class="p1">Усмехнувшись, я пояснил :
– Кроме одной. Я как раз собираюсь на ней жениться, видишь ли.
Иванова отвела взгляд. Склонившись к ее уху, я добавил со смешком:
– И давай все-таки на «ты», когда мы наедине. Иначе будет проблемно заниматься развратом, как то завещала деканша.
Мне показалось, что Даша даже дышать перестала от такого заявления. Выпрямившись, я спросил как ни в чем не бывало:
– Как отец?
Отмерев, Иванова ответила:
– Думаю, он смирился. Спрашивал, точно ли я хочу за вас… за тебя замуж.
Я взметнул брови. Внутри что-то неприятно царапнуло, но мне удалось спокойно произнести:
– И что же ты?
Она обернулась ко мне и сердце отчего-то ускорило бег под взглядом ее светлых глаз.
– Сказала, что да.
– Прекрасно, – откликнулся я хрипло.
– Альберт…
– Ммм?
– Что теперь будет?
Переведя дыхание, я сказал:
– Теперь будет то, что мы выйдем в фойе. А все, что тебя интересует, обсудим вечером.
Даша молча шагнула в указанном направлении и мы снова оказались под обстрелом чужих глаз. Казалось, весь университет уже знает о случившемся. Мне почудилось, что Иванова сжалась, когда отовсюду послышались шепотки и смешки.
– Выпрямись, – сказал я Даше твердо. – Подними голову. Ты не сделала ничего, за что тебе стоило бы стыдиться. И никому из этих людей ты ничего не должна.
Я положил ладонь ей на спину и добавил:
– Иди в аудиторию. Увидимся позже.
Хотелось сделать что-то еще, чтобы огородить ее от этой толпы, но я ничего не мог себе позволить. Кроме взгляда в ее отчаянно прямую спину, с которой она послушно пошла вперед.
– Даааа, Даш… вот это разговоров-то развелось! – выдала Таня, когда мы вышли из университета после занятий.
Не скажу, что я была к этому готова, но прятаться и сдаваться не собиралась.
Альберт дал мне то, чего так не хватало – уверенность в том, что я все делаю правильно. Ну не станешь же пояснять всем, что эта свадьба – результат череды чужих ошибок? Да и я сама так не думала. Может, это вообще была судьба?
– И пусть. – Я вдохнула свежий воздух полной грудью. – Поболтают и перестанут.
– А деканша что сказала?
Мы с девочками так и не успели обсудить мой поход в деканат.
– Да вроде ничего особенного. Придет на нашу свадьбу.
– Круто! Но даже если бы не пришла, ты знай – мы на твоей стороне в любом случае!
Люда сказала это с таким жаром, что сомнений в ее словах у меня не осталось. И я была ей (и Тане, конечно!) очень благодарна. Но не успела сказать и слово, как из припаркованной неподалеку машины вышел Поклонский, и я застыла на месте, глядя только на него.
Какой же он был красивый и притягательный! И как же мне повезло, что остальные еще не успели это понять! Эти его губы, четко очерченные, которые совсем недавно касались моих губ… Сплошной секс, да и только! А этот взгляд!
– Все! Иди уже к своему Венику, – шепнула Таня и чуть подтолкнула меня в сторону Поклонского, который наверняка ждал именно меня.
– До встречи, девочки, – сказала я в ответ и пошла к профессору.
Снова пришлось напомнить себе о том, чтобы особо не радовалась. Это все потому, что ты случайно от него забеременела, Даша! Не случись такой ошибки, он бы на тебя даже не взглянул! – прозвучал внутренний голос. Но разве обратишь на него внимание, когда объект твоих мечтаний стоит перед тобой и ждет, когда ты приблизишься?
– У тебя все в порядке? – спросил Поклонский, когда я подошла. Ох уж этот мягкий и низкий обволакивающий голос, за который можно душу дьяволу продать.
– Да. У меня все хорошо. А у вас… то есть, у тебя?
– Теперь тоже. Поехали, я отвезу тебя… кое-куда.
Я напряглась. Сюрпризов, особенно в моем положении, совсем не хотелось, что Поклонский расценил правильно.
– Покажу тебе свою холостяцкую берлогу, – пояснил он, и я, улыбнувшись, кивнула.
– Какие милыыыые! – воскликнула я, когда мои ноги, в буквальном смысле, облепили котята. Крохотные, но такие забавные и пушистые, что у меня не было не единого шанса на то, чтобы в них не влюбиться.
Как и в их хозяина. Профессор выращивал таких хорошеньких малюток? Даже если бы я не испытывала к нему чувств, прямо сейчас влюбилась бы окончательно и бесповоротно!
– Это шлюшка Молли родила, – немного смущенно сказал он, забирая мое пальто.
– Шлюшка Молли? – удивилась я.
– Да. Вон она, – указал Альберт рукой в направлении кошки, смотрящей на меня так, как будто я должна была прямо с порога показать себя с самой лучшей стороны, чтобы она смогла меня принять.
– Почему вы… ты назвал ее так?
– Потому что она шлялась где-то, а потом пришла рожать ко мне на порог.
Я фыркнула, принимая это объяснение, присела на корточки и протянула руку в сторону шлюшки Молли. Кошка профессора после некоторых размышлений, подошла ко мне и лизнула пальцы шершавым языком. Ее котята, очевидно, воодушевленные тем, что мама отреагировала на меня доброжелательно, вошли в раж. Стали бегать кругом, мурчать и играть друг с другом. Подхватив пару штук, я повернулась к будущему мужу (кто бы знал, как сложно было думать о профессоре именно так!), и спросила:
– Покажешь где у тебя что?
– Идем, – кивнул он и проводил меня в недра дома.
– Господи! Это же яичник! – воскликнула я, когда заглянула в холодильник Поклонского.
Не то чтобы меня можно было удивить подобным, но… данная часть женского организма предназначалась совсем не для того, чтобы находиться здесь.
– Именно. Будь я тем, кто принимает у тебя зачет по анатомии, поставил бы его сразу же, – сказал профессор, забрав у меня банку и отправив ее обратно.
– Я просто хотела приготовить хоть что-то на ужин! – оправдалась я, глядя на Альберта Венедиктовича через плечо.
Надо признать, его близость делала меня уязвимой, но разве я не знала об этом с первого курса университета?
– Я закажу, – пообещал Поклонский, отстраняясь к моему величайшему сожалению.
– Не нужно. У меня что-то аппетит пропал.
И тут я не соврала. Конечно, совсем не чужие органы, припрятанные в холодильнике профессора были тому виной, скорее давал о себе знать проклятый токсикоз.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – тут же спросил Альберт.
– Да. Прекрасно, – заверила я его и уселась на диван.
То, что профессор подразумевал под холостяцкой берлогой, произвело на меня весьма приятное впечатление. Да, здесь порой царил беспорядок (чего стоит наличие банок с яичниками в том месте, где должны были находиться свиные отбивные и йогурты), но дом Поклонского мне
