тебе вечно удаётся оказываться в самом эпицентре, и посему нет смысла скрывать правду. Мы действительно как никогда близки к тому, чтобы вернуться на большую арену. Галактической Республике давно пора ответить за то, что она сделала с нашим народом. Они осквернили священные планеты, разрушили древние храмы, оставили от некогда гордой и величественной нации горстку бездомных странников. В сердце каждого ситха горит жажда возмездия, но нам сейчас важно не повторить ту же ошибку, что и Нага Садоу когда-то. Мы не готовы. Владыка это понимает, поэтому благоволит мне и моим планам. У нас много сторонников. Людей с ясным разумом и большим влиянием. Некоторых из них ты уже знаешь или хотя бы слышал их имена: лорд Виндикан, Дарт Ваурон, Дарт Ксар и… другие близкие к Императору лица. Но есть те, кто обманывается нашими военными успехами и истово жаждет возобновить старый конфликт, в котором силы пока неравны.
— Как, например, Дарт Аэмис.
— Один из многих, но, несомненно, самый влиятельный и могущественный, — кивнул Даэр. — Он умён, но считает, что ярость может склонить перед собой галактику. Он отказывается принимать очевидное. Чтобы направлять волю Тёмной стороны нужны легионы и армады, а не только желание.
— Значит, тот инцидент с кораблём не был случайностью, — сделал вывод ученик. — Кто-то намеренно пытается развязать войну. Но сделать это против приказа Владыки — значит подписать смертный приговор себе и своим союзникам.
— Император не раз избавлялся от всего Тёмного Совета из-за ошибок одного. Если такой тайный сговор будет обнаружен, то пострадают многие, и мы окажемся в ещё худшем положении. Но не будем о грустном, — небрежно отмахнулся мастер. — Посмотри, — он открыл на терминале снимок вражеского флагмана, почти на треть превосходящего их «Всеобъемлющий» по размерам.
— «Центурион», — легко вспомнил Харсин. — Такой нигде больше не увидеть, разве что в голографических библиотеках.
— Вероятно, чудом был захвачен сотни лет назад местными зверьками. Не смотри на почтенный возраст и паршивый вид — он серьёзный соперник. За то время, что мы будем пытаться пробить его защиту, он сможет уничтожить две трети малых кораблей при должном таланте командующего. Если только…
— Так вот зачем полная экипировка, — в голосе ученика послышался восторг.
— Ну не перед офицерами же сталью бряцать, — подтвердил его догадки повелитель. — Я хочу, чтобы это ржавое сокровище принадлежало Империи.
***
Вместе с нудным трактатом о природе Силы Харсин ушёл в свое излюбленное место в саду. В награду за пережитый абордаж ему достались целых полтора дня до следующей миссии, и приятное пришлось совмещать с необходимым. Отлынивать теперь не хотелось. Картина, как повелитель движением руки превращает двухметрового крылатого инородца в изломанную массу, до сих пор стояла перед глазами. Ему нужно было такое могущество, и продираться через путаные размышления древних лордов являлось малой платой. Гила присоединилась чуть позже и потратила последние полчаса перерыва просто на то, чтобы составить ему компанию.
— Нам обязательно постоянно скрываться? — с подозрением спросила она, наблюдая, как Харсин сосредоточенно вглядывается в пад. Сам он сидел, прислонившись спиной к дереву, а Гила растянулась на траве, положив голову на колени юноши.
— Мастер не одобрит, — будничным тоном ответил он. — Я и так стараюсь всё время посвящать обучению… Но он требует ещё больше.
— У него-то есть подружка, — хмуро отозвалась Гила.
— Да, я тоже её видел. Мисс Голопроектор.
— Ай-ай, слышал бы повелитель, — звонко рассмеялась девушка. — Но она настоящая. Чистокровная, бывает тут периодически. Выглядит как звезда голофильмов, и, пожалуй, хорошо, что ты её не видел. Я бы стала ревновать.
— Никогда не замечал за собой особой склонности к другим расам, — парировал Харсин, слушая её краем уха.
— А твои подружки об этом знают?
— Гила…
— Ничего-ничего, я понимаю, — она вдруг больно ущипнула его за локоть. — Жизнь повелителя ситхов она такая. Роскошные особняки, доступные женщины…
— Подъем в пять утра и одни синяки поверх других, — прервал Харсин. Спорить с ней о Силе и Тёмной стороне было бессмысленно и не к месту. — Мне достаточно тебя. Правда.
Гила поворчала для вида, но сама отвернулась. Сказанное её почему-то не обрадовало — скорее наоборот, огорчило. Харсин на полминуты отложил пад, чтобы с заботой погладить девушку по волосам и успокоить.
— Сложно поддерживать хороший брак, когда у тебя на это две недели раз в полгода, — с плохо скрываемой злостью призналась она. — Но офицеру положено иметь семью как с дурацкой агитки. И любой приличной имперской гражданке тоже. Я не жду, что ты поймёшь.
— Мой отец был лейтенантом, — Харсин впервые заговорил с кем-то о своём прошлом, пусть воспоминания давались непросто. — Поэтому я понимаю, о чём ты. И не собираюсь повторять его или чьих-то ещё ошибок.
— Так у вас уже целый план, милорд? — Гила выдавила из себя слабую, но обыкновенно наглую улыбку.
— Конечно. Получить титул лорда и забрать тебя в столицу. Ещё бывать дома чаще, чем две недели раз в полгода.
— И никаких рабынь-тви’лечек, — мечтательно добавила девушка.
— А кто будет приносить тебе каф и забирать заказы из магазинов?
— Хм. Действительно, — немного подумав, согласилась с его доводами Гила. — Тогда парочку. Страшненьких. И выбирать буду я.
9. Сердце в огне
— Чернота. Космос без единой звезды. Стальная рама обзорного окна. Я перед ним. Касаюсь транспаристила, и окно… нет, не рушится. Исчезает. Чернота врывается внутрь. В ней тонет всё остальное. Воздуха нет, и я опускаюсь на пол. Моё тело замирает, но крики до сих пор оглушительны. Может быть, мои, может быть — чужие. Я не могу их разобрать.
— То есть, ты даже в видениях ведёшь себя как идиот, — подытожил повелитель.
— Бессмыслица какая-то, — Харсин открыл глаза. — Что я должен был понять? Что не выживу в вакууме?
— Что с таким талантом к толкованию тебе самое место на карфеллском аванпосте, — совершенно серьёзно произнёс Даэр, подкрепив комментарий молнией Силы. — Был бы божком-прорицателем у местных насекомых. Ещё попытка.
Ученик скрипнул зубами, укрощая боль и собираясь с мыслями. Видениями, по его мнению, следовало заниматься колдунам и мистикам, которые умели отделять ценные озарения от порождённых собственными страхами и тревогами наваждений, а не всем тем, кто хоть как-нибудь мог погрузиться в Силу. Зачем повелитель устроил эту пытку ему, Харсин не понял. Но возражения никогда не принимались.
— Мне есть чего опасаться. Своих амбиций, например, — предположил ученик. — Они могут привести к моему падению, если я буду поспешен.
Вторая молния ожидаемо была больнее.
— Если я услышу очередную банальщину, то действительно вышвырну тебя в вакуум, — пригрозил повелитель откуда-то из-за спины. — Заодно и проверим.
Харсин бросил незаметный
