Паша выключил телевизор, подхватил сумку. Встал среди комнаты, оглянулся – не забыл ли чего, не вспомнил, вышел из квартиры и запер дверь. Теперь, вне этих стен, он чувствовал себя спокойнее. Ничто не давило на него. Лифта не стал дожидаться, сбежал по лестнице вниз, повеселев, и вышел на улицу, не заметив притаившегося в подъезде человека.
Человек выждал несколько мгновений, вышел из своего укрытия и направился за Пашей. Что заставило Пашу оглянуться? Он и сам не мог себе объяснить. Просто повернул голову и увидел человека, не человека даже, а лишь силуэт неясный, – когда Паша оглянулся, тот вдруг отступил стремительно назад, в сумрак подъезда, и что-то Паше подсказало – надо вернуться. Бросился назад, еще и не успел далеко отойти, вбежал в подъезд, прислушался. Никого. Лифт стоял на первом этаже. Паша открыл его двери – пусто. Но ведь видел же он кого-то. И видел, как тот поспешно от Паши прятался. Паша расстегнул дрожащими руками сумку, но нож доставать не стал, положил его сверху, прикрыл ладонью. Стал подниматься по лестнице, почти не дыша. Второй этаж, третий. По-прежнему никого. Чем выше шел, тем быстрее хотелось подниматься. Чувствовал себя охотником, загоняющим зверя. И еще не успел до самого верха дойти, как осенило – это тот человек, который звонил ему. И едва это понял – волна страха накатила и накрыла с головой. Паша уже не мог сдержаться, нож из сумки выхватил и помчался по ступеням наверх, преодолевая два последних пролета.
Никого не было и на верхней лестничной площадке. Чердачное окно заперто на замок. Паша остановился в растерянности и даже нож в сумку не спрятал. Стоял, оглядываясь, и со стороны был похож на обиженного и ничего не понимающего ребенка. Он видел силуэт скрывшегося в подъезде человека. Но никого в подъезде не нашел.
Щелкнул дверной замок. Паша поспешно спрятал нож. На площадку вышел Петр Семенович, увидел Пашу, улыбнулся приветливо и чуть растерянно одновременно.
– Здравствуйте, – сказал Паша.
– Здравствуй. Какими судьбами здесь?
– К вам иду, – солгал Паша. – Заезжал к себе – и решил зайти.
– Так заходи. – Семенович распахнул дверь, приглашая в квартиру.
– Нет-нет. – Паша отступил на шаг. – Вы ведь собрались куда-то.
– На лавочку, – засмеялся Семенович. – В моем возрасте любой поход заканчивается сидением на завалинке.
– Ладно, не прибедняйтесь.
– Как товарищ твой?
– Какой товарищ?
– У которого ты живешь. Говорил, проблемы у него.
– А-а, вы о нем. Ничего, справляется, – сказал Паша неопределенно.
Вошли в лифт. Семенович нажал кнопку первого этажа.
– А я не бегаю без тебя, Паша.
– Чего же так?
– Скучно одному. Может, собаку мне завести?
Паша не ответил.
– А чем кормить ее? – продолжал Семенович. – С моей-то пенсией. Сдохнет ведь с голоду. Человек на такую пенсию может прожить. Собака – ни за что.
Вышли из лифта. Паша остановился вдруг, перегнулся через перила. Дверь в подвал была открыта.
– Ты чего, Паша?
– А дверь в подвал не закрывают разве?
– Не закрывают, Паша. Раньше закрывали, но мальчишки срывают замок раз за разом.
– Мне показалось, что там есть кто-то.
– Мальчишки, я же говорю.
– Надо бы их прогнать.
Паша подошел к двери. Из подвала тянуло сыростью и плесенью. Темнота в подвале показалась ему зловещей, и он отступил на шаг.
– Брось, – сказал за его спиной Семенович.
Паша поднялся поспешно из подвала, вышел из подъезда первым. Он почти наверняка знал теперь, что человек действительно был, ему не показалось. И человек этот скрылся в подвале. И сейчас где-то там прячется, наверное. Паша вздрогнул непроизвольно. Увидел, что Семенович это заметил, пояснил:
– Прохладно почему-то.
– Вечер, – сказал Семенович. – Обычное дело.
– До свидания.
– Уходишь уже?
– Да.
– Ну счастливо, Павел.
До остановки Паша шел быстрым шагом, едва не бежал. Пока ждал троллейбус, оглядывался нервно, но ничего подозрительного не было вокруг и никто к нему интереса не проявлял. Паша все равно нервничал, и спокойствие пришло, – хотя и не полное, – только когда он добрался до квартиры Дегтярева.
Передача закончилась, и ее участники вышли из здания Телецентра к машинам, которые их поджидали. Подбельский шел немного позади остальных, разговаривал с Мухатовым – начальником Управления внутренних дел города.
– Темные истории, – говорил Мухатов негромко, почти доверительно. – Пытаемся выйти на убийцу…
– Или убийц, – подсказал Подбельский.
