неторопливо оторвался от телефона и сказал:
— Едем. А если монстр там есть, что будете делать?
— Уничтожим его! — завопил Аспид. — Счас, подождите, я только вспомню, как...
Он задумался на пару секунд, потом сказал:
— Не помню, но знаю, где у Шпиля инфа по страшнику лежит. Давайте заедем к нам по дороге!
— А я так помню, — хмыкнул Ужик.
— Я тоже, — пожала плечами Кобра.
— А давайте так, — сказал Полоз, — кто монстра завалит, тот победил. А кто победил, тот самый крутой Змей!
— Я буду самый крутой! — подпрыгнул Аспид.
— Эй, а может, самый — это тот, кто хотя бы трёх монстров завалит? — прогудел Ужик.
Змеи начали бурно обсуждать, как вычислять лучшего. Полоз подождал, пока все выскажутся, и внёс предложение:
— Баллы. Будем начислять баллы за монстров. У кого в конце месяца больше всех — тот и будет самым крутым!
Кобра и Аспид поехали к себе, а Ужик и Полоз остались паковать вещи в штабквартире. Договорились встретиться у культурки через полтора часа.
Так, чтобы убить страшника, нужен порошок из чёрной полыни, пепла осины и серебра. Смесь осталась ещё со времён Леона. Надо, кстати, обновить запасы: она ведь не только для ловли страшника необходима. Ещё нужен осиновый кол. Этого добра в достатке.
— “Бензинку” давай возьмём? — предложил Ужик. — На всякий случай. Вдруг это не страшник, а огня многие твари боятся.
Полоз кивнул: горючая смесь лишней не будет.
Рюкзаки на плечи — и можно ехать. Полоз купил мотоцикл, накопив деньги с заказов. Ужик помогал отцу в мастерской и иногда ассистировал Полозу, так что тоже скопил на недорогой байк. Аспид завидовал им ужасно, но ему по малолетству ещё рано. Кобра категорически отказалась принимать мотоцикл в подарок. Ни от Змей, ни от дяди. Сказала: сама заработает. Но совмещать подработку, учёбу в меде и обучение Змей получалось очевидно плохо. Вот и ездили они с Аспидом на автобусах.
Неудивительно, что до культурки Полоз и Ужик добрались первыми.
Когда обшарпанный автобус привёз Кобру и Аспида, Полоз спросил:
— Так, а на кого будем страшника выманивать? К такой толпе он не выйдет.
Змеи молча переглянулись.
— Давай ты, Аспид, — Полоз посмотрел на самого юного члена команды.
— Нет, давай я за него, — сказала Кобра.
— Эй, сам могу... — нерешительно возразил Аспид.
— Напугает тебя страшник — а он напугает, точно! — потом будешь кошмарами мучиться. Орать по ночам. А я высыпаться хочу. Всё, идём!
Кобра решительно направилась в сторону обветшавшего здания колледжа, за которым притаился в переходе вероятный страшник.
Полоз как-то задумался: нравится ли ему Кобра как девушка? Она красивая, сильная, злая — всё при ней. Поразмыслив, он решил: да, нравится, но не настолько, чтобы портить физическим влечением сложившиеся отношения.
Заброшенный подземный переход пугал и без всяких существ. Тёмный, неприятно гулкий, пустой.
Аспид поёжился, едва заглянув туда, и наверняка мысленно порадовался, что страшника будут ловить не на него.
Кобра, дождавшись парней у входа, сказала:
— Я пошла. Дайте мне туда-сюда пройтись пару раз, потом смотрите, не начала ли я вести себя, как чокнутая. Если начала, действуйте. Я на вас надеюсь.
Она поправила лямку рюкзака и спустилась вниз по грязным выщербленным ступеням.
Полоз смотрел ей вслед и чувствовал гордость: смелая, решительная, собранная — это он сделал её такой.
Отвязал от рюкзака осиновый кол, достал мешочек с порошком — всё готово. Ужик выудил из своего рюкзака “бензинку” и зажигалку. Аспид в одну руку взял нож, в другую — кол, привезённый из дома.
Кобра прошлась до конца перехода, почти растворившись в его темноте. Вернулась.
— Не выходит, тварь такая! — хмыкнула Кобра и пошла обратно.
— Думай об ужасном, — посоветовал Аспид. — Как ты до Шпиля жила, например...
Ужик легонько отвесил ему подзатыльник, Аспид охнул. Кобра не оборачиваясь сказала:
— Полегче там. Это я его воспитываю — больше никто.
— Тихо вы, — шикнул Полоз.
Кобре пришлось ещё пять раз прогуляться по переходу, прежде чем появился монстр. Змеи догадались не сразу, но девушка слишком долго не возвращалась, уйдя в дальний конец перехода, и они насторожились.
Полоз, покрепче перехватив кол, прокрался по щербатым ступеням в сырую полутьму. За ним почти бесшумно двигался Ужик. Аспид плёлся в самом конце, сжимая свой кол.
Кобра замерла в двух метрах от ступеней на противоположном конце перехода. Напряжённо смотрела в темноту перед собой, готовая то ли бежать, то ли драться.
Полоз подскочил к Кобре и сыпанул из мешка туда, где слабо мерцал высокий размытый силуэт. Из тьмы медленно прорисовался страшник. Уродливое тело с клешнями вместо рук, с рваными кожистыми крыльями и восемью головами.
Рядом прогудел Ужик:
— Кобра, очнись! Это страшник!
Полоз не стал всматриваться, лишь скользнул взглядом по утопленнице, клоуну, мертвецу с дико вращающимися глазами — потом вскинул кол и вонзил твари между рёбер.
Страшник скинул оцепенение, вызванное порошком, и коротко без замаха ударил клешнёй. Полоз интуитивно успел отшатнуться, и под удар попал Аспид. Его отшвырнуло к стене.
Как же так?! Осиновый кол в грудь должен развеять эту тварь!
Полоз уклонился от удара другой клешни, бросил мешочек с порошком и выхватил нож. Полоснул по покрытому гнилостными пятнами боку. Страшник заревел и снова отмахнулся клешнями.
Полоз отпрыгнул. Ужик развернулся, прикрывая Кобру, и страшник опрокинул их обоих на пол.
Вот тварь! Надо отвлечь его от остальных. Полоз подпрыгнул, метя ножом в уродливую клоунскую рожу. Вонзил лезвие в глаз, выдернул нож, отскочил. Нырнул вниз, пропуская клешню, чудом увернулся от удара нижней конечности с увесистым копытом.
Крикнул:
— Жги!
И подскочил к другой голове, снова метя по глазам. Кажется, страшнику это не нравилось. Тварь, ослеплённая на две головы из восьми, вновь заревела и, неожиданно прытко извернувшись, отшвырнула человека.
Полоз успел сгруппироваться и тут же вскочил. Надо показать этой твари, кто тут хозяин!
Но показывать не пришлось: едва Полоз развернулся к страшнику, тот вспыхнул, не сообразив увернуться от бутылки с “бензинкой”.
Охваченный огнём монстр застыл столбом. Полозу померещился запах дыма. Он ощутил нестерпимый жар пожирающего обои и мебель огня. В пламени мелькнуло смутно знакомое женское лицо. Губы женщины беззвучно прошептали:
— Паша...
Мама?
Лицо женщины исказилось. Гудело пламя. И надо было идти, но он стоял, не в силах пошевелиться. Не в силах отвести взгляд от
