Мне будет интересен этот бой. Принимаешь мою милость?
– Принимаю. Я успею насладиться сполна, – ровно произнёс Вьюго. Ни один мускул на его лице не дрогнул, а мне стало откровенно страшно.
Один за другим гуроны неспешно покинули пещеру. Я была удостоена внимательным взглядом нескольких жрецов. Наверное, они догадались.
Знать бы наверняка.
Только после того, как последний из них скрылся из виду, арену открыли. Скрутив скулящую женщину, надсмотрщики, не церемонясь, потащили её по узкому проходу. Щёлкнула решётка и она оказалась взаперти.
Вьюго же неспешно возвращался сам. Он растирал шею и странно поглядывал на свои ладони, испачканные кровью. Остановившись, подождал, пока ему откроют дверь в нашу камеру.
Кивнув надзирателям, спокойно вошёл.
Дверь за его спиной лязгнула, выводя меня из ступора.
Вьюго свои эмоции ничем не выдавал. Спинав останки бывшего сокамерника в кучу, он задумчиво прошёлся по камере.
Тишина давила и заставляла нервничать.
Моё терпение тлело. Я была готова кричать, визжать, но вместо этого смиренно лежала под одеялом. А Вьюго всё молчал.
Моего слуха коснулся тихий скулёж. Рыжуха! Видимо, хорошо ей досталось от северянина. Но жалости по отношению к ней я не испытывала. Может, была бы она жива… но сострадать пустой оболочке, жестокой и кровожадной, нет, на это я сейчас не способна.
– Эй, вы, – заорал вдруг мужчина, – помывка когда?
Тишина. Вьюго зарычал, да так, что у меня волосы на затылке дыбом встали.
– Что шумишь, палач? – рявкнул появившийся гурон – надзиратель. – Вроде и прогулялся уже и развлекли тебя. Что опять беснуешься?
– Помывка, – процедил Вьюго. – Когда будет открыт шлюз?
– Через три дня, – махнув рукой, гурон развернулся на выход.
– А раньше никак? – догнал его вопросом северянин. – Мне нужно раньше!
– Три дня, – гурон повернул голову и, щурившись, глянул на мужчину в клетке. – Ты, покойник, ещё условия ставить смеешь!
– Раз нет, значит, убери тут, – не обращая внимания на охранника, рявкнул мой спаситель.
– Совсем страх потерял! – на широком лице надзирателя заходили желваки. – Знай своё место. Ты всего лишь мертвяк.
– Мне нужна помывка, – упёрто рычал Вьюго.
– Через три дня, – рявкнул надзиратель и удалился. Я отчётливо слышала его шаги.
– Вот и славно, – шепнул мой сосед, – три дня – это очень даже славно.
Пройдясь взад-вперёд, он, наконец, бросил на меня пристальный взгляд.
– Нас, кажется, разоблачили. Скорее всего, уловили твои эмоции, – поджав губы, он ухватился рукой за решётку. – Это очень-очень плохо, чернявая моя.
От осознания того, что он только что сказал, у меня в голове помутилось.
– Они заставят меня драться? – дрожащим голосом пропищала я.
Вьюго не ответил. Отвернувшись, внимательно обсматривал соседние камеры. Что творилось в его голове? Непонятно!
– Три дня, – пробормотал он, – это много. Слишком много.
– Вьюго?! – он начинал меня откровенно пугать.
Подняв руку, мужчина покачал пальцем, призывая меня к тишине.
– Нужно больше трупов, – вот после этих его довольно громких слов стало действительно тихо. Даже Рыжуха скулить в своей камере перестала.
– Ты что задумал?
– Ничего особенного, – хмыкнул северянин, – нужно просто больше трупов. Вождь не приходит на бой, когда очень много трупов.
Я села. Таится больше смысла не имело. Раз Вьюго сказал, что я раскрыта, так комедии ни к чему.
– Что ты хочешь сделать? – я не могла и дальше трястись здесь в неведенье. – Они заставят тебя меня убить? Так ведь!
– Да, не всё так просто. Убить это слишком легко. Вождь поиграет на славу. Скорее всего, заставит меня посмотреть, как тебя терзают, а потом смилостивится и позволит добить. У него богатая фантазия. И я видел, как он проворачивал такое и не раз. Мёртвые, конечно, не живые, но и у нас остаются чувства. И нам можно причинить боль.
Глава 16
Вздрогнув, я покосилась на арену.
– Помывка, – снова процедил сквозь зубы Вьюго.
– Может, обойдётся – неуверенно шепнула я. – А зачем нам, вообще, эта помывка.
Кое-что об этом я слышала. И радости в меня эти знания не вселяли. Подняв голову, уставилась на каменный круг высотой несколько метров. Наверное, это и есть те самые шлюзы, которые открывают, чтобы очистить помещение. Я представила, какой поток воды оттуда устремится. Это немыслимо.
– Нас точно не смоет? – охрипшим голосом спросила, не сводя взгляд со стены.
– Смоет, – рыкнул северянин, – обязательно смоет. Только дожить надо. Три дня как-то продержаться или ускорить это событие. Вождь нетерпелив, он не будет ждать так долго. Не станет.
Я окончательно запуталась. Несколько дней кошмарного похода по лесу, плен гурон, смерти женщин, клетка, арена, а теперь ещё и это. Закрыв лицо ладонями, только и смогла, что тяжело вздохнуть. Даже заплакать сил уже не было. Да и эмоционально я была истощена. Страх и тот пропал.
Я сама виновата.
Жизнь мне преподала один урок, да, видно, я не уяснила.
Посчитала себя слишком самостоятельной.
А теперь мне придётся принять последствия собственной же глупости.
Поёжившись, обхватила себя за плечи. В пещере становилось холоднее. Пленники кутались кто во что. А я сидела практически на каменном полу. Мой плащ и тонкое одеяло совсем не грели.
– Просто убей меня, тихо и безболезненно. Ты наверняка это умеешь, – эти слова сами вырвались. Хотя они полностью соответствовали моим мыслям.
Я слишком любила эту жизнь, чтобы с ней расстаться по доброй воле. Но если меня всё равно убьют, то тут уж лучше выбирать меньшее из зол. Я полностью погрузилась в себя, понимая всю безысходность положения.
Кто-то схватил меня за подбородок, больно сжимая. Не ожидая такого, я дёрнулась и подняла взгляд. На меня в упор смотрел очень злой Вьюго. В его глазах горело неистовое изумрудное пламя.
Древняя кровь. Она кипела, наполненная тёмной магией.
Наверное, при жизни он был очень сильным магом.
– Никогда не произноси при мне такие слова, – прошипел он, – не смей напоминать о своей смерти. Ты будешь жить, ясно. Тебе это понятно?!
– Я… – но слова не шли. Мне оставалось лишь бестолково хлопать ресницами.
– Я спросил: тебе ясно? – прорычал он громче.
Испугавшись, окончательно потеряла дар речи, что случалось со мной крайне редко.
– Они всё равно меня убьют, – пролепетала я. – С подземелий живыми не выбираются. Да, что там живыми, и мёртвым не уйдёшь.
Мои слова мне казались логичными и правдивыми.
– Закрой рот, – рявкнул грубо он, а потом, словно опомнившись, удерживая подбородок одной рукой, погладил костяшками пальцев мою щеку. – Прости, – его шёпот эхом разнёсся по камере, – я не имею права даже голоса на тебя повышать. Я просто растерян. Надо успокоиться и всё обдумать. Я уведу тебя отсюда. Не отдам никому, слышишь.
