Фокус удался.
– Прошу прощения? – сказала после короткой паузы леди Джудит таким тоном, словно нечаянно ступила в какую-то гадость. – Под влиянием скачек?
– Ну да! – радостно ответила Джорджиана. – Помните, тогда какая-то суфражистка бросилась под копыта лошади Его Величества[29]…
– Анмер, – отрывисто сообщил сэр Генри. – Очень средненький жеребец. Только позорил королевские конюшни.
– Произошла суматоха, – продолжала Джорджиана. – Сейчас уже мало кто помнит, что из-за всего этого пришлось пересмотреть результаты заезда. Первым финишную линию пересек фаворит, Краганур. Он у самого финиша обошел другую лошадь по кличке Абуайер – аутсайдера, на которого принимали ставки сто к одному.
Джорджиана как-то говорила мне, что практически все детство провела в седле, но я и понятия не имел, что она такой знаток истории конного спорта.
– Это была катастрофа! – воскликнул сэр Генри.
– Дядя Генри, как и большинство зрителей, поставил все деньги на фаворита. И тут его дисквалифицировали, а победителем объявили Абуайера.
– Просто скандал! – отозвался сэр Генри.
– Дядя Генри считает, что из-за происшествия с суфражисткой Краганур сбился с темпа, тогда как Абуайер остался в стороне и ему ничего не помешало.
– Если бы не эта злосчастная женщина, Краганур опередил бы соперников самое меньшее на два корпуса! – рявкнул сэр Генри.
– Вот, леди Джудит, с тех пор дядя Генри противник женской эмансипации.
– Я мог выиграть тридцать пять гиней, – промолвил сэр Генри печально.
Вуди из последних сил сдерживал смех, а Руперт Венаблз сдерживаться не стал и визгливо расхохотался. Гонерилью и Регану удалось отвлечь, хотя я не был уверен, что опасность миновала.
Дживс, должно быть, чувствовал то же самое. Как только Джорджиана, вся раскрасневшись, умолкла, Дживс подхватил нить разговора.
– Прискорбное происшествие, – заметил он. – Я хорошо помню тот день.
– Вы, наверное, тоже поставили на фаворита, лорд Этрингем, – сочувственно отозвался сэр Генри. – Как и все мы.
– В самом деле, – сказал Дживс. – Впрочем, когда я делал ставки у Честного Сида Леви, то не мог не заметить, какой высокий процент дают на Абуайера. Мне подумалось, что имеет смысл поставить небольшую сумму и на него – так, на всякий случай.
– Вы потрясающий человек, лорд Этрингем! Когда леди удалятся, просмотрим с вами программу завтрашних скачек?
– С удовольствием. Хотя, разумеется, нет никаких гарантий, что…
– Не скромничайте, черт возьми! Ваши советы все в точку. Никогда в жизни такого не видел!
Я оставил их восхищаться друг другом. Правду сказать, несчастный Бертрам возвратился на камбуз в растрепанных чувствах.
– Ох, мистер Уилберфорс, вас там совсем загоняли! – сказала миссис Педжетт.
– Нисколько, нисколько. Я в прекрасной форме, хоть сейчас с места в карьер!
Эти лошадиные разговоры чертовски заразительны.
– Я вам тут хороший кусочек телятинки отложила, может, потом захотите перекусить, золотце.
Мы, сыны труда, ужинаем рано, примерно в шесть тридцать. Кусок сырного пирога до сих пор давил на вустерский желудок. Добавить к нему можно было разве что пару бокалов отменного красного вина – я видел, как Бикнелл с утра принес его из винного погреба.
– А как еда, понравилась? Хвалил кто-нибудь? – спросила горделивая кухарка.
– Никто ничего не сказал, – ответил я честно, однако потом устыдился и поправился: – Мистер Венаблз взял добавки.
– А мисс Джорджиана?
– У нее, кажется, не было аппетита.
– Бог ты мой! Это на нее не похоже.
– Я знаю.
Миссис Педжетт посмотрела на меня как-то странно – как жена шахтера, обнаружившая в куче угля хорька.
– То есть с виду она цветущая девушка, способная оценить вашу замечательную стряпню! – выкрутился я.
– Ладно уж… В общем, мы почти закончили, – вздохнула миссис П. – Только подать крыжовенный кисель со взбитыми сливками, и можно отдыхать. Я вам потом чайку заварю!
Она вручила мне поднос с десертом, и я, придержав локтем дверь, вернулся ко львиному рву, ну как есть Даниил перед судилищем.
Бикнелл взялся раздавать стеклянные емкости, а я плелся за ним с тяжеленной хрустальной вазой, полной крыжовенного киселя.
Надо отдать должное гостям сэра Генри – они не застревали подолгу на одной и той же теме. Как раз когда я приблизился с киселем к леди Хаквуд, Руперт Венаблз вежливо поинтересовался, где его будущая двоюродная теща, если можно так ее назвать, намерена провести конец лета.
