— Да, — серьезно сказал Мартин, — занятная была зверушка. Таких десяток — и столицу вырежут дочиста.
— Вот-вот, — хмуро произнес ректор. Друзья слушали его внимательно, Макс едва заметно сжал зубы. — А я видел сотни, если не тысячи. Тысячи — если учесть, что обычно прорывались единицы. И только в местах геоактивности — мы не говорим сейчас о демонических прорывах, потому что их природа в принципе непонятна, только о приходах материальных существ. А сейчас что мы имеем? Посреди равнины, в защищенном королевском дворце, из-за какого-то манка. Видимо, грань между нашим и нижним миром истончается, образуются лакуны. И сил королевских домов не хватает, чтобы удержать эту грань.
— Движение миров, — суховато перебил его Тротт. — Я давно интересуюсь этой темой. Общался с коллегами из института пространственных исследований. По их гипотезе, Вселенная состоит из миров, резонирующих друг с другом. Чем ближе мир по строению, энергетическим свойствам, тем больше вероятность, что будут открываться переходы, хотя он может находиться вообще в другой галактике. Время от времени планеты попадают в точки противовеса и начинают колебаться в одинаковых частотах. Тогда-то и открывается пространственный переход, который мы называем прорывом. Но миров, которые резонируют с нашим, несколько, и только один имеет с Турой длительную сцепку. Вселенная постоянно движется, планеты входят в резонанс и расходятся, а здесь такое ощущение…
— … что что-то удерживает наши миры в постоянной связке, — закончил за него Алекс.
— Так что, — напряженно поинтересовалась Вики, — стоит ждать нашествия из другого мира? Так надо же сообщить властям!
— А что сообщать, Вик? — Алекс повертел бокал в руках. — Магическая международная комиссия и так работает, не я один такой умный. А по факту мы имеем мои смутные видения и несколько настораживающих случаев — усиление демонической активности, призвание тха-охонга. Связано ли с этим всем массовое поднятие нежити, вот что мне интересно. Ведь волна не стихает — не успевают зачистить одно кладбище, как поднимается другое, и все чаще и больше. И ладно бы только кладбища — в земле лежит куча костей, потенциальный материал для нежити. Если поднимутся все — человечество будет уничтожено. И вот что я думаю, — он потянулся за бутылкой, налил себе. — Не является ли ослабевание стихии смерти тем самым ключиком, который объясняет и связывает все это? И истаивание грани между мирами, и тем, что сил наследников богов не хватает для удержания равновесия? И если так, что мы можем сделать? Достать из кармана Черного Жреца? Восстановить династию Гёттинхольд? Так трон Блакории занят — даже при условии, что удастся найти потомка с сильной темной кровью. Но будь даже на троне чистокровный потомок Черного, какой в нем смысл, если отклика от Жреца нет?
— Короче, — мрачно сказал Мартин, — похоже, грядет конец света. Пошерстить, что ли, литературу на предмет предсказаний? Что там у нас есть по тематике? Тидусские эпосы, бермонтские свитки, серенитские скрижали… По книге Триединого можно посмотреть. Займусь, — резюмировал он коротко.
Макс молчал.
— А, может, опять к Деду Алмазу? — тоскливо спросила Вики. — Уж старшие-то должны чувствовать и понимать, что происходит. Может, они уже действуют, просто нас не сочли нужным поставить в известность? Черныш, например, плотно в этой теме увязан.
— И к Деду схожу, — пообещал Свидерский. — Хоть он и послал меня один раз. Каждый раз, когда хочу с ним связаться, слышу его «сами, все сами».
— Меня с собой возьми, — вдруг попросил Макс. — Не забудь, Данилыч.
— Возьму, — сказал Алекс. — Он всегда питал к тебе слабость, может, отвлечется от своих небес.
Друзья посидели еще немного, обменялись новостями по работе. Но разговор не клеился, и воздух будто наливался тяжестью и безнадежностью. Даже Мартин бросил шутить и напряженно размышлял о чем-то, хмурил брови. А Алекс, глядя на тех, с кем столько было пережито, думал о том, что в этот самый момент миллиарды людей продолжают есть, пить, спать и веселиться. Тогда как им четверым точно обеспечена бессонница перед лицом новой угрозы. И что не знаешь, что лучше — быть знающим и нести ответственность за судьбы мира, или жить себе обычным человеком, не соприкасаясь с жутковатыми и бездонными истинами.
Глава 27
Все тот же вторник, Зеленое крыло, вечер.
— Вот какая история вырисовывается, Майло, — говорил Стрелковский, сидя в кресле напротив начальника разведуправления и попивая кофе. — Допросы проведены почти со всеми, еще пять проснутся завтра, но, думаю, это роли особой не сыграет. Хотя нам каждая крупица информации важна. Но картина уже понятна.
— Охотно делятся? — поинтересовался Тандаджи, поглядывающий на часы. Он продержался ровно два дня, пытаясь приходить домой вовремя. В результате дела начали расти как снежный ком, он дергаться, и Таби с утра опять наворчала на него: «Лучше задерживайся, но приходи добрым, чем вовремя, но таким нервным».
Сейчас время приближалось к восьми. По сравнению с его обычными задержками почти ничего, если со Стрелковским все обсудят сжато.
— Пытаются торговаться, конечно, — усмехнулся Игорь, — куда без этого. Но у них там все повязаны. Крепко и умно Соболевский все организовал. Консультировал одного по финансовым операциям, привязывал к себе договорами, тот приводил второго. Что удивительно, прогнозы были точны, они на его консультациях миллионы делали. Вот и сгубила жадность. Сначала по его наводке принимали участие в крупных махинациях, потом крепко садились на крючок. Он им подал на блюдечке простую мысль — что какими бы богатыми и могущественными они ни были, все равно страной управляют другие. Аристократы. И ни миллионы, ни миллиарды не сделают их кровь голубой и не позволят взять в руки власть. Конечно, у них у всех были прикормленные люди в министерствах, список в папке, — Стрелковский кивнул на стол, — сам решай, как накрывать. Но одно дело — действовать через кого-то, а другое — самим клепать законы и разрешения, способствующие личному бизнесу.
— История повторяется? — задумчиво сказал Тандаджи и внимательно посмотрел на Игоря. — Дай я угадаю. Соболевский в премьеры метил, а этим обещал министерские посты?
— Про премьерство ничего не скажу, это лишь догадки, — Игорь чуть поморщился. — Они хорошо прижали Минкена в последний год, до этого подбирались и окружали. И явление королевы, и необходимость в том, чтобы на троне сидела кровь Рудлог, спутало все планы. Вот и начали действовать резко. Только смысл, Майло, я никак не уловлю смысл. Зачем травить принца-консорта? Зачем похищать младших принцев Рудлог? Зачем пытаться убить глав всех королевских домов континента, если все равно короны наденут наследники?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
