Да я и сама знаю. Нашла время тоже.
Я его убила. Убила, осознаю, видя безмятежное лицо дикого.
— Похоже после удара что-то и сломалось - печальным тоном договаривает Ледов.
— Варь, ты плачешь? Эй, - не даёт отвернуться, сцапав за подбородок.
— Я не плачу. У меня просто ресницы жесткие и падучие. Вот одна в глаз попала, - оправдываюсь, дёрнув подбородком.
Не плачу. Мне ничуточки не жалко дикого. И себя я не виню. Да.
— Не беспокойся. Не умрёт, - ободряет Кирилл, как может.
— Не придумывай. С чего мне беспокоится?
Перевожу взгляд на Артёма. Он, будто уже…того-этого.
Двумя пальцами прикасаюсь к его запястью.
Ледов увлечённо не упускает из виду и меня, и друга.
— Что делаешь? - сквозит немой вопрос в его голосе.
Но по моему телу пробегает холодок от понимания...
— Пульс не нащупывается.
Девчонки - ахают, мальчишки - охают, один Ледов не пугается.
Снисходительно-устало цокает. По-моему разочаровавшись в моих умственных способностях.
— Сердце остановилось, но он дышит? - скептически хмыкает.
— Пощупай, где сонная артерия, - советует.
Перемещаю пальцы на шею и действительно чувствую биение.
— Хвала небесам, - выдыхаю.
Кирилл таращит на меня глаза и, если приглядеться, в них можно прочитать: «ты - дурочка».
— Я - не врач.
— Варь, необязательно быть врачом, чтобы понять - он дышит. Скажу больше, и стетоскоп для этой цели не нужен, - откланяет Кирилл заявку на отмену моей дурочкости.
— Я...
Физрук сбивает с мысли и мешает придумать более достойную версию.
— Разойдетесь. Дайте Зинаиде Васильевне пройти.
Одноклассницы расступаются, показывая, как к нашей троице семенит пожилая женщина.
Дойдя до нас, она деловито достаёт из чемоданчика бутылёк и ватку.
Отдаёт подержать «ридикюль» Глебу Ахмедовичу.
— На! Девонька. У меня спина больная…
— Отлично, - вставляет Кирилл. — Мой лучший друг в надёжных руках. Прямо камень с души упал...
—...не могу наклоняться.
Женщина зыркнула раздражённо, но стыдно парню не стало.
Стоит на своём, что медсестра некомпетентна.
Плюнув, благо не в буквальном смысле, Зинаида Васильевна потрясла мокрой ватой, привлекая моё внимание.
— И куда её? К голове? - морщусь от сильного запаха.
— К носу...
Прижала.
Раз секунда, два секунда. Зинаида Васильевна в ступоре, Ледов в ступоре. Все в ступоре.
Но спросить, что случилось не даёт рычание, вернувшегося из чистилища.
— Бл*ть. ВАРЯ, чтоб тебя!
Пальцы сжались на моём запястье, отодвинули от себя руку.
Открыв глаза, Артём тупо лежал на спине, моргая и глядя вникуда.
— Сам или помочь? - прерывает тишину Ледов.
— Лучше помоги, - поднимает вверх руку.
Кирилл сжимает её «братским захватом» и тянет на себя.
— Откуда ты знал, что я это была? - открываю рот.
— Сердце подсказало, - застонав, принимает сын дьявола сидячее положение.
— Встанешь? - оценивающе смотрит на него Кирилл.
— Не. Посижу пока.
Вижу, что дикому плохо. Становится стыдно.
— Прости… Я не хотела.
— Что? Два раза едва не убить?
— Один, - не могу стерпеть наглой клеветы.
— Нашатырь вспомни, - откинувшись немного назад, Артём глубоко дышит.
— Вижу силы на иронию у тебя есть, - отдаю вату Зинаиде Васильевне.
Но даже она не удержалась от нотации: — Деточка, в следующий раз около проводи. Нашатырь сильно ударяет в нос. Ты не знала?
— В следующий раз? - зацепился дикий за её слова и даже задышал чаще.
Ухмыляюсь, впервые позволяя себе спародировать его вечные усмешки.
— Ага. Ходи и оглядывайся.
— Будешь с мячом меня поджидать? - делает напуганные глаза парень.
— Дикой, - врывается в разговор Глеб Ахмедович.
— Да, Глеб Ахмедович? - отрапортовал дикий без запинки, заставляя сомневаться в своём недавнем обмороке.