Ответ был кратким и неприветливым:
– Денежные обстоятельства не позволяют нам путешествовать дальше Уэрхема.
– Как жаль! – воскликнул младший Венаблз, радуясь, что наконец-то и ему удалось завладеть общим вниманием. – На Средиземном море сентябрь – лучшее время. Бархатный сезон! Именно в это время, как известно читателям, я совершил путешествие на галере в Гибралтар.
– Это моя любимая книга Ру! – промурлыкала миссис Венаблз.
Мне показалось, что кто-то заскрежетал зубами. Должно быть, просто сэр Генри двинул стулом.
– Да, мне она тоже очень нравится, – сказала Джорджиана.
– В самом деле, дорогая? – откликнулся Венаблз.
– Да, а что?
– Мне казалось, ты предпочитаешь путешествовать по Средиземноморскому побережью в мае.
Венаблз-младший улыбнулся, как актер мюзик-холла, который только что произнес лучшую свою шутку. Публика реагировала вяло.
Тем не менее Венаблз гнул свое:
– Променад в Ницце… Набережная в Каннах… По-моему, весной ты находишь их особенно соблазнительными.
Я бы мог с ним поделиться старинным советом: что делать, если оказался в яме. А если еще леди Джудит Паксли при этом разглядывает вас в лорнет… Не придумано еще совета на этот случай, но почти наверняка тут рекомендуется не только прекратить копать, но еще и срочно сменить тему.
Однако Венаблз-младший, подобно своему отцу, не ведал стыда.
– Кстати, дорогая, – продолжал он безмятежно, если я правильно употребляю здесь это слово, – ты не рассказывала подробностей своего весеннего приключения.
Джорджиана сердито покраснела, но смолчала.
– Джиневра! – крикнула вдруг леди Джудит.
Я невольно оглянулся – уж не явилась ли еще одна карга, чтобы довести общее число до классической цифры три.
– О чем он говорит?
– О том, как Джорджиана провела неделю во Франции, – ответила леди Хаквуд, и я сообразил, что ее, как видно, зовут Джиневра. – Там ее преследовал какой-то сумасшедший по имени не то Глостер, не то Вустер…
– Боже правый! – ахнула леди Джудит. – Неужели Берти Вустер, племянник Агаты Уорплесдон? Я думала, Агата его давным-давно пристроила в лечебницу!
В этот миг случились сразу несколько разных событий. Наверное, не так уж важно, в каком именно порядке все происходило, но я люблю точные факты. Может, это и пустяк, но у нас, писателей, своя гордость.
Хрустальная ваза с крыжовенным киселем, куда леди Джудит как раз погрузила половник за добавкой, сильно дернулась, будто по собственной воле.
Джорджиана Мидоус швырнула салфетку на стол и выбежала из комнаты.
Руперт Венаблз проводил ее глазами, хмыкнул и обвел взором присутствующих.
Бикнелл в очередной раз подлил вина хозяину дома.
Были предприняты отчаянные усилия спасти вазу, но она была вся скользкая от киселя, а очки Дживса мешали мне нормально видеть. Наверное, зря я отнял одну руку, чтобы подхватить сосуд снизу – тут-то эта кошмарная штуковина и перевернулась. И уж совсем напрасно я попытался отскрести примерно пять порций киселя со взбитыми сливками с колен леди Джудит Паксли серебряной ложечкой.
Глава 6
К тому времени, как суматоха наконец улеглась, в столовой Мелбери-холла остались одни мужчины. Надеюсь, меня не упрекнут в недостатке галантности, если я скажу: оно и к лучшему.
Леди Хаквуд отправила Амелию выяснять, что с Джорджианой, а сама повела миссис Венаблз и леди Джудит к себе в будуар – по всей вероятности, ворковать над детскими фотографиями, жаловаться друг другу на мужей и отчищать одеяние леди Джудит от крыжовенного киселя.
Тем временем в столовой Бикнелл поставил на стол портвейн и занял позицию у двери. Мне было велено убрать остатки ужина, пока мужчины пересаживаются поближе к хозяину дома.
– Думаю, с боулерами у нас будет порядок, – сказал сэр Генри, отметая все происходившее за ужином как несущественные пустяки. – Я договорился с местным фермером, его зовут Гарольд Ниблетт. Бегает без промаха, бьет по мячу, как ветер. И отбивать может, если что. На другом конце площадки может встать Бичинг.
– Спасибо, сэр Генри, но если честно, я раньше боулером пробовал только на тренировках, в сетку, – отозвался Вуди.
– Ничего, для нашей команды сойдет. Есть еще Лиддл – тот лакей, которого я уволил на прошлой неделе. Пусть покажет нам свою вихляющую подачу.
