[254] - KanterR.M. World Class. P. 336.
[255] - Drucker on Asia. P. 148.
[256] - TouraineA. Critique of Modernity. Oxford (UK)-Cambridge (US), 1995. P. 141.
-----------------------------------
новых форм собственности приводит к радикальному изменению комплекса отношений собственности в целом.
Возникновение личной собственности в новой ее ипостаси стало предметом серьезных исследований еще в 70-е годы. Выдающуюся роль сыграла здесь книга Г.Беккера о "человеческом капитале"[257] , позже отмеченная Нобелевской премией. Вслед за ней появилось множество работ о человеческом, интеллектуальном, структурном и других видах капитала, не воплощенных в материальных объектах, а лишь персонифицированных в конкретных личностях, являющихся их носителями. В попытке определить новое явление некоторые исследователи пытаются предложить экзотические понятия, которые, однако, в той или иной степени констатируют приоритеты личных качеств человека над иными факторами в определении собственности; говорится о "внутренней собственности" (intra-ownership или intra-property)[258] , о некоей не-собственности (non-ownership)[259] , о том, что собственность вообще утрачивает какое-либо значение перед лицом знаний и информации[260] , права владения которыми могут быть лишь весьма ограниченными и условными[261] . По мере укрепления уверенности в том, что интеллектуальная собственность и интеллектуальный капитал не менее важны для постиндустриальной эпохи, нежели частная собственность и денежный капитал для буржуазного общества[262] , отношение к личным свойствам человека и создаваемым им индивидуализированным благам как к личной собственности[263] становится все более однозначным[264] . Отмечая, что личная собственность неотчуждаема[265] и служит более мощным побудительным мотивом, чем любой иной вид собственности, современные социологи признают ее истоком естественную принадлежность человеку его личных качеств и продуктов его деятельности, а результатом -- преодоление свойственного рыночной эпохе отчуждения человека от общества[266] .
Формирование современной хозяйственной системы как основанной на личной собственности знаменует собой вторую основную составляющую постэкономической трансформации. Развитие этого нового типа собственности является тем институциональным процессом, в результате которого последствия технологического прогресса становятся реальностью социальной жизни. Тем самым закладывается фундамент для изменения, которое в ближайшие десятилетия станет, на наш взгляд, одним из наиболее заметных для социолога: начнется формирование такого типа сознания человека, который поставит его вне рамок любой жесткой организации, политической или хозяйственной; фактически это и будет означать рождение личности постэкономического типа. Поэтому сейчас, рассмотрев формирование нового типа собственности как основания нового типа свободы человека, мы должны обратиться к исследованию изменяющегося классового самосознания индивида, его отношения к проблеме эксплуатации и к структурам современной организации.
---------------------------------------
[257] - См. Becker G.S. Human Capital. A Theoretical and Empirical Analysis with Special Reference to Education, 3rd ed. Chicago-L., 1993.
[258] - См. Pinchot G., Pinchot E. The Intelligent Organization. P. 142-143.
[259] - См. Oviki R.S. Human Capitalism. The Japanese Enterprise System as a World Model. Tokyo, 1991. P. 19.
[260] - См. Drucker P.F. The Age of Discontinuity. P. 371.
[261] - См. Boyle J. Shamans, Software, and Spleens. Law and the Construction of the Information Society. Cambridge (Ma.)-L., 1996. P. 18.
[262] - См. Ibid. P. 13.
[263] - См. Korten D.C. The Post-Corporate World. Life After Capitalism. San Francisco, 1999. P. 41> .
[264] - CM. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 101.
[265]
Подробнее см.: Ashworth W. The Economy of Nature. P. 244-246.
[266] - См.: Radin M.J. Reinterpreting Property. Chicago-L., 1993. P. 40-41, 48, 196-197.
-----------------------------------------
Новый тип самосознания и преодоление эксплуатации
Основным содержанием постэкономической трансформации является высвобождение творческих сил человека, становление условий для максимального развития личности и внутреннего ее роста. Перспектива этой трансформации видится в том, что "все прежние метасоциальные принципы единства общественной жизни заменяются... принципом свободы"[267] . Во все времена считалось, что свобода определяется экономическими отношениями; она казалась недостижимой до тех пор, пока не будут разрешены основные имущественные противоречия. Традиционно антиподами свободы выступали эксплуатация и угнетение.
