И вот, жена, вернувшись домой, сообщает мне, что у моей мамки возникли какие-то проблемы, в связи с покупкой квартиры. Я начинаю звонить родителям и задавать им вопросы. Чувствую, что мамка уклоняется от этой темы, а батя что-то не договаривает. Затем, звонят мне из дома, и сообщают, что мамка умерла.
Сначала думал лететь домой. Но меня отговорили. После похорон стал чаще звонить бате. И от него дознаюсь, что мамка внесла деньги на покупку квартиры в строящемся доме. Но женщина, заключившая с ней договор, оказалась аферисткой.
Агентство недвижимости заявляет, что такая сотрудница у них никогда не работала. А договор с печатями, где упоминается их агентство — поддельный и не имеет никакого отношения к ним. Саму женщину найти пока не могут.
Отец говорит, мамка, как поняла, что потеряла все мои сбережения, так и угасла.
— Возможно, надо было жене поручить покупку квартиры, — вставил я.
— С женой — свои сложности. Точнее, с тёщей.
— Понятно. Может, сходим в гости к Саше на чай? — предложил я.
— Боюсь, что уже поздно. В это время все должны находиться в своих бараках. Такие правила. С утра снова можно будет перемещаться по всей территории, — пояснил мне Игорь, и включил чайник.
— Возможно, для тебя сейчас самое время вернуться домой. Отца поддержать и в остальном разобраться, — предположил я.
— Как сказать!
— Не хочешь домой?
— Я здесь обо всём подумал. Для меня — лучше оставаться в Лондоне. Деньги свои я едва ли верну. Мать тоже моим приездом не воскресить. С семьёй — напряг.
— Но придётся вернуться домой. Поэтому, ищи положительные моменты, которые можно извлечь из своего возвращения. Ты пять лет не видел ребёнка!
— Это ребёнок жены от первого брака. Но думаю, что корень моих семейных проблем не в наших недоразумениях с женой или в ребёнке, для которого я теперь — едва знакомый дядя.
— А в чём?
— Тёща.
— Известное явление.
— Но у меня — особый случай!
— Хочешь рассказать мне о своей тёще?
— Представь себе, Сергей. Возможно, пребывание в течение пяти лет на острове, было моим убежищем и спасением. Ты можешь не верить мне, а я в это верю, — интригующе начал Игорь.
— Ты о том, что уж лучше нелегально жить и работать в Лондоне, но быть подальше от тёщи?
— Типа того. Слышал о том, что можно наслать на человека порчу, и кончить его?
— Слышал. Тот чёрный на раздаче в столовой — кое-что знает об этом.
— Моя тёща тоже что-то знает об этом. Точнее, её подруга практикует это.
— И что же? Ты оказался объектом их практик?
— Думаю, что так.
— Можешь рассказать подробней? — заинтересовался я.
— С самого начала тёща была не особо довольна тем, что её дочь связалась со мной. Постоянно искала к чему бы придраться и выразить своё недовольство мной.
— Вы жили все вместе?
— Слава Богу — нет! Но она часто навещала нас. Типа, я к дочке и к внучке прихожу.
Так вот, я стал замечать за собой некоторые странности, которых раньше не бывало. Ну, выпить с приятелями я любил. Но я всегда знал свою норму и без труда контролировал себя. А тут, вдруг, началась какая-то чертовщина! Провалы в памяти, отключение контроля поведения…
— В сочетании с приёмом алкоголя? Или в трезвом состоянии? — перебил я его.
— В основном, эти странности меня стали посещать в нетрезвом состоянии. Я сам стал замечать свою уязвимость в этом состоянии, и все друзья это заметили. Когда я трезвый — всё понимаю. Однако, не могу отказаться от употребления, и остановиться во время не удаётся. А заканчивается всё провалами в памяти и нелепым поведением, чего раньше никогда не бывало.
К примеру, друзья рассказывали мне, что я пил, пока не вырубался, да ещё и порывался прыгать с балкона. Если бы не друзья… А я ничего не помню! И посторонние говорили, что раньше за мной никогда ничего подобного не замечали.
— Игорь, все эти странные перемены в твоём поведении могли быть следствием регулярного употребления алкоголя, — предположил я.
— Возможно. Но это другое. Мне не давали покоя появившаяся иная тяга к алкоголю, неспособность останавливаться, провалы в сознании и неконтролируемые шаги к самоуничтожению. Всё это свалилось на меня, как-то вдруг. Меня понесли какие-то неведомые силы в одном направлении; алкоголь, потеря памяти, попытки самоуничтожения.
— И ты связываешь это с тёщей и её подругой шаманкой?
