— Мудрости во мне настолько мало, что стыдно вообще упоминать это слово, но что делать, я, кажется, знаю.
Рогмо подался всем телом к своему собеседнику.
— Знать‑то знаю, — продолжал тот, — а вот как мы выполним задуманное, убей меня, не представляю. Но придется. Иначе весь мир превратится в чей‑то кошмарный сон…
Номмо протянул мохнатую лапку и налил себе еще вина. Затем издал пронзительный вопль, призывавший хозяина уделить своим гостям внимание. При этом он вертел в пальцах большую серебряную монету, что удивительным образом сказалось как на скорости, так и на умственных способностях последнего. Он прибыл к их столику груженный двумя кувшинами вина.
Внешний облик гостей казался хозяину нестандартным, но не удивлял его. В Гатаме часто бывали по делам и маленькие альвы, и стройные, немного мрачноватые эльфы. А в последнее время народу вообще стало прибывать немыслимое количество, и только сегодня всего два путешественника пришли со стороны леса, а тракт на Гатам как вымер.
Почтенного Жиху очень интересовало, что там произошло такого, что людей нет вообще, и не видели ли странники чего‑нибудь необычного или таинственного. Он был не прочь побеседовать с ними и даже угостить за счет заведения, чтобы оживить разговор и придать ему некую непринужденность, — способ неоднократно проверенный и действенный, — однако эти путники попались какие‑то странные. Делиться впечатлениями не желали и выглядели хмурыми и необщительными. Только и радости, что пили много, а платили не торгуясь.
Жиха постоял лишних полминуты у стола, надеясь, что гости обратятся к нему хоть с каким‑нибудь словом, не дождался и сам предпринял попытку познакомиться поближе:
— Маловато что‑то посетителей нынче.
Рогмо поднял на него спокойный взгляд.
— Посетителей сегодня не в пример обычному дню, говорю я, — решил растолковать ему хозяин. — Обычно народ валом прет, а сегодня странное дело — никого. Может, на тракте что случилось?
— Может, что и случилось, — ответил Рогмо.
— Вы видели? — оживился Жиха.
— Мы, — внушительно сказал альв, — ничего не видели. Мы устали в дороге и хотим отдохнуть, побеседовать между собой.
— Тогда прощения просим, — вздохнул Жиха, пожал плечами и отошел.
Странные все‑таки путники. Но он утешил себя тем, что эльфы ли, альвы ли или кто другой — все они непонятные и человеку от них следует держаться подальше. Тем более что дела нынче творятся плохие. Самого трактирщика распирала последняя новость — пожар в нотариальной конторе и смерть старого нотариуса, человека безобидного, почтенного и безденежного. Весь город горестно переживал это преступление, полагая, что оно может быть делом рук только чужих людей, потому что в Гатаме у старика недоброжелателей не было.
Старый нотариус сделал всем столько добра, что убить его было равносильно тому, чтобы осквернить храм.
Жиха с огромным удовольствием поделился бы этой новостью с посетителями, да, на его беду, их сегодня было мало, а те, что были, оказались какие‑то неразговорчивые.
А Номмо тем временем продолжил, убедившись, что больше их никто не слушает и ничьего внимания они не привлекают:
— Сначала заглянем к нотариусу, узнаем, что за бумагу оставил для тебя отец. А затем нам нужно двинуться к одному моему старому знакомому. Я ему всецело доверяю и надеюсь, что он сможет нам помочь.
— А где он живет? — заинтересовался полуэльф.
— Вот в этом и кроется корень проблемы, — вздохнул Номмо, — он живет в Аллефельде.
— Где‑где?! — не поверил своим ушам Рогмо.
— Там‑там, — передразнил его мохнатый человечек. — В Аллефельде.
— Он что, чудище какое‑то?
— Почему сразу чудище?! Вполне приличный пожилой человек — порядочный, мудрый и со связями.
— Никто мудрый и со связями и за полцарства не согласился бы жить в Аллефельде! — воскликнул князь Энгурры.
— Это ты судишь по себе, мальчик. А вот он живет — прижился, значит.
— И кто он?
— Вот этого я не знаю, — немного смутился Номмо, — но одно могу тебе точно сказать — либо он могущественный маг, либо какой‑нибудь дух, который не торопится открывать свое инкогнито. В свое время он оказал мне немало услуг — совершенно бескорыстно, безо всякой пользы для себя, потому что, посуди сам, как я мог его отблагодарить? Никак и ничем не мог. Но он весьма благосклонно ко мне отнесся, и я ему доверяю больше, чем кому бы то ни было. Вот к этому человеку мы и отправимся за советом.
— Как его зовут?
— Гайамарт.
Рогмо понимал, что в его положении выбирать не приходится. И кто знает, может, Аллефельд не самое страшное место в мире. Тем более что вряд ли враг станет искать его в печально известном лесу, куда по доброй воле ни один нормальный путник не сунется. Так что, похоже, есть в этом безумии своя система.
— Я согласен, — сказал он наконец.
— Он согласен! — саркастически воскликнул Номмо. — Он согласен и оповещает об этом таким тоном, будто у него есть выбор. Он мог бы погостить у бабушки, мог бы съездить на морскую прогулку, мог бы и просто отдохнуть в летней резиденции, но вместо этого согласен ехать со старым другом в Аллефельд!
— Ну что ты? Я же не хотел тебя обидеть.
— А, да что там! — махнул мохнатой лапкой Номмо. — Чего уж теперь говорить! Одна надежда, что мы повстречаем Гайамарта и он расскажет нам, с чем мы имеем дело и кто нам сможет помочь. А теперь о главном.
Во‑первых, нам нужно купить коней и запастись съестным на пару дней вперед. Мы двинемся в путь, как только уладим все дела. Во‑вторых, обращаться ко мне будешь иначе. С этого дня я обычный альв по имени Воршуд. И никаких ошибок на этот счет.
— А почему Воршуд? — заинтересовался полуэльф.
— Потому что я и есть самый настоящий Воршуд из славного рода Воршудов. Только, — Номмо тяжело вздохнул, — род наш прервался.
— Как же прервался, если ты жив? И знаешь, никогда не представлял себе, что ты обычный альв.
— А, это долгая история.
— Расскажи.
— Хорошо, но только после того, как мы соберемся в путь.
Они расплатились с хозяином и в первый раз за все время своего пребывания в харчевенке проявили способности мыслящих существ: с точки зрения Жихи, таковым являлось любопытство.
— Как быстрее найти нотариуса, почтенный? — спросил воин.
