У «форда» не было никого! У джипа тоже. Растяпы… Дэйв схватился за ручку дверцы.
– Не спеши так, сынок, – раздался тягучий, с юго-западным акцентом, голос. – Я все равно снял клеммы с аккумулятора…
Дэйв обернулся прыжком. Из кустов, кряхтя, поднимался толстый краснолицый человек с шерифской звездой на груди. Один! Один…
Рука Дэйва дернулась под полу пиджака. И – замерла на полпути. Толстяк-шериф целился ему в голову из револьвера.
– Давай, сынок, попробуй, – сказал Кайзерманн. – У меня, конечно, не твой любимый сорок пятый калибр, чуток поменьше, но в цилиндре этой штучки есть шесть хорошеньких пулек[19], и я обещаю – при вскрытии в тебе найдут каждую из них. Так что подними-ка ты руки, а то у меня случаются порой нервные судороги в указательном пальце…
Руки Дэйва поползли вверх. Взгляд метался по сторонам в поисках спасения. Лишь когда из кустов с треском выломились Кеннеди и Нордуик с оружием в руках, он понял – все кончено.
– Однако, – сказал шериф, подкидывая на ладони кольт сорок пятого калибра, извлеченный из подплечной кобуры Дэйва. – Насколько я помню, сынок, решением суда тебе запрещено в течении пяти лет владеть подобными игрушками…
Корнелиус мрачно отвернулся. Руки его уже были скованы наручниками.
– Ну скажи чего-нибудь, сынок. Например, что подобрал эту пушку десять минут назад на дороге.
Из леса вышел Хэмфри Батлер. Он напоминал поросенка, сумевшего-таки отыскать в эту жару шикарную, глубокую и грязную лужу. К груди Хэмфри прижимал спасенную из болотной топи Бритни Спирс.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился шериф, запуская руку в пакет. – И что же это за пакетики с белым порошочком, а? Понимаю, понимаю, ты вез сахарную пудру для именинного пирога своей мамочки… Честно говоря, меня это не интересует. Пусть с вашими пирогами разбираются парни из Федерального бюро по незаконному обороту наркотиков. Я хочу узнать другое…
Кайзерманн сделал паузу, и спросил резко, как выстрелил:
– Куда ты дел труп мальчишки Берковича? Или он еще жив?
Корнелиус дернулся, но промолчал. Чувствовалось, что арест у парня не первый, и язык за зубами держать он умеет. Кеннеди смотрел на него и не понимал: какая может быть связь между пакетами с наркотиками – если это действительно наркотики – и исчезнувшим восьмилетним Соломоном Берковичем?
– Позвольте вам представить, господа, – Кайзерманн сделал театральный жест в сторону задержанного, – Дэвида Корнелиуса, убийцу Берковича и Косовски!
Парень, злобно оскалившись, волком смотрел на шерифа – и молчал. Кеннеди с сомнением поглядел на зубы Корнелиуса – и промолчал тоже.
ВЕРСИЯ 2. ВЕШБОУ
Небольшой человечек с лисьим лицом, поджидавший их в офисе шерифа, представился Кеннеди и Элис как Вешбоу и назвался детективом, работающим на страховую компанию. В совещании, проходившем в кабинете шерифа, именно он играл первую скрипку:
– Вы, господа, смотрели на озеро в поисках убийцы-монстра, а убийцы, поверьте моему опыту, ходят по земле. По земле, коллеги, по земле! Ножками!
– И многих убийц вы разоблачили, коллега? – неприязненно спросил Кеннеди. Самоуверенный тон лисообразного сыщика ему не нравился.
– Девятнадцать, агент Кеннеди, девятнадцать! Наш друг господин Корнелиус будет двадцатым, своего рода юбилей, ха-ха.
– И как же Корнелиус убил Берковича и Косовски? – еще неприязненнее спросил Кеннеди. – Зачем? И, самое главное, каким способом?
– Зачем? – переспросил Вешбоу. – Из-за денег, коллега, из-за денег. Все убивают из-за денег, поверьте моему опыту. Ревность, месть и прочие роковые страсти составляют лишь процент-другой от общего числа умышленных убийств – и то, если копнуть поглубже, обязательно всплывет финансовый интерес. Деньги! Они правят миром, и из-за них убивают людей!
Элис, в операции на лесной дорожке не участвовавшая, теперь что-то чиркала на странице блокнота. Хэммет просьбу шерифа проигнорировал, не появившись и не перезвонив после последнего разговора с Кеннеди.
– И сильно он разбогател на убийстве Берковича? – скептически спросил Кеннеди. – Я слышал, покойный едва сводил концы с концами.
Вешбоу просто расцвел от вопроса:
– Ошибаетесь, коллега, ошибаетесь. Беркович имел страховку – и немаленькую. Я думаю, теперь можно назвать страховую сумму: двести шестьдесят тысяч долларов! Неплохо, а? Совсем неплохо для сидящего без цента в кармане Корнелиуса! Большие страховки слишком часто подвигают людей на всякие глупости – они просто не предполагают, как тщательно роют землю страховые компании, прежде чем выложить свои денежки.
