офицера было неподдельным.
– Это мой отряд, крестьяне из Васино, где я был управляющим. Мы тут… – Миша замялся немного, потом с улыбкой сказал: – Грибы ищем да ягоды!
– Грибы? Ягоды? В зимнем лесу? – не понял сначала шутки Анатоль, потом со смехом сказал: – Вижу, вижу, большое лукошко понадобится под этот гриб! Давайте вместе срывать!
И крестьяне вместе с подошедшими военными начали еще быстрее раскапывать землю под сосной и вскоре действительно увидели наспех заколоченные ящики и какие-то мешки. В мешках оказались богатые шубы, ткани, еще какие-то вещи. Взломав крышку ящика, все ахнули – там были и богатые иконы, и хорошая посуда, и столовое серебро, видно, хорошо пограбили оккупанты.
– Да, хороши грибочки! Сидоров! – окликнул офицер кого-то из команды.
– Здесь, ваше благородие! – вытянулся перед ним рядовой.
– Веди коней, сейчас пушку вытягивать будем. И ящики погрузим, только смотри мне, чтобы ни одна вещь не пропала! Головой отвечать будешь!
– Слушаюсь, ваше благородие! Не извольте сумневаться, мы не такие, как эти антихристы! Это же надо, оклады с икон посрывать, вот нехристи! – и солдат начал креститься.
– Постойте, куда вы это все везти будете? У нас тут недалеко заимка, так и погреться, и перекусить можно, и опись всего этого богатства составить, а там по инстанциям и передать. Где ваше начальство? Кто вами руководит?
– Раз уж мы вместе тут «грибы собираем», я могу сказать. Наш отряд входит в партизанскую группу Дениса Давыдова! – гордо ответил корнет.
– Дениса Васильевича! Знаменитого поэта и гусара! – Миша не мог поверить своим ушам. Встретить еще одного знаменитого человека этой эпохи – большое счастье.
– Тем более, приглашаем его и подчиненных передохнуть у нас! Это была бы большая честь принять славных гусар у нас в гостях.
– Давайте сделаем так, – решился Анатоль, – пушку мы сейчас к лошади прицепим, а вот ящики, действительно, надо все тщательно описать. Мы пойдем медленнее, отправьте с нами вашего человека, пусть он нам дорогу покажет до вашей заимки. Там и встретимся! Да и переговорить надо, по нашим данным где-то здесь отряд французов идет, сопровождая какого-то важного генерала.
Так и сделали – вытащив лошадьми пушку, военные повезли ее туда, куда указывал Авдеич, которого солдаты стали расспрашивать, как они тут «грибы да ягодки» собирают, – шуточная присказка всем понравилась. А остальные крестьяне пошли на заимку, благо было совсем недалеко. Но не успели они отойти и сотни шагов, как услышали чей-то слабый голос:
–Mon cher! Mon cher! Sauvez-moi![1]
И удивленные крестьяне увидели под сосной совсем молодого человека, подростка, чуть постарше Миньки. Он был закутан во множество тряпок, но тем не менее дрожал от холода и страха.
– Qui es-tu? D'où?[2]– это Миша, он уже отлично владел языком, что немудрено, имея жену-француженку.
– Je suis le batteur du régiment de chasseurs, pierre Bastien. J'ai pris du retard sur le régiment et j'ai complètement gelé, je pensais que ma mort était venue. Je n'ai tué personne, sauvez-moi, mon cher![3]
– Чего он лопочет, барин? Мон шер да моншер! – переспросил Никита.
– Это «мой друг» значит. Говорит, что он барабанщик егерского полка, отстал от своих. Что делать-то будем с ним?
– Жаль мальца, совсем в лесу пропадет. Давайте заберем к себе, а там и посмотрим, что за барабанщик такой, – и Никита, протягивая руку мальчику, вытянул его из сугроба, как репку.
– Дойти-то сможешь? – и видя недоумение на лице подростка, пальцами показал, как идут.
–Oui, oui, je vais y arriver, mais ne vous précipitez pas trop, mon cher![4]
И маленький отряд не торопясь пошел по лесу, к своему временному дому.
Глава 15
Денис Давыдов в гостях у Миши
Расположившись в домике, мужчины начали по привычке хозяйничать – разожгли печку-«гусарку», которая верно служила им все это время, повесили ближе к огню одежду и посадили туда же несчастного барабанщика, отогреваться. Стали готовить обед, благо запасов было много. Наевшись горячей каши и напившись душистого чая, бедный Пьер тут же заснул.
– Что же с ним делать, с бедолагой? В Деревенщики отвести или здесь оставить? – рассуждал Миша.
– Да можно и так, и так, только это же кого-то отправить надо с ним, а у нас и так людей немного. Пусть здесь сидит, кашеварит, за порядком следит, – это Никита, видно, что ему жаль совсем юного солдата.
– За порядком, это хорошо, а скажите, други мои, почему часовой у нас порядок нарушил и не предупредил, что военные рядом? А если бы это враги были? Кто на посту стоял?
– Я это был, – потупившись, ответил Прохор, дворовый Маши.
– Ну, и что скажешь?
– Да это, барин, оробел я как-то, как конем на меня офицер наехал, враз язык и отнялся.
– Язык отнялся! Эх, Проша, выпороть бы тебя по-хорошему, да некому и мне некогда. Но имей в виду, ежели в следующий раз так оробеешь, накажу, не посмотрю ни на что! Понял ли?
– Понял, барин, понял, спаси вас Господь за доброту вашу, – и Прохор хотел поцеловать Мише руку.
– Уйди с глаз моих, знаешь же, что не люблю этого. Иди лучше посмотри, где там военные, уже подойти должны.
И действительно, через несколько минут Прохор влетел в избушку и закричал:
– Едут, много их, целый отряд, многие на конях, Авдеич их ведет.
– Так, Никита, думай, где расположить людей, да и лошадей надо обиходить.
– А что думать – соседняя заимка рядом, там и конюшня есть, туда часть людей отправим, остальные здесь – в тесноте да не в обиде.
Когда все подъехали, Миша, поздоровавшись сразу со всеми, предложил рядовым с лошадьми отправиться в соседнюю заимку, а подошедших офицеров он пригласил к себе в домик. Анатоль и еще какой-то мужчина, похожий скорее на крестьянина, чем на офицера, зашел вместе с ним.
Анатоль сказал:
– Позвольте представить, подполковник Ахтырского гусарского полка, Денис Васильевич Давыдов.
Если не знать, что это знаменитый гусар и поэт, Давыдова можно было принять за обычного деревенского мужика – курносый нос, круглое лицо, густая борода – он отпустил ее, когда однажды его приняли за француза и чуть не взяли в плен, тем более он и разговаривал по-французски, еле доказал, что свой.
– Скромный смоленский партизан, руководитель отряда, Михаил Иванович П-в, – так решил представиться Миша, нельзя было ведь сказать, что он простой чиновник или, тем более, купец – сразу же перестали бы уважать эти славные военные обычного «штафирку», как называли они штатских.
– Рад знакомству, Михаил Иванович. А
