Уже на спуске в сторону Манежной площади, напротив Исторического Музея, Санек взбежал на газон и, обращаясь, как ему казалось, к народным массам, стал выкрикивать что–то на тему ужасных бед, к которым ведет страну феминизм, гомосексуализм и толерантность к лицам кавказской национальности. Но продолжалось это выступление недолго — рядом с Саньком оказался милиционер, который вежливо попросил его покинуть газон. Но увещевания не подействовали на тинейджера–переростка. В ответ он заорал:
— Вот, смотрите! Ко мне прикапываются поганые менты только потому, что я босиком! У нас в стране босоногому человеку нигде нет проходу! А ведь это мое право, носить обувь или нет!
Каким–то немыслимым образом рядом оказалась Ирма.
— Извините, это мой старший брат. У него проблемы с головой, это следствие стресса, — девушка едва дотронулась до Санька, но он как–то сразу притих и обмяк.
— Не повезло вам, девушка, с братом. Но покиньте как можно быстрее Красную Площадь. Если прибудет подкрепление, у вас могут быть неприятности. А номер телефона не оставите?
Ирма вежливо улыбнулась стражу порядка и потянула Санька за собой.
Двигаясь по Александровскому Саду в сторону Арбата, компания поливала грязью работников органов правопорядка. Иван и Сева постоянно косились туда, где летом протекала искусственная речка — любимое место купания детишек в жаркие летние месяцы. Но сейчас выложеное мозаиками русло было пусто, так что увидеть там босоногих детей едва ли представлялось возможным.
Жаркие поток эпитетов в адрес ментов прервал звонок Ивану.
— Борис, ты где? Видишь надпись «Торговый центр «Зеленоградский»? Ты же сошел в Крюково! Нет, это еще не Москва. Кто тебе это сказал? Нашел, кому верить! Ну жди теперь электрички. Ближайшая через два часа? Пути ремонтируют? Садись на автобус тогда! Как доберешься — звони!
Михаил, воспользовавшись остановкой, предложил:
— Может быть, посидим тут, Бориса подождем?
Однако, молодежь инициативу не поддержала — тупо сидеть на лавке пару часов не хотелось никому. Осознав, что эта прогулка существенно отличается от всех предыдущих темпом и пройденным расстоянием, Михаил распрощался и направился в сторону метро «Охотный ряд».
Москва, недалеко от метро Тушинская.
Простояв полтора часа в пробке, которая тянулась от самых Химок, автобус наконец–то подкатил к Тушинской. В толпе, которая ринулась к выходу, мелькнули худые волосатые босые ноги Бориса. Мгновение — и свершился исторический момент, которого ждали босоходы со всего СНГ — эти легендарные подошвы коснулись московского асфальта.
Борис достал телефон, чтобы позвонить своему другу Ивану, но тут его ждал новый жестокий удар судьбы — проклятый мобильник отказался работать, а потом и включаться. Зарядка в уличном аппарате не помогла. Но в переходе Бориса окликнул высоченный тощий гопник:
— Телефон нужен?
— Покажи? — поинтересовался психолог, вспоминая все известные слова молодежного сленга, на котором обычно общались подобные отморозки.
— Вот, пожалуйста, смотрите! — гопник вынул из кармана потрепанную «Нокию».
— Говно! — Борис покрутил в руке аппарат и, прикинув свои финансовые возможности, предложил цену. — Косарь!
— Косарь? — гопник удивился. — Да он в магазине десять стоит!
— Десять косых?! — Борис грозно уставился на гопника, отдавать целую тысячу рублей за покоцанный телефон ему не хотелось, но и оставаться без связи он не мог, психолог решил торговаться до конца, для грозности и убедительности используя молодежный сленг, в котором он разбирался не хуже, чем в английском. — Не, не угарно! За две давай!
— Не знаю, милейший, при чем тут угар, но за две не отдам, и даже за три! — упирался гопник.
— Ну ты залупил! Четыре и приткнись! — рявкнул Борис гордо. Гопник явно почуял в нем своего и здорово напугался, но решил стоять на своем.
— То, что вы не местный и говорите на непонятном наречии, не дает вам повода хамить! Так что не скину ни рубля!
— Оссподя! Да ты застебал уже торговаться! — психолог полез в карман за пятисоткой. — Пять косарей! И ни копейки больше.
— Ну хорошо, вы меня уговорили, — гопник нехотя протянул Борису телефон и зарядник. В ответ Борис отдал ему пятьсот рублей и быстро потопал прочь.
— Постойте, уважаемый! — недоумевающий голос гопника пронесся вслед психологу. — Как вас понимать? А где остальные деньги?
Не оглядываясь, Борис прибавил шагу. «Гопота, так и хотят настебать! Договорились на пять косарей, а ему уже все деньги подавай!»
