Или вот решил не кто-нибудь, а сам товарищ Сталин проложить по тундре уже упомянутую дорогу Игарка – Салехард, но не дал себе труда подумать, на кой чёрт она там нужна. Жаль, помер товарищ Сталин не вовремя, а то ведь всего-то километров триста оставалось, чтобы соединить концы. Так и забросили, не достроив. Ну, и что с того? Труд у нас дешёвый, как нигде! Ну, а рельсы да шпалы… Так их, может, тоже зэки делали, опять же труд их дешёв!
Но больше всех впадали в разврат и соблазн лагерные начальники. Помните – мастерские, свинарники… Постепенно забывал гражданин начальник об интересах народного хозяйства, так как превращался родной лагерёк в подобие барского поместья при крепостном праве, а сам начальник, естественно, в барина. Коровники, курятнички, теплички… Да что там курятник, гарем свой появлялся у гражданина начальника! И жил гражданин начальник со своими приближёнными как кум короля, на широкую ногу. Пиры, пикники, охоты… В доме ручной работы мебель, сработанная крепостными мастерами, на полах ковры и звериные шкуры, на стенах оленьи рога да картины, теми же крепостными живописцами писанные. И далеко не всегда карающая длань товарища Сталина такого феодального перерожденца доставала.
«Лагеря были корыстно выгодны огромному социальному слою – несчётному числу лагерных офицеров: они давали им „военную службу“ в безопасном тылу, спецпайки, ставки, мундиры, квартиры, положение в обществе. Также пригревались тут и тьмы надзирателей, и лбов-охранников, дремавших на лагерных вышках (в то время как тринадцатилетних мальчишек сгоняли в ремесленные училища). Все эти паразиты всеми силами поддерживали Архипелаг – гнездилище крепостной эксплуатации. Всеобщей амнистии боялись они как моровой язвы». (А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. См. примеч. 55.)
Казалось бы, сколько раз человечество убеждалось, что рабский труд непроизводителен и невыгоден обществу. Тем не менее, суждено было товарищу Сталину ещё раз наступить на те же грабли. А потому сразу после кончины родного отца и учителя, не успели ещё слёзы высохнуть, Берия начал ликвидировать лагеря и переводить производство на обычные предприятия, где работали не зэки за пайку, а обычные рабочие за зарплату. И дело было не в высоком гуманизме, а в низменном прагматизме. Да и прочие послесталинские руководители СССР все как один понимали, до чего невыгодно экономить на зарплате, используя повсеместно рабский труд заключённых! С некоторых пор оплачивался (и довольно высоко) даже труд солдат строительных войск.
***
В своей книге «Последняя республика» Виктор Суворов красочно описывает замыслы Карла Маркса и Фридриха Энгельса относительно реформирования общества. Неподготовленного человека прямо жуть охватывает. Ликвидация семьи и частной собственности, общность жён, общественное воспитание детей. В области промышленного и сельскохозяйственного производства – учреждение трудовых армий, надо полагать, со своим трудовым унтер-, обер-, штабофицерством и генералитетом. Эти же слова, «трудовая армия», «трудармия» использовал товарищ Троцкий, назвав ими специфические формирования, призванные восстанавливать народное хозяйство после гражданской войны. Но идея опередила своё время, в начале двадцатых годов массовый принудительный труд ещё не был востребован. Как бы ни относиться к товарищу Троцкому с его политической легковесностью, со всеми его фантастическими закидонами и перехлёстами, всё же полным дураком он не был, и измыслить такой бред, как построение всех тружеников в армейские колонны, никак не мог. И напрасно Виктор Суворов ради красного словца ему такие намерения приписывает. Скорее его трудармия по замыслу напоминала уже упомянутые строительные войска, появившиеся при Хрущёве, чтобы возместить нехватку рабочих рук на продолжавшихся «великих стройках социализма» после роспуска сталинских лагерей. Или американский «Сивил констракшн корпс». «Гражданский строительный корпус» был создан в САСШ в годы «великой депрессии», последовавшей за мировым экономическим крахом конца двадцатых – начала тридцатых годов. Американское правительство решило убить этим двух зайцев: во-первых, облегчить чудовищную безработицу, во-вторых, обустроить державу, улучшить её транспортную (автострады), социальную (школы, больницы, общественные здания) и энергетическую (гидроэлектростанции) инфраструктуру и даже экологическую ситуацию в ней (служащие СКК занимались даже масштабными лесопосадками!). Полмиллиона одетых в униформу людей ударно трудились «за харчи» и символическую зарплату один доллар в сутки. Вообще, действия американского президента Франклина Рузвельта по разрешению кризисных ситуаций были нерыночными и в чём-то близкими советским.
