скрипку своей младшей сестры, несчастные родители в порыве праведного гнева прокляли собственного сына и отреклись от него. Девушка родилась слепой, и в кромешной тьме, которая её окружала, скрипка была для неё единственной отрадой.
Осознав, что он натворил, дебошир, выбежав за ворота, в отчаянии помчался к реке с чётким намерением утопиться, разом решив все проблемы. Однако в последний момент что-то его остановило. Стоя на берегу, у самой кромки воды, наш непутёвый герой на минуту замер, погрузившись в свои невесёлые думы. Он вдруг вспомнил, сколько зла успел совершить за свои неполные тридцать лет, и ужаснулся. Ему захотелось немедленно всё исправить, и он бросился назад к родителям в надежде, что те простят и поверят ему в последний раз.
Он бежал с колотящимся сердцем, не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг. Самое главное — успеть, пока не поздно. Только возле самого дома ему на мгновение показалось, что всё как будто переменилось. Но он списал это на туман в голове из-за тяжёлого похмелья.
Ворота были заперты на засов, и ему пришлось долго стучать, прежде чем незнакомая пожилая женщина в тёмных очках распахнула пред ним калитку.
— Что вам нужно? — учтиво спросила она.
— Кто вы? — удивился наш герой. — Что вы здесь делаете?
— Я здесь живу. А вы кто?
Внезапно без тени сомнений он понял, что перед ним его слепая сестра, которую с трудом можно было узнать в этой немолодой грузной женщине. Всего несколько минут назад ей было двадцать пять, и выглядела она совсем иначе. Ему стало не по себе.
Он смотрел на неё как заворожённый:
— На тебя будто порчу навели. Разве ты не узнала меня по голосу? Я твой брат.
Едва он произнёс эти слова, как женщина в испуге отшатнулась:
— Грешно шутить над чужим горем, пользуясь моей слепотой.
— Мне совсем не до шуток. Что здесь произошло за то время, что я отсутствовал? Где отец и мать?
— Если ты и вправду мой брат, то должен знать, что родители не смогли пережить известия о твоей смерти. Они считали, что тебя погубило их родительское проклятье, сказанное в сердцах, и во всём случившемся винили себя.
— Что ты такое говоришь, сестра! Я здесь, рядом с тобой! Я жив!
— Мы нашли на берегу твою куртку и решили, что ты утонул.
— Но меня не было каких-то несколько минут!
— Опомнись! Тридцать лет минуло с тех пор, как ты убежал из дома и бесследно пропал.
Наш герой машинально взглянул на свои руки и закричал от ужаса — морщинистая кожа, покрытая пигментными пятнами, какие бывают у стариков, набухшие вены, узловатые, скрюченные пальцы… Но как такое может быть?!
Сестра, как в прежние годы, слегка коснулась ладонью его лица:
— Где же ты был всё это время, брат?
— Стоял на берегу реки.
Скрытое благо
Вся деревня увлечённо готовилась к предстоящей поездке на ярмарку, которая должна была открыться в соседнем городе в ближайшее воскресенье. В домах и в сердцах царило суетливое предпраздничное настроение. Кругом слышались шутки и весёлый смех. И только в одном доме его обитателям было не до веселья — неожиданно слёг с тяжёлой лихорадкой глава семьи. Отправляться в дорогу в таком состоянии он не мог, домашним тоже пришлось отказаться от поездки и остаться вместе с ним. Жена и дети старались не подавать виду, что расстроены, чтобы не огорчать больного. Но тот, догадываясь об их истинных чувствах, стал бранить и корить себя за то, что невольно лишил их долгожданного праздника.
Его мать, старая мудрая женщина, властным движением руки резко остановила словесные излияния сына:
— В напастях, что посылает нам судьба, есть скрытое благо. За него приходится платить, иногда до того, как оно станет явным. И цену назначаем не мы.
Сын, мучимый чувством вины, обиженно насупился:
— Какое такое благо может скрываться в моём недуге, за которое расплачивается вся наша семья?
— Мы узнаем об этом в свой срок, — коротко ответила женщина, взглядом дав понять, что разговор на эту тему закончен.
На рассвете следующего дня все жители (пожалуй, кроме древних старух и стариков), нарядные и улыбающиеся, на украшенных цветными лентами телегах и повозках дружно отправились в город. Они вернулись под утро, но совсем не так, как рассчитывали. Когда после ярмарки, уставшие и довольные, нагруженные товарами и подарками, люди возвращались домой, на них напали разбойники. Отняли всё, многих избили, других покалечили, а иных и убили.
Сообщив эту ужасную новость домочадцам, мать, обратившись к сыну, добавила:
— Вот мы и узнали, какое благо скрывалось за твоим недугом.
— Допустим, мы сполна заплатили за сохранённые жизни и нетронутое имущество, — скрепя сердце согласился тот, — а за что, скажи на милость, расплатились наши ни в чём не повинные соседи?
— За праздник, на котором от души повеселились. Увы, цена оказалась непомерно высокой.
Оставленные башмаки
Трое юношей обратились к Мастеру с просьбой принять их в ученики. Получив согласие и пройдя обряд посвящения, неофиты стали повсюду следовать за своим наставником, всячески демонстрируя полную покорность и абсолютное повиновение, как того требовали правила ордена, к которому они примкнули.
В вечных скитаниях, являющихся составной частью обучения у бродячих дервишей, прошло несколько лет. Нередко ночь заставала путников в дороге, и тогда подстилкой им служила земля, а покрывалом — звёздное небо. Всё это время они не расставались, но вот однажды, проснувшись поутру, юноши не обнаружили рядом с собой своего учителя. Он бесследно исчез, только на примятой за ночь траве остались стоять его деревянные башмаки.
Поначалу они были уверены, что он вернётся, но этого не случилось ни в тот день, ни на следующий. Ученикам потребовалось немало времени и мужества, чтобы смириться с мыслью, что дальше им придётся двигаться по жизни уже без него. Однако каждый выбрал свой собственный путь, истолковав поступок учителя и оставленный им знак по-своему.
Первый юноша (самый практичный из троих) решил, что тот отрёкся от них и попросту сбежал, а неудобные изношенные башмаки оставил надоевшим ему ученикам не иначе как в качестве прямого намёка — дескать, бросаю вас за ненадобностью и бесполезностью, как этот негодный хлам. Задетый за живое его дерзкой выходкой, он не раздумывая двинулся в путь на поиски другого учителя.
Второй юноша (самый преданный из всех) пришёл к заключению, что в молитвенном экстазе наставник вознёсся в те сферы, где обувь не нужна, а оставленные им башмаки можно рассматривать как некий знак, указывающий на необходимость следовать по его стопам. Ну действительно, чем не явный символ
