Что касается гибели Шило, то ее вообще никто не расследовал: СОБР застрелил при задержании спятившего бандита, и все.
Самое же удивительное было то, что Сазан не мог найти той грядки, из которой рос топливный концерн «Петра-АВИА». Нестеренко добыл список НПЗ, поставлявших концерну керосин на все те аэродромы, которые заключили с «Петрой» договор. Но все НПЗ, к его удивлению, принадлежали разным нефтяным компаниям, и, таким образом, первоначальная гипотеза Сазана — о нефтяном гиганте, который с помощью Службы транспортного контроля пытается влезть на новые рынки, — не выдерживала критики. Сазан навел справки по своим каналам, и оказалось, что воры, контролировавшие эти НПЗ, тоже не слишком дружили между собой.
Большая часть НПЗ, у которых «Петра» покупала бензин, принадлежала «Роснефти», и Сазан даже сходил к умным людям посоветоваться, как будет выглядеть топливозаправочный расклад, если «Роснефть» купят те-то и те-то, но в конце концов все единодушно сошлись на том, что нет — не было у «Петры» какого-то официального нефтяного гиганта за спиной.
Больше всего было похоже на то, что Служба действительно пытается отхватить себе жирный кусок совершенно самостоятельно, и притом не очень-то в этом преуспела: покамест поддавшиеся ей аэропорты были крошечные областные точки, зачастую так же, как и Рыково, смежные с военными.
Но — изрешеченная пулями «мазда»? Но — мастерское убийство Шила?
Конторе по пчеловодству такие фокусы не по рангу.
Нефтеперерабатывающий завод.
***
Петр Алексеевич Воронков, заместитель начальника управления грузовых авиаперевозок, вышел из мрачного подъезда СТК на июльское солнышко, перекинул летний плащ через руку и озабоченно посмотрел на бульвар, где сильный, почти ураганный ветер гонял туда-сюда листву деревьев и кроны старых тополей свистели, словно метла, подметающая небо.
За неделю, прошедшую с визита непонятного посетителя, бандитские угрозы совершенно выветрились из его головы благодаря полной их несовместности со здравым смыслом. Ну, бывает, приснится человеку дурной сон, или обругают его в очереди, или пропадет неведомо куда нужная бумага. Но потом сон забудется, а бумага найдется, и сейчас Воронкова волновал вовсе не обознавшийся бандит, который, несомненно, давно осознал свою ошибку и не решается позвонить и извиниться перед Петром Алексеевичем, а яблоня сорта «коричное полосатое». Яблоня росла у него на даче, и ветки ее, ввиду феноменального урожая, были усыпаны огромными, зелеными с белой полоской яблоками. Чтобы яблоня не сломалась, Воронков прилежно подпер ветви рогатинами, но ветер сегодня был очень сильный, и Воронков боялся, что рогатины будут поломаны или выворочены из земли. Поэтому Воронков спешил на электричку и думал о яблоне куда больше, чем о бандите.
Метров за сто до метро за Воронковым затормозила машина, и пассажир, сидевший сзади, высунулся из окна и крикнул:
— Эй! Как проехать к Арбату? Воронков стал объяснять, как проехать к Арбату, и пассажир вышел наружу, чтобы лучше услышать. Дальнейшее случилось так быстро, что Воронков, собственно, даже не успел понять, что и как произошло: пассажир сгреб чиновника в охапку и швырнул в автомобиль, другой из седоков на заднем сиденье бережно принял драгоценную ношу, и спустя секунду машина, сорвавшись с места, уносилась вдоль бульвара, а Воронков сидел в ней на заднем сиденье, зажатый меж двумя похитителями, как котлета между двумя половинками «Биг-Мака».
— Вы что? — возмущенно начал Воронков.
— Сиди и не рыпайся, — бросил ему один из злоумышленников, — побазлать с тобой хотят, ясно?
И Воронков покорно затих на заднем сиденье, размышляя о хрупкости веток яблони и мимолетности человеческой жизни.
Спустя сорок минут машина въехала в раскрытые ворота загородной виллы, увенчанные битым стеклом и пронырливым глазом телекамеры. Воображение Воронкова рисовало уже подвал, камеру пыток и окровавленные щипцы у вбитых в стену железных колец. Однако на первый раз его отвели на террасу, где ждал давешний бандит в летнем светло-сиреневом пиджаке.
Как ни был занят мозг Воронкова мыслями о бренности его собственного существования, чиновник не мог не оглянуться вокруг и не огорчиться в душе бездумной растрате подмосковной земли: вместо грядок с помидорами и иных радующих глаз растений за террасой расстилался мрачный и огромный участок, почти сплошь заросший бесплодными соснами.
— Ну как, принес сорок штук? — спросил бандит.