Товарищ Сталин с его всесторонней основательностью идеи Троцкого и Рузвельта политически углубил и экономически ужесточил, подарив нам исправительно-истребительно-трудовые лагеря. А ведь предлагавшаяся Троцким трудармия могла стать альтернативой лагерям. Насчёт экономической возможности и необходимости оплаты труда можно спорить (ну и что? даже Рузвельт зарплату зажимал!), но, по крайней мере, по замыслу трудармии солдаты её должны были содержаться в человеческих условиях, не предполагающих массовую эксплуатацию людей на износ, обеспечиваться сносным питанием, униформой, спецодеждой и положенными по технике безопасности средствами защиты. Может быть, даже жить в казармах, а не в бараках с печками-«буржуйками», и спать на койках, а не на нарах и «вагонках». Лагерное зверство вовсе не было обязательным условием нашего экономического развития.
И опять замечу: тем легче, в конечном итоге, было бы заменить лагеря трудармией, чем больше была бы ориентирована на оборону наша военная доктрина!
***
Картина будет не полной, если при разговоре о лагерях не упомянуть об одной важной их особенности. Дело в том, что содержались там, в основном, две категории заключённых – политические и уголовные. (Среди уголовных выделялась ещё подкатегория «бытовиков», сидевших по так называемым бытовым статьям – за нарушение паспортного режима, хулиганство, изнасилование, убийство на почве ревности, неуплату алиментов и т. д. Разумеется, и вор-рецидивист легко мог сесть, например, за хулиганство, но под названием «бытовиков» здесь подразумеваются прежде всего случайно оступившиеся. Погоды они не делали и лица лагерей не определяли.) Точнее, «политические» тоже считались преступниками уголовными, но особого рода. Трудноисправимыми и социально чуждыми рабочему классу. Соответственно, и относиться к ним следовало со всей возможной суровостью, использовать их на самых тяжких работах, выжимать из них последние силы, примеров чего мной было приведено выше немало. К категории «социально чуждых» причислялись все, кто отбывал срок по знаменитой 58-й статье, каравшей (говоря обобщённо) за государственную измену, к коей приравнивался даже легкомысленно рассказанный политический анекдот. Сюда же относили сидевших за производственные прогулы, стрижку колосков на колхозных полях и некоторые другие деяния, предусмотренные многочисленными сталинскими указами. Обычные же уголовные преступники считались социально близкими. Такое деление имеет давнюю традицию и глубокие исторические корни. Революционеры всегда находились с преступниками в тесном родстве. У истоков революционного движения во всём мире стояли люди, делавшие ставку на отпетых уголовников. Сейчас уже изрядно подзабыто, что наряду с Марксом и Энгельсом среди основоположников коммунизма числился и бывший портной немец Вейтлинг, считавший, что именно преступники должны будут выступить передовым отрядом армии сокрушителей старого мира. Вейтлинг считал, что преступники есть продукт буржуазной социальной среды, и в грядущем бесклассовом коммунистическом обществе они автоматически перестанут быть таковыми. Основоположник российского анархизма, революционер-практик Михаил Бакунин и сам применял методы, мало отличавшиеся от уголовных, и тоже считал, что русская революция должна начаться с восстания «разбойного мира». Разбойники по Бакунину – «главный резерв» революции. «Разбойников уважают в России», – говорил Бакунин. Лидер партии большевиков Владимир Ильич Ленин на словах осуждал и анархистов, и уголовников, но жить-то на что-то надо было… Поэтому видный член партии большевиков товарищ Сталин с благословления Ленина кем стал, по-вашему? Товарищ Сталин – бывший «экспроприатор», грабитель банков с целью пополнения партийной кассы, то есть, по сути дела, уголовник. Правда, сам он на «дело» не ходил, он Камо вместо себя подставлял, да денежки потом делил, сколько в партийную кассу отстегнуть, сколько себе на вино оставить.
