Она появилась в опустевшем лектории сразу после занятия. Студенты уносили ноги со скоростью муравьев, бегущих из разрушенного муравейника, Тротт педантично выставлял оценки в журнал — и только услышал неуверенные шаги и то, что кто-то остановился рядом и перевел дыхание, как перед прыжком с высоты.
— Что вам? — он поднял глаза, окинул взглядом подошедшую. Низкие башмаки, юбка до торчащих коленок, расстегнутый пиджак на белой блузке, косички, поджатые губы, очки на зеленющих глазах. И ладонь, отчаянно сжимающая сумку — как спасательный круг.
— З-здравствуйте, профессор, — деловым тоном начала ее высочество. — Можно с вами поговорить?
Она заметно волновалась, но смотрела, склонив голову, как бычок, перед тем, как начать бодаться.
— Я понадеялся, что вы заблудились, — сухо произнес Макс и захлопнул журнал. — Лекция уже кончилась, времени у меня нет. Я ухожу.
Встал, аккуратно придвинул стул на место, поправил канцелярию на столе и пошел к выходу.
— Мне н-нужна всего одна минута, — храбро продолжила первокурсница, потопала рядом с ним, пытаясь поймать его взгляд. — Профессор Тротт! Пожалуйста!
Она забежала вперед и перегородила выход из лектория, прижавшись спиной к двери и схватив ладонью ручку. Макс пожал плечами, открыл Зеркало, шагнул в него — и услышал краем уха тонкий вздох, почувствовал избыточные вибрации и выругался, стабилизируя переход на двоих.
— Вы идиотка? — процедил он, чувствуя, что еще немного и начнет орать. Бледная девчонка стояла посреди его гостиной. Хватала ртом воздух, водила вокруг расфокусированным взглядом — видимо, на такие расстояния еще не ходила. И он с трудом удержался от желания схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. — У вас, что, не только мозги не работают, но и инстинкта самосохранения нет? Вас могло разрезать на половинки. Или схлопнуть в лепешку. Или рассеять в подпространстве. Вас что, не обучают технике безопасности при работе с Зеркалами?
— Извините, — прошептала она жалко и часто заморгала, сняла очки, потерла глаза. Сделала несколько нетвердых шагов и схватилась рукой за спинку дивана. Макс почувствовал, что звереет. День не задался с самого утра, и сейчас ему меньше всего были нужны капризы высокородной девчонки. Он всегда с трудом переносил нарушение своего личного пространства. А уж непрошеных гостей здесь не бывало никогда.
— Богуславская, — сказал он, стараясь сдерживаться, хотя внутри все кипело от бешенства — да и много там было намешано, — мне вовсе не улыбается просидеть остаток своей жизни в тюрьме. Несмотря на это, сейчас мне действительно хочется вас прибить. О чем вы думали, когда бросались в чужое Зеркало?
— Но мне нужна ваша помощь! Если бы вы сразу выслушали меня, мне не пришлось бы этого делать! — зло и громко крикнула она и несколько раз попыталась надеть очки — руки тряслись, принцесса фыркала. — Я вообще ни за что бы не подошла к вам, если б кто-то другой мог помочь! Я вас вообще боюсь!
— И правильно делаете, — сообщил природник язвительно и поморщился — в ее глазах действительно плеснул страх. — Я, видимо, должен быть польщен. Очень надеюсь, ваше высочество, что у вас вопрос, по крайней мере, жизни и смерти. Только это послужит вам оправданием.
Принцесса вздохнула, замялась, смутилась и внезапно начала краснеть — щеки, уши, лоб под самые волосы.
— У меня ск-коро зачет по физподготовке, — произнесла она наконец, пытаясь казаться спокойной и с надеждой заглядывая ему в глаза, — а я не дотягиваю до нормативов. Я хотела к-купить у вас настойку для повышения физических параметров. Вы же ее разрабатывали. А продать мне никто не продаст. Я ходила уже по магаптекам, там куча ограничений! А мне очень, очень нужно сдать!
Он смотрел на девчонку и не мог поверить своим ушам. Она одновременно и смущалась, и смотрела зло и настойчиво. Дернул рукой, открывая Зеркало.
— Уходите, — приказал Макс сквозь зубы. — Вы потратили мое время из-за этой чуши?
— Не пойду, — упрямо заявила она дрожащим голосом и поежилась под его взглядом, отступила немного назад. — Это для вас чушь. Профессор, — продолжила принцесса светским тоном, пытаясь выглядеть уверенно, — я понимаю, что веду себя неэтично, но я очень прошу вас помочь. Я, если не сдам, вылечу из университета…
— … ко всеобщему облегчению… — процедил он.
— … а я не могу вылететь!
— Объективно, — сухо и язвительно прервал ее Тротт, — обучение прекращают те, кто не дотягивает. Вы не дотягиваете и сейчас, скажем прямо, занимаете чье-то место. И к тому же просите меня стать соучастником обмана. Это не говоря уже о том, что с вашим нестабильным даром, со слабой аурой категорически запрещено использовать любые магпрепараты. Только под наблюдением специалиста, только разработанные персонально для вас, на основе вашей крови. Иначе может произойти что угодно — от простого выгорания до летального исхода. Это азы, ваше высочество, — припечатал он жестко и с каким-то нездоровым удовлетворением увидел, как дрогнули у нее губы — как у маленького обиженного ребенка.
Она уже вся была красная, но стояла и молча слушала, как он ее отчитывает. Только сжимала зубы, кулаки, выпрямлялась и дышала все громче и тяжелее, будто собиралась плакать.
— С таким легкомысленным подходом к обучению, — продолжил он жестко, — для вас будет благом, если вас отчислят, потому что в следующий раз вы решите еще как-нибудь поэкспериментировать, погибнете, а отвечать будет ректор и ваши преподаватели. И ваша охрана. Магическая наука, конечно, вряд ли потеряет от вашего отсутствия, но людей, которые отвечают за вас, жалко.
— Какой вы правильный, — сдавленно и зло произнесла она, — а на самом деле никто ведь не ответил, когда вы поэкспериментировали надо мной в прошлый раз. Тогда вас ничего не остановило! А сейчас вы таким правильным стали, да? Так и скажите, что не хотите помочь, а не подводите обоснование!
— Убирайтесь, — рявкнул он, выходя из себя. Сделал к ней несколько шагов — она сжала кулачки, со страхом вскинула голову — схватил ее за руку и потащил к Зеркалу.
— Отпустите! — крикнула принцесса, упираясь и тяжело топая башмаками. — Профессор! Не надо! Только не опять!
Голос ее сорвался, и она вдруг разрыдалась, громко, испуганно, схватила его за руку, пытаясь оторвать от своего локтя его ладонь, и его как волной холодной окатило — он посмотрел на содрогающуюся в рыданиях девушку, на свои пальцы, впившиеся в плечо — наверняка будут синяки. Что он делает? Что он вообще сейчас делает?
Алина плакала совершенно безнадежно, опустив голову и вытирая тыльной стороной ладони слезы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
