как гадят под себя с перепугу.
Гурон противно захохотал, а я не могла поверить, что это речи моего мужчины. В памяти что-то шевельнулось. Будто слышала я уже этот ленивый безэмоциональный голос. Только вот где?
Лязгнула решётка, и мой заступник не спеша покинул камеру.
Его не тащили, не волокли.
Нет, он шёл сам.
Спокойный, равнодушный и очень пугающий.
Войдя на арену, Вьюго лениво прошёлся до середины и замер там.
В коридоре послышался шум.
В помещение буквально втащили несколько трясущихся мужиков. Следом вальяжно вошла делегация гурон.
Собирались зрители.
Пленников запихали по маленьким клеткам, как и меня совсем недавно.
Наблюдая за происходящим, я заметила, как местные ползком подтягиваются к решёткам своих камер, чтобы посмотреть бой. Это как-то задело. Неужто не насмотрелись ещё.
Вьюго абсолютно спокойный стоял на арене и не сводил взгляд с усевшегося на каменный трон вождя.
– Северянин, – обратился к нему хозяин подземелий, – порадуй уж меня.
Вьюго даже вида не подал, что внял просьбе. Как стоял равнодушным столбом, так и продолжал делать вид, что ему всё вон до той плесени на стене.
– Кого ему в соперники, вождь?
Упавший на колени размалёванный жрец подполз к своему владыке и, произнеся эту фразу, со всего размаху, кажется, припечатался лбом об пол.
Разукрашенный чёрными узорами по всему телу гурон зорко осмотрел камеры и остановил свой взгляд на мне. И хоть я и была укрыта одеялом, а создавалось впечатление, что он видит мои глаза. Словно в душу заглядывает. Меня передёрнуло от страха.
– Женщину, – вождь плотоядно растянул губы в улыбке. Мне очень хорошо было видно его лицо.
– Какую, мой повелитель? – голос жреца предательски дрожал.
Я так и вовсе дышать перестала. Почему-то решила, что на арену потащат меня. Вот сейчас он откроет рот, и придут за мной.
– Какую ты хочешь, северянин? – вождь явно веселился.
– Я сыт, – Вьюго лениво прошёлся взглядом по камерам, где спешно забились по углам малочисленные женщины, больше напоминающие покойников.
– Может, ту, что в твоей камере? Ммм? – вождь открыто смеялся.
Вьюго пожал плечами.
– Ничего не скажешь мне? Ты сегодня общительный, северянин. Давно я не видел тебя в таком хорошем расположении духа.
– Мне понравился подарок, мой повелитель. Жаль будет его уничтожать, – Вьюго бросил короткий взгляд на меня, высовывающуюся из-под одеяла. – Она ещё не совсем остыла.
– Ну, раз ты оценил мой дар, то не буду тебя обижать, раб? – вождь казался очень довольным. – Рыжую сюда.
Напротив меня в камере зарычала, что зверь, рыжуха. Она буквально запрыгнула на решётки и оскалилась. Ничего человеческого в её поведении не осталось.
Глава 15
Меня трясло как в лихорадке. Рыжая бесновалась. В её глазах, красных, мутных, разум не проглядывался. Бешеный зверь с человеческим лицом. Заледенев от ужаса, я понимала, что могу выдать себя эмоциями, но ничего не могла поделать. Это было сильнее меня.
– Ведите сюда нашу новую игрушку, – скомандовал жрец.
Сглотнув, я проследила, как гуроны бросились исполнять волю своего повелителя. Лязгнул металл, и Рыжая истошно завопила. Вцепившись в одеяло мёртвой хваткой, я замерла.
А если бы вождь не повёлся?
Если приказал бы вытащить меня? Они ведь думают, что я свежее ещё не остывшее умертвие.
Я затравленно глянула на арену и мужчину, что со скучающим видом ждал, когда ему приволокут жертву на убой.
А что если бы вместо Рыжей оказалась я.
Что сделал бы Вьюго?
Убил бы! Я не сомневалась в этом. Ведь, отказаться от боя никак. И выбора-то никакого и нет.
Мне стало действительно страшно.
И что значит, это его: «Я сыт».
Нет, даже думать не хочу.
Нет, нет, нет!
Когда он потребовал еду, ему принесли суп.
Суп, а не чью-то конечность!
Откинув краешек одеяла, я осторожно выглянула через груду хлама. Рыжую буквально впихнули на арену и спешно прикрыли за ней дверь.
Зашипев змеёй, мертвячка забилась в угол. Но как жертва не выглядела, скорее как гадюка, притаившаяся за влажным камнем.
Гуроны натурально заржали. Им всё это было в радость. Монстры ликовали, ожидая кровавую бойню.
– Ты смотри! Уже сдохла, а всё ещё за свою шкуру трясётся. Живой её сюда тащить нужно было, – весело захлопал в ладоши вождь, меня передёрнуло от вида его радостной рожи. – Давай, северянин, потешь нас. Она боится тебя, ох, как боится.
Ухмыльнувшись, Вьюго смело пошёл на мёртвую. В его намереньях и сомневаться не приходилось. Взгляд женщины лихорадочно метался по арене. В том, что она прекрасно соображает, и сомневаться не приходилось. Тупым умертвием её не назовёшь. Зажав в углу, северянин попытался схватить Рыжуху. Но та оказалась больно прыткой: проскользнув у него под рукой, она громко зашипела и ударила наотмашь. Острые коготки скользнули по плечу Вьюго, оставляя красные полосы. Зарычав, мужчина схватил её за запястья и затолкнул обратно в угол.
Отчего-то я думала, что сейчас палач просто, играючи, искалечит остывающее тело женщины. Но нет. Рыжая не желала прощаться с остатками жизни. Это было странно, ведь в её теле не осталось души. Тогда, что же двигает ею. Что заставляет так отчаянно хвататься за жизнь.
Женщина нападала, оставляя на теле северянина длинные царапины, на их поверхности собирались красные масляные капли густой бордовой крови.
Гуроны ликовали.
В какой-то момент Вьюго неудачно замахнулся, и женщина скользнула ему за спину и оседлала, запрыгнув сверху. Град ударов посыпался на шею моего мужчины. Я и не заметила, как выползла из-под одеяла, готовая бросится на помощь. Пришла в себя, только когда упёрлась руками в решётку. Осознав, что выдаю нашу с Вьюго маленькую тайну, на четвереньках снова заползла в угол и укрылась куском ткани.
Тем временем, страшно зарычав, северянин резко изменился в лице. Покрутившись на месте, он с размаху впечатался спиной в решётку. Естественно, вся сила этого удара пришлась на Рыжуху, которая и не подумала соскочить. Послышался громкий хруст.
Резко отпрыгнув, Вьюго развернулся. На его лице легко читалась неконтролируемая ярость и бешенство. Размяв расцарапанную шею, он схватил поверженное умертвие за лицо.
И медленно обернулся в сторону вождя.
Он ждал приказа.
Как послушный раб.
– Оставь её, – махнул рукой размалёванный владыка этого мерзкого подземелья. – Сохраним её на ещё один разочек. Уж больно прыткая.
Пожав плечами, палач просто отпустил женщину и отошёл, но спиной к ней не поворачивался.
– Да, развлёк ты меня, мертвяк, – вождь расплылся в премерзкой улыбке. – Как дар – оставляю тебе женщину до следующего боя. Ту, что в твоей клетке. Поиграйся с ней, развлекись. А после убьёшь на арене.
