— Необходимое средство, сэр. Без него воровство не остановить. Вы и сами об этом говорили, сэр.
— Я, сэр? Я? — Злясь, Уэлсли не кричал, а наоборот, понижал голос, добавляя в него жестких ноток, и от этого окружающим становилось не по себе. — Приказ, вводящий повешение как наказание за воровство, относится, капитан, только к людям в форме. Только к военным, состоящим на службе в компании или королевской армии. Гражданские лица под его действие не подпадают. У этого человека была семья?
— Никак нет, сэр. — Вообще-то Торранс не знал, была у Дилипа семья или нет, но решил, что в данном случае лучше рискнуть, чем попытаться увильнуть.
— Если у него есть родственники, — тихо произнес генерал, — и если они подадут жалобу, мне ничего не останется, как отдать вас под суд. И это будет гражданский суд, сэр, а не трибунал.
— Виноват, сэр, — глядя прямо перед собой, ответил Торранс — Переусердствовал.
Пауза снова затянулась на несколько секунд.
— Мне сообщают о пропаже армейского имущества, — сказал генерал.
— Так точно, сэр.
— Почему вы не докладывали о таких случаях?
— Не считал необходимым, сэр, отвлекать вас по пустякам.
— Пустяки?! — воскликнул Уэлсли. — Что вы называете пустяками? Пропажу мушкетов? Хороши же пустяки! Из-за таких пустяков, капитан, проигрываются войны. В будущем сообщайте мне о каждом случае пропажи какого бы то ни было имущества. — Он посмотрел на Торранса, потом перевел взгляд на Шарпа. — Полковник Хаддлстоун сообщил, что это вы нашли украденное?
— Так точно, сэр. Все, кроме мушкетов. Их обнаружить не удалось.
— Как вы узнали, где искать?
— Писарь капитана Торранса, сэр, сказал, где можно купить армейское имущество. — Шарп пожал плечами. — Я подумал, что продают краденое. Так и вышло.
Уэлсли хмыкнул. Ответ Шарпа подтверждал до некоторой степени обвинения Торранса в адрес писаря, и капитан одарил прапорщика благодарным взглядом. Генерал заметил это и постучал по столу, требуя внимания.
— Очень жаль, капитан, что мы не смогли допросить торговца, прежде чем вы столь поспешно его повесили. Могу ли я предположить, что хотя бы писаря вы все же допросили?
— Это сделал мой сержант, сэр, и злодей сознался, что продавал армейские припасы Наигу. — Ложь далась нелегко, Торранс покраснел, но в палатке было жарко, и он так потел, что румянец остался незамеченным.
— Ваш сержант? — удивился генерал. — Вы хотели сказать, хавилдар?
— Сержант, сэр. Мне он достался от капитана Маккея. Сержант Хейксвилл.
— Хейксвилл! — воскликнул в изумлении генерал. — Но что он здесь делает? Хейксвилл давно должен был отбыть в расположение своего полка!
— Он остался, сэр, вместе с двумя своими людьми. Еще двое умерли от лихорадки. Поскольку других распоряжений не было, я оставил его при обозе. Полезный человек, сэр.
— Полезный! — фыркнул Уэлсли. Четыре года назад он сам командовал 33-м полком и хорошо знал вышеупомянутого сержанта. — Что ж, Торранс, раз вы находите Хейксвилла полезным, оставьте его при себе. Но только до взятия Гавилгура. А потом пусть отправляется в полк. Проследите за этим, Кэмпбелл.
— Прослежу, сэр, — отозвался адъютант. — Но, насколько я знаю, часть тридцать третьего направляется сейчас к нам, так что на обратном пути они могут захватить сержанта с собой.
— Тридцать третий идет сюда? — удивился генерал. — Я никаких приказов на этот счет не отдавал.
— Не весь полк, сэр, — объяснил капитан, — а всего лишь рота. Вероятно, выделена для сопровождения конвоя.
— Что ж, им мы тоже найдем применение, — проворчал генерал. — Вы как, Шарп? Не против служить с Хейксвиллом? — Обычно вышедших снизу офицеров переводили в другую часть, чтобы не создавать для них дополнительных проблем, и Уэлсли, очевидно, интересовало, не испытывает ли Шарп каких-то неудобств, находясь рядом с бывшим сослуживцем. — Думаю, справитесь, — добавил он, не дожидаясь ответа. — Вы и не в таких переделках побывали. Слышал, Уоллес порекомендовал вас в стрелковый полк?
— Так точно, сэр.
— Что ж, это вам подойдет. То, что и нужно. А пока постарайтесь вникнуть в обозные дела. Там свои тонкости, и чем глубже вы в них вникнете, тем лучше. — Холодный взгляд голубых глаз переместился на Торранса, но слова, похоже, были адресованы не столько капитану, сколько прапорщику. — Многие неверно понимают роль тылового снабжения, считая это делом второстепенным. На самом деле все не так. Войны выигрываются в том числе и за счет эффективного обеспечения передовых частей. И, пожалуй, победа больше определяется четкой работой тыла, чем эффектными актами доблести. Вот почему я больше не потерплю задержек и опозданий.
— Опозданий не будет, сэр, — поспешно вставил Торранс.
— А если будут, то вас ждет трибунал. Запомните, капитан. Майор Эллиот? — Генерал обратился к инженеру, который до сих пор оставался пассивным свидетелем генеральского разноса. — Скажите, что вам требуется, чтобы проложить дорогу?
— Сотня быков, — мрачно ответил Эллиот. — И не тех хромоногих, Торранс, что вы обычно подсовываете. Мне нужны настоящие майсурские быки, способные таскать лес и камни. Дальше. Рис на полбатальона сипаев. Каждый день. И пол батальона пионеров.
— Я понял, сэр, — торопливо отозвался Торранс.
— И еще я возьму его. — Эллиот ткнул пальцем в Шарпа. — Мне нужен человек, который бы отвечал за быков и знал, что делает.
Торранс открыл было рот, чтобы заявить протест, однако, поразмыслив, смолчал. Уэлсли взглянул на Шарпа.
— Итак, прапорщик, поступаете в распоряжение майора Эллиота. Будьте у него завтра на рассвете. С быками. Капитан Торранс позаботится о том, чтобы с поставками проблем не возникало. И больше никаких скоропалительных судилищ. Вам ясно?
— Конечно, сэр, — облегченно выдохнул Торранс и неуклюже поклонился. Вопреки ожиданиям, отделался он довольно легко.
— Тогда оба свободны. — Генерал проводил обоих офицеров взглядом, потер глаза и подавил зевок. — Сколько вам понадобится времени на прокладку дороги, майор?
— Две недели? — рискнул предположить Эллиот.
— Даю одну. Одну неделю! — Генерал поднял руку, предвидя возражения инженера. — Все, майор, свободны.
Эллиот, ворча под нос, выбрался из палатки. Уэлсли состроил гримасу.
— Этот Торранс, ему можно доверять?
— Он из хорошей семьи, сэр, — сказал Блэкистон.
— Нерон тоже был из хорошей семьи, насколько я помню, — возразил генерал. — Ладно, по крайней мере у Торранса теперь есть Шарп. Пусть и не самый хороший офицер, но сержантом он был отменным. Да и краденое быстро нашел. Молодец.
— Так точно, сэр, молодец, — согласился с командующим адъютант.
Уэлсли откинулся на спинку стула. Он слегка нахмурился, вспомнив неприятный случай, когда у Ассайе под ним убили коня, и он оказался среди врагов. Оглушенный падением, генерал пребывал какое-то время в полубессознательном состоянии, и детали того эпизода запечатлялись в памяти отрывчато, но он все же помнил, с какой свирепой, убийственной эффективностью дрался Шарп. Уэлсли понимал, что обязан солдату жизнью и что тот рисковал собой, защищая его, но испытывал смешанное чувство благодарности и неудовлетворения. Ему не нравилось чувствовать себя должником такого человека.
— Не стоило, пожалуй, производить Шарпа в офицеры, — уныло проговорил он. — Такие, как он, вполне довольствуются денежной наградой. Нашим людям, Кэмпбелл, только это и требуется. Что-то, что можно обменять на ром или арак.
— По-моему, Шарп человек непьющий, — сказал капитан.
— Может, потому, что выпивка ему не по средствам. У офицеров большие расходы, вы это не хуже меня знаете. И что в результате получилось? Я произвел Шарпа в прапорщики и тем самым загнал его в долги. Уж и не знаю, дешевле ли в стрелковом полку. Вряд ли. Нет, Кэмпбелл, ему нужно что-то материальное, что-то такое, что можно продать. — Уэлсли повернулся к сваленным в углу седельным сумкам и, порывшись, достал новую подзорную трубу, полученную в подарок от мадрасских купцов. — Найдите в лагере ювелира и узнайте, сможет ли он заменить медную пластинку.
— Заменить на что, сэр?
Ничего пышного и многословного, подумал генерал. Все равно у Шарпа труба долго не задержится — уйдет на оплату долгов или в обмен на выпивку.
— С благодарностью, А. У. И добавьте дату Ассайе. Потом передайте Шарпу с наилучшими пожеланиями от меня.
— Щедрый подарок, сэр, — заметил Кэмпбелл, беря в руки дорогой инструмент, — но, может быть, вам стоит вручить его самому?
— Может быть, может быть. Блэкистон! Где мы поставим пушки? — Генерал развернул листы с набросками. — Свечи! — распорядился он, поскольку в палатке уже стемнело.
Тени вокруг британского лагеря вытянулись, сошлись, сгустились и превратились в ночь. Зажглись свечи и подвешенные на растяжках фонари. Запылали накормленные конскими лепешками костры. Пикеты всматривались в темноту, а те, кто поднимал голову, видели освещенные заходящим солнцем скалы и над ними, будто пристанище богов, мрачные стены крепости Гавилгур, застывшей в терпеливом ожидании.
