А кто ещё, кроме людей подневольных, сможет разгружать голыми руками кирпичи, так, что с ладоней и пальцев быстро сдирается кожа? (См. примеч. 53.) Ведь у страны не хватает средств на брезентовые рукавицы!
А кого ещё вы послали бы в медные рудники на сухое бурение, где нужно двенадцать часов в сутки дышать пылью? Четыре-пять месяцев такого труда – и человек умирает от силикоза лёгких. (См. примеч. 54.) Но ведь страна не может позволить себе расходовать средства на внедрение более передовых методов! Даже на противопылевые маски у страны не хватает средств!
А кого ещё, кроме заключённых, вы заставите в колымский мороз кайлом долбить золотоносную породу, лопатой нагружать её в тачку и тачкой отвозить куда следует? А ведь стране нужно золото!
И всё это – на тощем лагерном пайке, беспощадно урезаемом за невыполнение нормы, с жалкими надбавками за её выполнение и перевыполнение…
А сколько всего построено, проложено, прорыто заключёнными!
Про Беломорканал я упоминал уже. А кроме него был ещё Волгоканал, по объёму работ превысивший Беломорский примерно в семь раз. И тоже обошлись без средств механизации. Правда, этот канал в народном хозяйстве был нужен.
А железнодорожное строительство? Железные дороги Котлас – Воркута, Тайшет – Лена, Комсомольск – Совгавань, Караганда – Моинты – Балхаш, достройка вторых путей Великой сибирской магистрали… Это из нужных. А были ещё ненужные, знаменитые «мёртвые» дороги, начатые и брошенные ввиду полной бессмысленности всей затеи, такие, как Игарка – Салехард, Лальск – Пинюг… А шоссейные дороги? А плотины электростанций? Все эти ГЭС – Куйбышевская, Нижнетуломская, Усть-Каменогорская. А промышленные комбинаты? Магнитогорский, Кузнецкий, Березниковский химический, Балхашский медеплавильный, Соликамский бумажный, да что там комбинаты, целые города – Молотовск (Северодвинск), Воркута, Дудинка, Норильск, Совгавань, Магадан, порт Находка… А Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова на Ленинских горах, устремлённый ввысь, в будущее? В его строительстве тоже принимали участие заключённые… И под строительство уже упомянутого Дворца Советов на месте снесённого храма Христа тоже был организован лагерный пункт.
Не забудем также вклад заключённых в реализацию советского атомного проекта. Почти все объекты атомной промышленности возведены их руками.
Но не только строительством, лесоповалом и добычей ископаемых занимались советские рабы. Так называемые промколонии имелись почти в каждом городе, это были обычные заводы и фабрики, даже оборонные, вот только трудились на них зэки. Это широко практиковалось во всех отраслях промышленности, кроме, пожалуй, пищевой и вино-водочной.
Архипелагом назвал Солженицын ГУЛАГ (Главное управление лагерей ОГПУ – НКВД – МВД, обобщённо говоря – лагерную систему). Очень точный художественный и, вместе с тем, хозяйственно-географический образ. Лагеря, густо разбросанные по всей территории страны, выключенные из обычной жизни, живущие своим, непредставимым на воле бытом, действительно больше всего напоминали острова. Как бурная вулканическая деятельность образует на поверхности океана острова дымящейся лавы, так продолжающаяся в стране революция порождала острова «исправительно-трудовых» лагерей. Некоторые из них держались недолго, как временные лесоповальные лагпункты, исчезавшие навсегда после вырубки ближнего леса, или лагпункты, передвигавшиеся вдоль строительства магистралей. Другие укоренялись на десятилетия. Иные разбухали и захватывали целые области (Устьвымьлаг, Потьминские лагеря). Ну, а Колыма превратилась в целый материк, почти сплошь заселённый зэками. Тут островки «вольной» жизни тонули в лагерном море, причём почти все вольные были отбывшими сроки заключёнными. Нарисовать карту архипелага в пространстве и отследить её изменения во времени сейчас уже не представляется возможным, да и не нужно никому. Достаточно помнить, что повсюду трудились бессловесные, покорные, безотказные и дешёвые заключённые, словно неким волшебством способные воплотить в металл, в железобетон, в гранит или кирпич любую фантазию нашего руководства.