Феномен эксплуатации оказывался поэтому тем явлением, против которого в течение последних нескольких столетий выступали все социальные реформаторы. Как известно, сторонники различных утопических учений прошлого и нынешнего веков предполагали возможным устранить эксплуатацию либо через изменение распределения доступных обществу благ на условиях уравнительного принципа[268] , либо через такое развитие производительных сил, которое обеспечило бы удовлетворение все возрастающих потребностей социума и привело к такому общественному состоянию, когда "материальные блага польются полным потоком"[269] .
-----------------------------------------
[267] - Touraine A. Le retour de 1'acteur. Essai de sociologie. P., 1988. P. 96.
[268] - См.: Mop Т. Утопия. М., 1978. С. 174-175; Фурье Ш. Пути будущего // Фурье Ш. Избранные сочинения. Т. 2. М., 1952. С. 135 и ел., и др.
[269] - Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, 2-е изд. Т. 20. С. 19.
-----------------------------------------
Однако не только первый подход, комментировать который нет особой нужды, но и второй наталкиваются на целый ряд неразрешимых проблем. Хозяйственный прогресс истекающего столетия ясно показал, что, во-первых, производство никогда не сможет удовлетворить всех потребностей общества и что, во-вторых, даже при гипотетическом их удовлетворении совершенно неочевидно, что будут удовлетворены все потребности личностей, составляющих такое общество. Сегодня ясно как никогда, что совокупность целей и стремлений индивидов гораздо более обширна, чем цели и стремления общества, поэтому и потребности всех его членов не могут быть не только удовлетворены, но даже определены усилиями социального целого. Кроме того, преодоление эксплуатации всегда подразумевало движение к равенству; для нас же очевидно, что новое общество, с его акцентом на совершенно различных индивидуальных способностях, склонностях и чертах личности, менее всего способно базироваться на принципах даже того весьма относительного имущественного равенства, которое существовало в рамках индустриальной эпохи[270] .
Вместе с тем, преодоление эксплуатации, несомненно, является одним из условий становления постэкономического общества. Обосновывая это положение, мы сосредоточимся на трех аспектах проблемы: на характере обусловленности эксплуатации распределением материальных благ; на ее субъективных и объективных проявлениях и, наконец, на ее связи с классовым характером соответствующего общества. Начнем с первого.
В условиях экономического общества, характеризующегося ограниченностью материальных компонентов богатства и низким в целом уровнем удовлетворенности материальных потребностей, эксплуатация всегда ассоциировалась с изъятием у работника части созданного им продукта. Еще А.Смит, рассматривая взаимоотношения буржуа и наемных работников, писал, что их интересы "отнюдь не тождественны. Рабочие хотят получить как можно больше, а хозяева -- дать как можно меньше"[271] , и в этом заключалась суть основного конфликта экономической эпохи, возникающего вокруг проблемы распределения в условиях, когда присвоение материальных благ для большинства членов общества представляет собой цель сознательной деятельности. Эта трактовка была развита К.Марксом, который определил извлечение прибавочной стоимости, то есть того избытка, который мог быть изъят у непосредственного производителя, в качестве цели капиталистического
-------------------------------
[270] - См.: Lyotard J.-F. The Postmodern Explained. Correspondence 1982-1985. Minneapolis-L., 1993. P. 95.
[271] - Smith Ad. An Inquiry Into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Chicago, 1952. P. 28.
-------------------------------
способа производства; таким образом, эксплуатация наемного труда была возведена в ранг основного принципа буржуазного общества.
Сегодня в литературе также доминирует крайне расширительная трактовка эксплуатации. По широко распространенному мнению, "эксплуатация... -- это реакция на ситуацию, когда сплоченная группа контролирует какой-либо ценный ресурс, прибыль от которого она может извлечь лишь путем использования труда других людей и исключения их из распределения созданной этим трудом добавленной стоимости"[272] . Хотя это положение акцентирует внимание на том, что эксплуатация имеет определенное субъективное содержание, ее устранение в таком качестве фактически невозможно: с одной стороны, общественное производство не может быть развито до такой степени, чтобы удовлетворить все и всяческие потребности всех членов общества; с другой стороны, высокое вознаграждение за ту или иную деятельность, если только она совершается в рамках материалистической мотивации, никогда не будет восприниматься в качестве "достойной" оценки вклада работника. Эта ситуация убедительно проанализирована А.Сеном, предложившим описание отдельных аспектов эксплуатации с использованием терминов deserts (заслуги) и needs (потребности)[273] . Отдельным фактором является существование общесоциальных потребностей, обусловливающее неустранимое отчуждение части продукта от непосредственных производителей. Таким образом, в рамках системы категорий экономического общества эксплуатация оказывается неустранимой.