— Я ездил к другим шаманам, которые не знали ни меня, ни мою тёщу. И просто говорил им, что мне хреново последнее время. Что они ни делали надо мной, постоянно выдавали один диагноз; сильная порча на смерть. Шаманят две тётки, одна насылает, другая ассистирует ей.
— И, конечно же, шаман предложил тебе пройти курс лечения у него, — вставил я.
— Серёга, я обращался не к одному специалисту. Все нарисовали мне ту же картину. Все они, понаблюдав меня, советовали уехать подальше от этих людей.
— Так ты оказался на острове. И как ты себя здесь почувствовал? Некоторые африканские специалисты считают, что здесь тоже полно духов, способных свести человека с ума.
— Я знаю. Об этом потом поговорим. А здесь, я просто запрягся в работу, и всё в моей голове восстановилось на свои места. И употребление алкоголя тоже стало контролируемым.
Только за время пребывания здесь жены, нервы снова дали о себе знать. Но я быстро успокоился после её отъезда. А затем, посыпались новости из дома. Арест. Теперь здесь завис.
— Скоро вернёшься домой. И останавливайся у отца, это будет вполне естественно. Держись подальше от своей тёщи, если уж ты так уверовал в её пагубное воздействие. Насколько я понял, без своей жены ты тоже сможешь обойтись. Зачем тебе лезть туда, где тебя не хотят, — советовал я.
— Всё это я умом понимаю. Сто раз всё передумал за пять лет в изгнании. А вот, где-то внутри, тлеет какая-то бесовская тяга к жене. И знаю же, что там, где она, там и тёща обязательно будет. И что ничего хорошего из этого не получится.
— Умом понимаешь — уже полдела. Осталось собрать свою волю и сделать правильные шаги. Если почувствуешь дома, что тебя снова бесы посещают, делай паспорт и беги оттуда, — советовал я, а сам отмечал безволие Игоря.
Хотел спросить, зачем он прицепил портрет женщины, которая, возможно, подпаивала его каким-нибудь зельем? Но промолчал.
— И отсюда хочется выбраться, и домой возвращаться боязно. Там — сплошные проблемы, а я отвык от этого гадюжника, — подвёл итог Игорь.
— У тебя, случайно, тёщиной фотографии здесь нет?
— Нет! Я же не мазохист. А что ты задумал?
— Можно было бы обратиться к моему заирскому приятелю. Может быть, он со своими земляками поколдовали бы против твоей тёщи, размышлял я вслух. — Ты уверен, что твоя жена в этом не участвует против тебя? — кивнул я на портрет, который, после всей этой истории, начал раздражать меня. — Возможно, она из Лондона подвезла своей мамочке свежий материал для работы с тобой.
— Что ты имеешь в виду? — напрягся Игорь.
— Привезла ей что-нибудь из твоих личных вещей, свежие фото. Ну, знаешь, как собакам, надо дать что-то понюхать, так и шаману — материал для установления контакта с жертвой.
— А хрен её знает! Во всяком случае, всё у меня здесь было хорошо до её приезда. А как приехала, и то не так, и это не так. И после её отъезда, — сам видишь, где я сейчас.
Я лишь снова взглянул на дурацкий портрет, который он сам же повесил над своим спальным местом, как икону. Мне захотелось сменить тему.
— Так что ты хотел сказать о местных английских духах? Похоже, тебя они приняли хорошо, и защитили от украинской порчи, — хохмил я.
— В Лондоне, одно время я жил в районе Acton, по соседству с одним странным парнем. Он, кстати, из твоих краёв, из Николаева. Некий Толя Подмазко, я звал его — Пирамида.
— Тоже — шаман?
— Нет. Повёрнутый на всяких аномалиях. Выписывал литературу, экспериментировал с пирамидой.
— И что с ним? Крыша съехала?
— Однажды, на какой-то работе, он познакомился с чёрной подругой. Стали они встречаться и обнаружили общие интересы.
— Чёрно-белый секс? — вставил я.
— Про секс — не знаю. А вот про шаманство она ему много всякого рассказала. Толя однажды сказал, что ему интересно и страшновато с ней.
— И что вышло из их афро-украинского романа?
— Однажды, она пригласила его на вечеринку к своим землякам. Так он говорит, это был некий шаманский шабаш. Сначала они по очереди выступали, обменивались опытом. Затем, хором пели какие-то молитвы или заклинания. Затем последовали ритуальные танцы. А он там — один белый козлёнок. Перепугался наш Толя, как бы его не применили в качестве жертвоприношения. Одинокий нелегал из Украины в огромном мегаполисе — находка для приехавших из Африки, тоскующих без работы шаманов-людоедов.
— И чем всё закончилось?