— У меня нет таких денег. — А дача есть? Воронков замялся.
— Есть у него дача, — подал голос сзади один из злоумышленников, — шесть соток и сарай-сараем.
— Мало лучше, чем ничего, — рассудил бандит. — Продавай дачу.
У Воронкова перехватило дыхание. Час назад он боялся, что сегодняшний ветер сломает ветви «коричного полосатого», особенно ту, вторую снизу, которую еще в прошлом году немного объели зайцы! Теперь само существование яблони, и парника с помидорами, и грядки с новым, ремонтантным сортом клубники, которая давала урожай два раза в год, представлялось спорным, и от мысли, что у него отберут его дачу, его растения, с той же безжалостностью, с которой рак три года назад отобрал жену. Воронков уронил голову на руки и заплакал.
— Я не заказывал Витю, — сказал он.
Сазан пожал плечами.
— Я тебе что сказал: принесешь бабки или назовешь имя заказчика. Это вашей Службы дело. Ты за это время, небось, целую кучу резолюций наложил.
А о своей заднице ты не вспомнил?
— Это он сам сделал! — вскрикнул Воронков.
— Что?
— Это Витя сам сделал, — повторил Воронков дрожащим голосом, — он накануне собрания, чтобы поднять шум в газетах, нанял людей, которые изобразили на него покушение.
— Ну да. А унтер-офицерская вдова сама себя высекла. И кто же этакую парашу пустил?
— Все говорят.
Воронков подумал и добавил:
— Понимаете, у компании начали расти долги. Все говорят, что Ивкин перед отставкой набивал себе карман. В Харькове, например…
— Тебе самому пришла идея поговорить с Ивкиным или как?
— Нет. «Вась-Вась» велел.
— Кто?
— Анатолий Васючиц, Заместитель Рамзая. Он курирует направление. Я просто зашел к нему в кабинет, и он сказал: ну ты хоть его образумь! Можешь предложить ему то-то и то-то.
— И?
— Ну, я позвонил Вите, не застал его, вечером позвонил домой и попросил приехать. Тут звонит Васючиц — ну как, встретились? Я ему сказал, что встретимся через час.
— То есть Васючиц знал, что Ивкин поехал к тебе?
— Да.
— И что Васючиц велел предложить Ивкину?
— Сказал: «Передай ему, что если он уберется из аэропорта, то ты выплатишь ему долг». Велел предложить деньги, если он уйдет, — триста тысяч долларов.
— И от чьего имени говорил Васючиц?
— Простите?
— Сколько твой «Вась-Вась» получает в месяц?
— Не знаю. Полторы тысячи, две…
— Прекрасно. Человек получает в месяц две штуки рублями и предлагает другому человеку за заявление об отставке триста штук баксами. Он откуда бабки взял, из задницы? Кто его уполномочил ставить такие условия? Глава Службы?
Воронков подумал:
— Да нет, сказал он, — я бы не сказал, что Рамзай диктует Васючицу, что делать. Я бы сказал, что это «Вась-Вась» диктует Рамзаю.
— Кто хозяин «Петра-АВИА»?
— Сергей Васючиц. Сын.
— Я не спросил: кто директор. Я спросил: кто хозяин?
Воронков искренне удивился.
— Как — кто хозяин? Это государственное предприятие, призванное наконец навести порядок в топливной сфере, оптимизировать расчеты…
— Заткнись, Бога ради, — бросил бандит. — Почему Службе так нужна отставка Ивкина?
— Я уже говорил. Неэффективное руководство…
— Я тебе твое «неэффективное руководство» в задницу засуну. Мне говорят: Ивкин поссорился со Службой из-за заправки. Хорошо, говорю я, мне на заправку плевать, я ее отдаю Службе. Нет, говорит Васючиц, Ивкин должен уйти. Где логика?
— Ну, — сказал Воронков, — ведь мы будем продавать «Рыкове».
— В смысле?
— Государственный пакет должен быть скоро продан. Его вообще-то еще два месяца назад должны были продать, но отложили. А вы знаете, что очень трудно продать компанию без согласия генерального директора.
— То есть если на момент продажи директором «Рыково-АВИА» будет Ивкин, то ее и купит Ивкин, а если на момент продажи директором будет Кагасов, ее купит тот, кто договорился со Службой?
— В общем так.
— Замечательно. И кто же нацелился на «Рыково-АВИА»?
Воронков застенчиво пожал плечами.
— Да разное говорят, — сказал он, — ходят слухи, что какие-то иностранцы нацелились. Наверное, Кагасов как-то с ними связан. А может, и не иностранцы. Может, это Васючиц. Сделает подставную компанию где-нибудь на Кипре и купит через нее аэропорт.
Сазан молчал долго: минуты две. Потом спросил:
