– Да, он диверсант… Но страдает не из-за этого.
– А из-за чего?
– Он врёт. Три часа подряд не может ответить на несколько простых вопросов. Ты всё понял?
– Да-да, я понял.
– И какой вывод?
– Нельзя врать.
– Верно, твой лимит вранья исчерпан. Как только ты соврёшь ещё раз, ты без разговоров займёшь его место. Это понятно?
– Да, я понял.
– Хорошо. Пошли в кабинет…
* * *
Выслушав рассказ о моих злоключениях, Некто перечитал пометки в своём блокноте, ещё раз просмотрел схему маршрута и ненадолго призадумался.
Я понял, что сейчас он решает, как поступить со мной.
И я замер, съёжился, потупил взгляд, желая казаться ненужным и неинтересным.
Зачем вам слабонервный клерк какой-то заштатной Службы по контролю за ВГО, без перспектив и связей? Гоните его прочь, пусть прозябает дальше в своём ничтожном мирке, подальше от вас, таких мудрых и могущественных, вершащих судьбы этого несчастного Города.
Потратив на размышления несколько секунд, Некто пожал плечами:
– Что-то я так и не увидел, как мы можем тебя использовать. Не подскажешь, чем ты можешь быть нам полезен?
– Ничем! – с трудом скрывая радость, заявил я. – Абсолютно ничем. Связь с группой давным-давно утрачена, я тут в блокаде, на общих правах, как и тысячи прочих граждан. Ценности никакой не представляю, меня даже на обмен никто не возьмёт. Так что извините, но я для вас совершенно бесполезен.
– Угу, – кивнул Некто. – Значит, мы с тобой закончили…
«Так что можешь выметаться, – мгновенно домыслил я конец фразы. – И постарайся больше не шататься с оружием в районе проведения поисковой операции, ибо это чревато разными неприятностями».
Да, это было бы вполне логичным завершением нашей беседы, иных вариантов я просто не видел.
– … Так что сейчас тебя отвезут в центральную комендатуру…
– Спасибо!
– …и повесят на площади перед мэрией.
Не понял…
Что он сказал?!
Мне послышалось, или эта бездушная машина Смерти таки разродилась плоской шуткой?
– Извините, плохо расслышал… Вы сказали…
– Повесят, – повторил Некто. – На площади перед мэрией.
Повторил спокойно, обыденно, даже с ленцой, как будто речь шла о чём-то совершенно ординарном. Типа, зайди на склад, возьми новые валенки.
– ???!!!
– Ты сотрудник секретного подразделения, – снизошел до пояснения Некто, верно интерпретировав моё внезапное онемение. – Прибыл в Город с тайной миссией, направленной против Режима. Ты пойман с оружием в руках в районе проведения операции. Ты по всем параметрам подпадаешь под определение «диверсант». Александр – ты диверсант. И тебя повесят. Есть что сказать на прощание?
«Я диверсант, значит, патруль получит три месячных пайка».
Господи, при чём тут паёк, что за идиотская мысль в такой ответственный момент?!
Я во все глаза смотрел на своего собеседника, пытаясь понять, шутит он или нет.
С таким же успехом можно было пытаться понять, будет ли танк давить велосипедиста, который едет перед ним по колее, или это они просто так путешествуют, каждый сам по себе, но в одном направлении и близко друг к другу.
Да нет, какие тут шутки: разве может шутить машина, обнаружившая дефект в системе, подлежащий немедленному устранению?
Это не сон, не сказка, похоже, меня действительно повесят!
– Явка, – хрипло пробормотал я.
Получилось натужно и вымученно, как будто под пытками выдал самую страшную тайну. Не нарочно так получилось, с перепугу, но в итоге вышло очень органично.
– Явка? – уточнил Некто. – В смысле дача Гордеева?
Я молча кивнул.
– Обоснование?
– Доктор прописал… то есть подписал…
Бред, просто бред… Я не знал, что ответить на вопрос «Обоснование?». Какое, к чёрту, обоснование… Обоснование чего?!
В голове было пусто, от страха я утратил способность мыслить рационально, сказал первое, что пришло на ум. А так как врать было нельзя, сказал правду. Когда я был на даче в последний раз, то действительно обнаружил надпись, сделанную скорее всего рукой доктора. Не ручаюсь, но почерк похож.
Нет, я понятия не имею, зачем он это написал! Может, просто пьян был и дурью маялся. В общем, практический смысл этой надписи так и остался мне неведом.
– Ага… – Некто сфокусировался на мне, в его взгляде вновь возник исследовательский интерес. – Ты хочешь сказать, что явка сертифицирована?
Я поспешно кивнул.
Опять какой-то бред. Что значит «сертифицирована»?! Как явка может быть сертифицирована, кем, с какой целью?!
– Диктуй. – Некто взял ручку и перевернул страничку блокнота.
– «…a1 propos: 2509…»
– Так… – Некто полистал блокнот. – Ага, это день рождения Ольшанского. Верно?
Я кивнул. Не помню, когда у Петровича ДР, но кивнул по инерции, раз у него написано, значит, правильно, кто-то же ему скинул информацию по нашей команде.
– А Ольшанский – старший группы. Верно?
Я опять кивнул. Вот это в самом деле верно.
Так вот, значит, что это за цифры. И за каким чёртом доктору понадобилось писать на детском мольберте ДР Петровича? Это просто мозги можно вывихнуть, сколько сложностей и странностей…
– Что ж, действительно похоже на сертификат…
Во взгляде моего мучителя возникло нечто похожее на одобрение. Машина проанализировала дефект и сочла, что случай не совсем безнадёжный. Можно слегка подремонтировать и использовать во благо Системы.
Бред, бред, бред…
Какой, в зуб мне дрель, сертификат?! Что это может быть такое, что Некто повёлся на это – в то время как сам я даже не попытался что-то приврать и придумать?..
– А почему сразу не сказал?
– А вы не спрашивали.
– Разумно, – кивнул Некто. – Козырь оставил про запас. А ты не так глуп, как выглядишь. Может, от тебя ещё какая-то польза будет.
– Ннн… Гхм-кхм… Надеюсь, что так и будет.
– Хорошо. Поехали, посмотрим вашу явку.
* * *
Скажи мне кто месяц назад: «Представляешь… Ты будешь кататься на вездеходе!!!» – я бы пожал плечами. Ну и что тут такого, кататься так кататься, к чему это придыхание и остекленевший взгляд?
Скажи мне кто три дня назад, два, да даже сегодня утром: «Представляешь… Ты будешь кататься на вездеходе!!!» – я бы потрогал лоб у сказателя и озабоченно спросил, не стукнулся ли он давеча темечком об крылечко.
Вот вам простой пример влияния меняющихся условий существования на отношение к одним и тем же вещам и явлениям и формирование новых стереотипов.
Итак, я ехал на вездеходе. Нет, не катался и не по своей воле, а в приказном порядке и по делу.
Некто взял с собой троих бойцов плюс водитель, итого мой конвой насчитывал пять человек.
Бойцы (и водитель в том числе) были не комендантские и не из ДНД. Судя по ряду признаков, опытные и бывалые, от тридцати до сорока, крепкого телосложения: я и Некто рядом с ними выглядели заморышами. Они были облачены в качественный зимний камуфляж, вооружены АК-74М, в их «разгрузках», помимо магазинов, я заприметил гранаты. У всех были портативные радиостанции и переговорная гарнитура в ухе.
Судя по габаритам, они не принадлежали к касте Серых (явных здоровяков там не держат, все поголовно – неприметные середнячки, больше похожие на офисных хомячков и отъявленных лузеров, нежели на опасных хищников).
В общем, или действующие военные, или наёмники. Причём скорее второе, не думаю, что нормальные военные будут пахать в одной упряжке с Серыми. Нет, у них и такое бывает, но не сейчас, не в этом Городе и не в этом затянувшемся бесчеловечном «мероприятии».
Руки мне не связывали, о наказании за попытку побега не предупреждали. Некто вполне меня раскусил, он в курсе, что я знаю правила игры и не стану делать глупости без крайне весомого повода.
Повод тут видится только один. Я могу удрать лишь в том случае, если мой конвой в полном составе внезапно умрёт. При всех прочих обстоятельствах даже и пытаться не стоит, любой из этих бойцов легко справится со мной в одиночку и без оружия. Не говоря уже о сером господине, который может походя сожрать весь конвой и меня в придачу и даже не поморщится.
Судя по тому, что Некто приказал коменданту вернуть мне лыжи, мы собирались не только кататься на вездеходе. У конвоя же были снегоступы, причём не самопал, а фирменные, с кучей наворотов, я такие раньше никогда не видел.
* * *
До юго-восточной окраины добрались быстро. Ехали почти по прямой, не особо выбирая дорогу (да просто не из чего выбирать, повсеместно только плохонькие колеи да тропы).
Мимо дачи Гордеева проскочили без остановки, не сбавляя скорости.
От испуга и переживаний мой аналитический аппарат взял отпуск: я почему-то рассчитывал, что мы встанем напротив явки и сразу попрёмся в адрес. И если вдруг, не дай Бог, наши сейчас там, они загодя услышат вездеход, потом увидят нас, идущих во двор, и успеют «уйти огородами», как это обычно случается в кино про немцев и партизан.
Нет, понятно, что там не было никого ещё три недели назад, так что и сейчас по определению не могло быть никого.