— Хотите, чтобы я побежал? Могу ползком. Подойдёт?
— Дело не в этом. Помнишь о правилах? Как я понял по вашему разговору, Варя ударила тебя специально.
— Что? - завопила я, во второй раз не выдерживая наглого поклёпа.
— Я ненарочно. Вы же…вы сами сказали «разозлись».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но учитель на меня не реагирует, залип в телефоне.
Не знала, что гаджеты и на взрослых действуют гипнотически.
— Спасибо за напоминание. Наказание. Конечно, - сверкают в предвкушение демонические глаза.
— Разбирайтесь сами, в общем. Расскажи Варе о правилах, если она не знает, - Глеб Ахмедович набирает что-то в телефоне и вместе с этим разговаривает с нами.
— У меня же урок в другом корпусе, - отдав Зинаиде Васильевне чемоданчик, мужчина уходит. Медсестра - за ним.
Оставили нас одних, рассчитывая либо на благоразумие, либо им банально безразлично.
Дикий нагло улыбаясь, поднимается.
Бледнею, ноги отказываются слушаться. Как плюхнулась на пол, на корточки во время заявления физрука, так и сижу.
— Он пошутил? Да? Что значит наказать?
Одноклассники взяли меня в кольцо.
Даже Ледов.
Артём смотрит на меня, как на бабочку, пойманную в свои сети. Ждёт чего-то.
Наше противостояние прерывает Колесникова.
Она единственная приходит на помощь, протолкнувшись через девочек.
— Варь, поднимайся, - склоняется и подставляет этим сама же себя.
— Вот это ж*па, - присвистывает один из парней.
Другие загоготали.
Животные.
Мигом покраснев, Алёна выравнивается, хочет убежать, но не может бросить меня.
— Давай вместе уйдём! - встаю.
Закивав, Колесникова выбегает из круга тем же способом каким и попала, ео мне уйти так просто не дают.
— Куда это ты? Забыла? Тебя ждёт наказание, - тихо говорит дикий около моего уха.
Меня бы и это не остановило - убежала бы.
Но он вцепился в моё предплечье так, что на секунду отлетаю в мир иной.
Проводит пальцами по плечу, перебегает к шее. Заставая врасплох, наматывает на ладонь мои волосы, собранные, как оказалось, и для его удобства в хвост.
Жёстко дёргает.
Вскрикнув от боли, впечатываюсь в каменный торс.
От того, что Артём близко - трудно дышать.
Посмотрев в карие глаза, сталкиваюсь в них с лютым бешенством.
Панически ищу какую нибудь, хоть минимальную возможность убежать, но вместо неё обнаруживаю, что одноклассники, дав полную свободу обезумевшему дикому, исчезли.
И гранулки совести не имеется в них.
Оставили бедную меня наедине с тем, кто уверен в том, что я намерено его ударила.
Но неужели про наказание дикий серьёзно?
22
Неважно.
Нужно выбираться из ситуации. Не время паниковать.
Итак, соберись, Варь.
Есть идея.
Бредовая, но хорошо. Подходит.
— У тебя кровь. На затылке, - показываю на себе.
Плохая примета, но что не сделаешь ради собственного спасения.
— Не вышло, - с леденящем душу бесстрастием, отбивает попытку Артём.
— Что «не вышло»? Говорю тебе, кровь. Надо обязательно обработать, - показываю, что хочу осмотреть «ранение» получше.
На деле пытаюсь добиться того, чтобы он отпустил на милисекундочку. Этого хватит.
Рвану к выходу, со всех ног. Благо дверь не закрыта.
— Неважно, что ты говоришь, новенькая. И насколько сильно убеждаешь, - сжимает талию крепче.
Его лицо в несчастных сантиметрах. Кубики-рубики... В целом весь дикий ближе некуда.
И эта близость заставляли моё бедное сердечко просить о побеге, молотя по грудной клетке.
Даже оно не желало участвовать в ужасе ужасном.
Но чего Артём добивается?
Хочет показать, что не отпустит и не ослабит «объятия»? Что не даст сбежать? Я и сама без напоминаний знаю, что не даст.
— У тебя всё на лице написано, - вытаскивает из транса тот, кто последнее время, незаконно часто появляется в моих мыслях.
Написано?
Что?
Ужас?
Удивил так удивил.
Я без него знаю, что дрожу от страха. Не надо быть геним, чтобы понять - боюсь дикого. С первой встречи боюсь. Он же...бешеный. Непонятно, что в голову может прийти.