– Подождите… – не понял Кеннеди. – У Дейва водились деньги – вырученные от продажи унаследованного от родителей дома. Он что, всё промотал за два неполных года? И едва ли Корнелиус был оформлен получателем страховки…
– Денег у него нет, – вмешался Кайзерманн. – И не было. Я навел справки – никакого бума вокруг недвижимости в его родном Гэрусе не наблюдается. А Корнелиус уносил ноги со всей возможной скоростью, и поджидать покупателя никак не мог. Дом выкупило местное риэлторское агентство – но заплатило Дэвиду лишь аванс в сумме четырех тысяч – обязавшись перевести остальные деньги после реализации. Так вот, дом до сих пор не продан и деньги не переведены. Чтобы не протянуть ноги с голоду, парень иногда подрабатывал перевозкой тех самых пакетов с порошком – но редко и осторожно. И в самом деле: человека, тащащегося куда-то с трейлером на прицепе, в самую последнюю очередь заподозрят в том, что он наркокурьер…
– Отчего же он так резко сорвался сегодня в бега? Если был вне подозрений?
– Об этом лучше спросить мистера Вешбоу. Он пообещал выкурить дичь из норы – и выкурил.
– Ловкость рук – и никакого мошенничества! – расплылся в улыбке представитель семейства лисьих. – Маленький звонок с предупреждением от доброжелателя – и наш дружок бежит со всех ног, любезно прихватив с собой вещественные доказательства. А что касается получателя страховки, агент Кеннеди, то это, конечно, не Корнелиус. Это миссис Беркович, его любовница. Шерше ля фамм, как говорят французы.
– Откуда у небогатых Берковичей такая большая страховка? – спросил Кеннеди. Версия Вешбоу по-прежнему казалась ему нелепой, но в этой нелепости начинала брезжить некая внутренняя логика.
– Все очень просто. Несколько лет назад Беркович работал на фармацевтическую компанию – состоял в группе добровольцев, на которых испытывали новые лекарства. Страховка была одним из пунктов контракта.
– Хорошо. Согласен, у любовника миссис Беркович имелся мотив для убийства её мужа. Но сегодняшнее убийство Косовски? В чем тут выгода?
– Элементарно, агент Кеннеди, элементарно. В трех из девятнадцати распутанных мной случаев все именно так и обстояло – убийца на одной жертве не останавливался, убивал и совершенно посторонних людей – чтобы отвлечь внимание от своего мотива. В данном случае – на мифического озерного монстра. А Косовски, кроме всего прочего, мог что-то видеть. Или убийца считал, что мог. Что-то на вид незначительное, не показавшееся тогда важным – но отложившееся в памяти и способное всплыть оттуда в любой момент.
– Допустим, перед присяжными такой мотив пройдет… Но способ убийства?
На этот вопрос ответил Кайзерманн:
– Инструмент, которым Корнелиус наносил раны, он с собой не прихватил, когда ударился в бега. Вывод: эта железка лежит в надежном месте. Или закопана, или утоплена в озере – но так, чтобы легко можно было извлечь. Потому что, сдается мне, Корнелиус на двух убийствах не остановился бы. Пополнил бы серию еще одним случаем, как минимум… Случай в Гэрусе показал, что убивает он легко, не задумываясь и не терзаясь… Наша задача: прижать его доказательствами и заставить показать тайник с орудием убийства – в расчете, что на суде это ему зачтется.
Кеннеди вопросительно посмотрел на Элис, ожидая, что она повторит свои утренние выкладки о том, что раны никак не могли быть имитированы. Однако спецагент Блэкмор или не желала выступать в роли не облеченного никакими полномочиями эксперта, или тому были иные причины, – но она упорно молчала. Неужели, закончив свою модель и программу, пришла к выводу, что такой вариант всё же возможен?
Элис в ответ на его немой вопрос пододвинула блокнот. Кеннеди взглянул с любопытством. Там были карикатурно изображены два лиса – один важный, в деловом костюме, украшенном табличкой «FBI» на груди. А в роскошный его хвост вцепился зубами тощий рахитичный лисенок, в чертах мордочки которого явственно угадывался мистер Вешбоу.
Кеннеди даже не улыбнулся.
– Боюсь, что с доказательствами у вас туго, шериф, – сказал он. – На одном мотиве обвинение не построить. Незаконное владение оружием да перевозка не поражающего воображения количества наркотиков – вот и всё, что можно предъявить Корнелиусу. Четыре года тюрьмы, максимум. Если учесть возможность досрочного освобождения – вообще говорить не о чем. Зачем ему при таком раскладе брать на себя два убийства первой степени и идти на пожизненное?