Мы уже выяснили, что дешевизной своей лагеря могли кого угодно одолеть в конкурентной борьбе, если бы такое понадобилось. Но и это ещё не всё. Мало всего этого, так лагеря ещё были на самоокупаемости. В начале тридцатых систему исправительно-трудовых учреждений перевели на хозрасчёт. Что это понятие применительно к лагерям обозначает? А вот что. Содержание рабской рабочей силы дёшево, но всё же не бесплатно. Эту шелупонь за колючей проволокой кормить надо? Надо, а то ноги протянут, кто работать будет? И одевать иногда надо, и позволять им бараки для себя строить, иначе вымерзнут нахрен, кто работать будет? А охранять их мороки сколько? А надо, куда денешься, разбегутся – опять же, кто работать будет? Понятное дело, и с голодухи мрут, и замерзают, и бегут иногда, но и расходы нести приходится, а то никакое ГПУ-НКВД не управится сажать-присылать новых. Ну, а доходы откуда берутся у лагеря? Это по-разному. Если лагерное начальство само ведёт производство, как, например, на лесоповале, то государство примет лес у лагеря по цене, которой левая пятка чиновника где-нибудь в Госплане захочет. А если лагерь отдаёт работяг-зэков на стройку, на завод, сторонней организации, одним словом, то за каждую пару рабочих рук, за каждый нормо-час в бухгалтерию лагеря будет перечислено столько, сколько правая пятка у другого чиновника захочет. И хватит ли этих перечислений на покрытие лагерных расходов, Бог весть! Если не хватит, то придётся несчастным зэкам производительность труда повышать без всякой дополнительной механизации, и в сутках имея всё те же двадцать четыре часа. Самый безболезненный и выгодный путь – завести в лагере высокодоходное подсобное производство. Мастерскую там портняжную или сапожную, коровник, свинарник, курятник, тепличку… Заодно господам офицерам из лагерной администрации подспорье в их нелёгкой жизни. А ежели главный начальник не совсем зверь, то и зэкам кое-что достанется.
И после всего сказанного как же можно усомниться в огромной пользе, которую принесли лагеря государству? Да как же провели бы мы без лагерей нашу великую индустриализацию? Да ведь страна на них стояла! Колхозы, лагеря и террор – вот три кита нашей державы. Честь и слава великому товарищу Сталину за то, что он вовремя додумался эти подпорки воздвигнуть, а то бы рухнула держава-то!
Но есть одна неприятность. Уж больно народ у нас несознательный, ненадёжный, весь покрыт «родимыми пятнами капитализма»: тут и лень, и вороватость, и хроническая халатность… Да мало ли что! Сказано ведь было кем-то из классиков марксизма-ленинизма, что для нового социалистического общества новый человек нужен, так ведь недосуг ждать, пока новые люди подрастут, приходится всё со старыми возиться. А эти старые только и смотрят, чтоб от работы отлынивать вместо того, чтобы трудиться сознательно, с пониманием, что нет у родного государства средств, чтобы вознаградить их за труд. Тачку сломать, топор затупить, механизм какой-нибудь дефицитный испортить, одним словом, что бы ни делать, лишь бы не работать. Рабочее время при малейшей возможности на перекуры использовать. А когда что-то сделают, так потом окажется, что сделано всё абы как. Товарищ прораб! Если работают у тебя заключённые, готовься всё по два-три раза переделывать. Знай, что засыпанную траншею придётся вновь раскапывать, прибитые доски отдирать, выложенные стены ломать… Мало того, и вольные рабочие заразятся от зэков этим несоциалистическим отношением к труду. А уж о приписках и воровстве и говорить нечего. С этим злом не будешь знать, как и бороться! Ну, никак ты не заставишь этих тупых скотов трудиться производительно! Никак не сделаешь их труд прибыльным, даже если на брезентовых рукавицах и пылезащитных масках будешь экономить!
А ещё дешёвый рабский труд развращал самих прорабов, заводских директоров, лагерных начальников, наркомов, министров и самое высшее руководство. Недосмотры везде и у всех случаются. Ещё древние римляне подметили, что человеку свойственно ошибаться. Две тысячи лет спустя Владимир Ильич Ленин выразил то же самое другими словами: не ошибается тот, кто ничего не делает. Как отрадно бывало вспомнить ленинскую мудрость, если хотели как лучше, а вышла какая-нибудь чепуха (или – вышло как всегда). Скажем, захотел гражданин начальник перевыполнить план молевого сплава, напряг всех и вся, ценой сгоревших на лесоповале жизней перевыполнил план лесозаготовок и заставил вывалить в реку столько древесины, что ниже по течению не успели её выудить до зимы… Вмёрзли брёвна в лёд, и без того паводки каждую весну, а тут ещё река будет брёвнами запружена, вдруг поднимется вода выше, чем обычно, да и смоет соседние посёлки! Это – пример из жизни, причём неоднократно встречавшийся. В таких случаях применяли бомбардировочную авиацию, или динамит вагонами расходовали, а брёвна зэки поскорее вытаскивали на берег, работая по грудь в ледяной воде, и потом сжигали, так как они, в воде перемокшие, уже ни на что годны не были. Ну, так велика ли беда? Пожурят гражданина начальника (не за всё ж расстреливать, а то начальства не напасёшся!), зэков новых пришлют, они нового лесу навалят, выполнение плана – долг, перевыполнение – честь, так что к следующей зиме, того и гляди, опять всё повториться.