— Держите его, люди добрые! — заорал гопарь. — Обокрали!
— Господи ты боже мой, — в унисон с ним заголосила какая–то бабка, — среди бела дня молодого человека ограбили!
— Кто украл? Что такое? — вокруг бабки и гопника собралась толпа.
— Да мужик какой–то, говорил еще так странно, что и не поймешь, — пожаловался им потерпевший громко, — пять тысяч дать обещал и обманул!!! — раскатисто проорал он вслед улепетывающему Борису.
— Манул, манул, манул, — таинственно повторило эхо…
Москва, ларек «Донер Кебаб» на Тушинской.
— Прикинь, Гвоздь! — матерый кряжистый паренек густо затянулся дорогой сигаретой. — Вакулу помнишь? Ну Коляна Вакулина?
Его собеседник, полный невысокий товарищ, кивнул.
— Так говорят, с ним чудо такое случилось!
— Да прям уж так и чудо? — не поверил полный.
— Да, ты погоди, не перебивай, Гвоздь! — паренек смачно выдохнул дым. — Снял он тут телефон дорогой у какого–то фраерка, себе хотел оставить, симку поменял, все дела, и тут ему смска приходит!
— От кого? — без особого интереса поинтересовался полный.
— А в том–то и дело, что ни от кого! Ни имени, ни номера! Просто приходит, и в ней такой текст: «Если не бросишь гопить — Технобог тя покарает!» Ну он думал — фигня, а потом вдруг такое!
— Какое такое? — скучно спросил Гвоздь.
— Да мат он весь забыл! Вообще!
— И чего? Чего такого–то? Подумаешь, блин, материться перестал!
— Да нет, Гвоздь, ты не понял, — не унимался рассказчик, — он теперь, блин, как культурный разговаривает! Ни одного матерного слова, а все «милейший» там да «любезнейший»… Вместо «пшел нах» — «оставьте меня, пожалуйста, в покое»…
— Ну и что? Родоки, наверное, запалили, бойкот объявили и денег не дают… Мои тож так делали, из–за того что пьяный пришел домой, — кисло обосновал непробиваемый Гвоздь, — фигня все это, фигня!
— Да ну тебя! — рассказчик с досадой выкинул бычок в урну, стоявшую около скамейки, на которой присел отдохнуть Борис. — Эй, мужик, табачку отсыпь?
— Отстебись, быдло! — зло рявкнул на него Борис и быстро зашагал прочь.
— Странный какой–то… — недоумевающее посмотрел ему вслед рассказчик.
— Псих наверное! — покрутил у виска пальцем Гвоздь.
Москва, парк Коломенское, берег Москва–реки.
Несколько босоногих мужчин сидели на лавке и попивали пиво. Их мужественные, видавшие виды стопы были украшены знаками недавних подвигов — многочисленными лентами лейкопластыря, которые белели на грязной потрескавшейся коже.
Иван, до которого наконец–то дозвонился Борис, вел со своим другом неспешную беседу:
— А Катя с Аленой уже уехали. Им Ден купил билет на экспресс, и они укатили с Ленинградки. А мы потом пошли пешком оттуда до самой Коломенской. Ну, сейчас мы уже вряд ли куда–то двинем — устали очень. Обуваться будем, и по домам, — Иван выслушал ответную реплику, поморщился и нажал кнопку с красной трубкой.
Рядом, на траве устроились Ден и Ирма, по которым было видно, что прогулкой они более чем довольны.
— Фотки выложу, как проявлю. Поеду сегодня в «Фотопроект», он круглосуточный. Потом отсканить, цвет — сама понимаешь.
— Ага! Слушай, а что эти так быстро сдулись? — Береза кивнула в сторону компании на лавке.
— Давай я тебе про них потом расскажу. Между нами, из них босоходы такие же, как из меня водитель аэробуса.
— Да ладно, из тебя бы вышел хороший пилот, — девушка подмигнула.
— Не льсти! Меня бы первый же врач завернул, — возразил Ден.
— Да ладно на здоровье–то жаловаться, ты сегодня всех уходил.
Ден рассмеялся.
— Хочешь, я тебе открою страшный секрет? Источник моей силы — нечто большое и черное!
Парень сделал готическое выражение лица. Ирма хихикнула.
— Это моя камера. Я когда с ней — могу не спать сутками и проходить десятки километров босиком по всякому бездорожью.
— Ну–ну! — девушка рассмеялась и, словно вспомнив о чем–то, достала из кармана маленькую бумажку–шпаргалку и громко объявила. — О, у меня через сорок минут электричка на Серпухов. Хотите — можем до платформы Москворечье пробраться, тут есть одна медвежья тропа.
— Пойдем!