– Или убийц, – легко согласился Мухатов. – Не знаем пока.
– Обстановка среди предпринимателей нездоровая.
– Неужели? – Мухатов сделал вид, что удивился. – Бояться-то вроде нечего, – оглянулся, кивнул на идущих рядом охранников Подбельского.
Подбельский засмеялся невесело:
– Не обо мне речь. Я не боюсь никого. Но охрана ведь не у каждого есть. Люди тревожатся. Им война объявлена. Нет, не война даже, а охота. На войне хоть враг известен. А здесь? Бьют из-за угла…
– Мы ищем, – сказал Мухатов. – И думаю, найдем!
"Найдем! – подумал Подбельский, раздражаясь. – А сам радуется, наверное. Пусть грызутся между собой, думает. Перережут друг друга – милиции меньше работы".
Но вслух сказал:
– Вы уж постарайтесь.
– Непременно, – кивнул Мухатов. – Кстати, спросить.
Подбельский изобразил внимание.
– Бармен один пропал. В кафе "Стрела" работает. Не слышали? – Мухатов спросил и скользнул по лицу Подбельского почти равнодушным взглядом.
– Нет, – качнул головой Подбельский. – У меня столько дел, что не хватает времени на знакомство с людьми калибра этого вашего бармена. А почему вы спрашиваете? – И он тоже, как и Мухатов, равнодушие на лице изобразил.
– Это тот самый бар, возле которого убили Ектенбаева. Помните такого?
– Ектенбаев? – наморщил лоб Подбельский и повторил несколько раз, вспоминая: – Ектенбаев… Ектенбаев… Ектенбаев… Знакомая фамилия. Где я мог ее слышать?
– Это тот, которого суд оправдал. Не успел, бедняга, порадоваться свободной жизни, как его убили.
– Ах да, – вспомнил Подбельский. – Но в газетах, кстати, было написано почему-то, что он жив.
– Не жив, нет. Он умер почти сразу, даже в сознание не пришел.
– А информация эта в газетах?
– Хотели убийцу попугать.
– Ну как, получилось?
– Не знаем пока, – засмеялся Мухатов. – Вот поймаем его – и спросим. Так не знаете ничего о бармене том?
– Нет, не знаю.
– Жаль.
Мухатов попрощался и сел в свою машину. Подбельский оглянулся. Все разъехались уже. Мимо проходила шумная нетрезвая компания. Один из охранников Подбельского расстегнул быстрым движением пуговицу пиджака, обнажая рукоять пистолета. Подбельский заметил это, засмеялся:
– Ты фильмов насмотрелся? А, Виталик?
Охранник пожал плечом, но головы к шефу не повернул, провожал хмурым взглядом пьяную компанию и расслабился немного, лишь когда те удалились.
Сели в машину.
– Меня Мухатов про бармена спрашивал, – сказал Подбельский.
– Что именно? – повернул голову охранник.
– Не знаю ли я, куда тот подевался.
– А вы?
– А как ты думаешь?
– Сказали, что не знаете.
– Догадливый, – засмеялся Подбельский невесело. Спросил вдруг: – Как он?
– Говорит, что не знает ничего.
– Совсем ничего?
– Да. Что человек просто звонил ему по телефону. Голос бармену не знаком.
– Но почему тот человек именно ему звонил? Откуда он мог знать, что на Ектенбаева именно через бармена этого выходить надо?
Охранник пожал плечами.
– Ты нажми на него! – сказал Подбельский, раздражаясь. – Он должен что-то знать.
– Да мы и так стараемся.
– С мордобоем-то поаккуратнее.
– Есть и другие способы, – буркнул охранник.
Подбельский вздохнул.
– Я тебе еще сутки времени даю, – сказал он. – И если ничего не удастся узнать – заканчивайте с ним, раз милиция его исчезновением заинтересовалась – это опасно. Не тяните.
– Хорошо, – сказал охранник.
29
У Дегтярева, как оказалось, друзей было множество, и пришлось у соседей просить еще один стол, чтобы все поместились. Гости приходили один за другим, Паша их уже встречал на правах хозяина, если в этот момент Дегтярев не мог сам выйти на звонок. Открыл дверь в очередной раз – знакомое какое-то лицо, настолько знакомое, что даже вздрогнул, хотя и не мог вспомнить, где эту девушку раньше видел. И она, кажется, тоже его узнала, даже отступила на шаг, а тем временем в прихожую Дегтярев ворвался, сказал:
– Кто там, Паша?
Выглянул из-за Пашиного плеча:
– А, Роза! Проходи! Вот он я и уже жду поздравлений.
И когда Паша услышал имя девушки – вспомнил, где видел ее. Она приходила в гости к Самсонову покойному. В тот самый день, когда Паша Самсонова и подружку его убил. Он почувствовал, что меняется в лице, и отступил в глубину коридора, пропуская Дегтярева вперед и будто им загораживаясь.
