Важнейшим же процессом, модифицирующим отношения собственности и формирующим основы для вытеснения частной собственности личной, является переход к информационной экономике, когда "самым главным конкурентоспособным ресурсом страны становятся высокая квалификация и совокупные знания ее работников"[230] . В этой связи следует обратить внимание на три взаимосвязанных обстоятельства.
Во-первых, современные интеллектуальные работники, потенциал которых заключен даже не в их знаниях, а в способности их усваивать и расширять[231] , уже не являются теми зависимыми наемными работниками, какими они были в условиях индустриального общества. Обнаружив, что они располагают уникальными способностями, которые могут быть эффективно применены в современном производстве, такие работники не дают предпринимателям возможности подчинять их своей воле. Как отмечает П.Дракер, сегодня "ни одна из сторон [ни работники, ни предприниматели] не является ни "зависимой", ни "независимой"; они взаимозависимы"[232] . Социологи отмечают растущее значение
---------------------------------
[227] - Подробнее см.: Brockway G.P. The End of Economic Man. N.Y.-L., 1995. P. 145.
[228] - См.: Heilbroner R. 21st Century Capitalism. N.Y.-L., 1993. P. 154.
[229] - См.: Koch R. The Third Revolution. Creating Unprecedented Wealth and Happiness for Everyone in the New Millennium. Oxford, 1998. P. 185.
[230] - Reich R.B. Who Is Us? // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. Boston, 1995. P. 148.
[231] - Подробнее см.: Tyson K.W.M. Competition in the 21st Century. Delray Beach (FL), 1997. P.13.
[232] - DruckerP.F. Post-Capitalist Society. N.Y., 1995. P. 66.
---------------------------------
этой собственности работников для их способности к инновациям и нововведениям; говорится о том, что работники, имеющие специфические навыки, воплощающиеся в возможности от начала и до конца осуществлять тот или иной производственный процесс (case-workers)[233] , обладают "собственностью на процесс производства (process-ownership)"[234] и даже на процесс деятельности (ownership of the work)[235] . Утверждая возможность рассмотрения труда (job) как объекта собственности (as a property right)[236] , социология возвращается к давно забытому тезису о возможности продажи труда, а не рабочей силы, тезису, который в современную эпоху наполняется новым, ранее неизвестным содержанием.
Во-вторых, в ходе информационной революции возникает реальная возможность распространения собственности работника на материальные условия производства. Новые технологии резко снижают как издержки производства, так и стоимость самих информационных продуктов и условий их создания. Если цена международного телефонного разговора снизилась за последние двадцать лет в 24 раза[237] , а копирование одного мегабайта данных из Интернета обходится в среднем в 250 раз дешевле, чем воспроизведение аналогичного объема информации фотокопировальными устройствами, то удельная стоимость одного мегабайта памяти жесткого диска компьютера снизилась за последние тринадцать лет более чем в 2 тыс. раз[238] , а издержки на производство одной операции сократились с 1975 по 1995 год в 23 тыс. раз[239] . По итогам 1997 года 23 процента всех американцев старше 18 лет имели подключенный к Интернету домашний компьютер[240] . Около трети американских семей имеют портативные компьютеры, половина из которых подключена к модемной связи; между тем это количество составляет не более 7 процентов общего числа применяемых в стране компьютеров, и, по прогнозам
экспертов, этот показатель вырастет почти в три раза к 2000 году[241] . Все это дает
-------------------------------
[233] - См.: Hammer M., Champy J. Reengineering the Corporation. A Manifesto for Business Revolution. N.Y., 1993. P. 93.
[234] - Hammer M. Beyond Reengineering. How the Process-Centered Organization is Changing Our Work and Our Lives. N.Y., 1996. P. 92.
[235] - См.: Handy Ch. The Future of Work. A Guide to a Changing Society. Oxford, 1995. P. 83.
[236] - См.: DruckerP.F. The Changing World of the Executive. Oxford, 1995. P. 178.
[237] - См.: Yergin D., Stanislaw J. The Commanding Heights. The Battle Between Government and the Marketplace That Is Remaking the Modern World. N.Y., 1998. P. 369.
[238] - См. Gates B. The Road Ahead. P. 36.
[239] - См. JudyR.W., D'Amico C. Workforce 2000. P. 14.
[240] - См. Wall Street Journal Europe. 1999. January 7. P. 1.
[241] - См. Moschella D.C. Waves of Power. Dynamics of Global Technology Leadership 1964-2010. N.Y., 1997. P. 125, 233-234.
-------------------------------
современному творческому работнику возможность приобретать в личную собственность все необходимые ему орудия производства. "Чем пользуются те, кто приумножает информационные ценности? -- спрашивает Т.Сакайя и отвечает: -- Конструктору нужны стол, карандаш, угольники и другие инструменты для графического воплощения своих идей. Фотографам и корреспондентам необходимы камеры. Большинству программистов достаточно для работы лишь небольших компьютеров. Все эти инструменты не так уж дороги и по карману любому человеку", в результате чего "в современном обществе тенденция к отделению капитала от работника сменяется противоположной -- к их слиянию"[242].
Следствием становится быстрое развитие мелкого производства в высокотехнологичной сфере и ренессанс индивидуальной занятости. В последние годы выдвинутая в начале 80-х О.Тоффлером идея "электронного коттеджа"[243] получает зримое подтверждение: если в 1990 году в Соединенных Штатах 3 млн. работников были связаны со своим рабочим местом главным образом телекоммуникационными сетями, то в 1995 году их насчитывалось уже 10 млн., причем, как ожидается, это число вырастет до 25 млн. к 2000 году[244]. Предсказанное в начале 90-х годов Дж.Нэсбитом создание в США к 1995 году около 20,7 млн. семейных предприятий на дому[245] оказалось решительно превзойденным; согласно данным статистики, в 1996 году 30 млн. чел. были индивидуально заняты в своих собственных фирмах[246]. Между 1990 и 1994 годами мелкие высокотехнологичные компании обеспечили нетто-прирост 5 млн. рабочих мест, тогда как экономика в целом достигла аналогичного показателя лишь на уровне 4,2 млн.[247]; таким образом, данная группа компаний захватила в этой области однозначное лидерство. Еще более выпукло характеризуют этот процесс данные по компьютерной индустрии, куда включено производство как самих компьютеров, так и программного обеспечения к ним. В 1995 году 65 процентов работников было занято преимущественно в мелких и индивидуальных фирмах, производивших программное обеспечение, и лишь 35 -- в крупных компаниях, производивших технические средства[248]. Как следствие, позиции ведущих
---------------------------------
[242] - Sakaiya Т. The Knowledge-Value Revolution. P. 66, 68, 68-69, 270.
[243] - См.: TofflerA. The Third Wave. P. 204-205.
[244]
См.: Celente G. Trends 2000. P. 157.
[245] - См.: NaisbittJ., Aburdene P. Megatrends 2000. Ten New Directions for the 1990's. N.Y., 1990. P.331.
[246] - См.: Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Sovereign Individual. N.Y., 1997. P.154.
[247] - См.: Dent H.S., Jr. The Roaring 2000s. P. 53.
[248] - См.: Judy R. W., D'Amico C. Workforce 2000. P. 17-18.
---------------------------------
национальных производителей уже не являются столь мощными; доля 500 крупнейших компаний в ВНП США, составлявшая в 1979 году 60 процентов, в начале 90-х сократилась до менее чем 40 процентов[249] , а экспорт в 1996 году на 50 процентов был представлен продукцией фирм, в которых занято 19 и менее работников, и лишь на 7 -- продукцией компаний, применяющих труд более 500 человек[250] .
В-третьих, возможность самостоятельной деятельности и высокий уровень независимости от собственников средств производства формируют новую степень свободы современного работника. Еще в начале 90-х годов социологи стали отмечать, что "контроль над средствами производства жестко ограничен тем, в какой мере они являются информационными, а не физическими по своему характеру. Там, где роль интеллекта очень высока, контроль над орудиями труда оказывается рассредоточенным среди работников"[251] . Осознание человеком своей новой роли в производственном процессе, потенциальных возможностей выхода за пределы существующей структуры, а также решенная в целом проблема удовлетворения основных материальных потребностей приводят к тому, что творческие личности не могут более управляться традиционными методами. В условиях, когда "социальные отношения становятся сферой скорее личных устремлений, чем бюрократического регулирования"[252] , а "воображение и творческий потенциал человека [превращаются в] поистине безграничный ресурс для решения встающих перед нами новых задач"[253] , "совместимость ценностей, мировоззрений и целей более важна, нежели детали конкретной коммерческой сделки"[254] . В силу распространяющегося понимания, что "интеллектуальными работниками следует управлять таким образом, как если бы они были членами добровольных организаций"[255] , корпорация меняет свою внутреннюю природу и сегодня "более не рассматривается как конкретное выражение капитализма... ее скорее можно описать в терминах менеджмента рынков и технологий, нежели в терминах рационализации классового господства"[256] . Таким образом, развитие
---------------------------------
[249] - См.: Koch R
[250] - The 80/20 Principle. The Secret of Achieving More with Less. N.Y., 1998. P. 86. 250
См.: Naisbitt J. From Nation States to Networks // Gibson R. (Ed.) Rethinking the Future. L" 1997. P. 214, 215.
[251] - CrookS., PakulskiJ., Waters M. Postmodemization. P. 114-115.
[252] - Albrow M. The Global Age. State and Society Beyond Modernity. Stanford (Ca.), 1997. P.167.
[253] - Henderson H. Paradigms in Progress. P. 176.
[254] - KanterR.M. World Class. P. 336.
