беды позади.
– Ты уверен, что это хорошая идея?
Рука Даши, лежавшая в моей руке, дрогнула. Или мне это просто показалось? Как бы там ни было, я ободряюще сжал ее ладонь.
– Нам все равно придется туда вернуться. Ты там учишься, а я работаю, если помнишь, – хмыкнул я.
– Да, но…
– Не волнуйся. Тамара Львовна перестанет быть огнедышащим драконом после пары бокалов чего-нибудь.
– Коньяка, например? – улыбнулась Даша.
– Не напоминай, – едва не застонал я.
– Почему же? Ты тогда так мило заявил, что от меня без ума.
Я и был без ума, похоже. Потому что под взглядом ее глаз терялся, как подросток. Какая же она была сейчас красивая! Неперегруженное деталями простое белое платье лишь подчеркивало ее природную привлекательность и свежесть. Я вдруг почувствовал себя рядом с Дашей неуклюжим и неуместным. Глядя на нее, сидящую со мной рядом на заднем сидении машины, было трудно поверить, что теперь эта женщина – моя.
Вынужденно, – напомнил мерзкий внутренний голос. Если бы не эта беременность, наши совершенно противоположные орбиты никогда бы не соприкоснулись. И я бы не узнал, что можно думать о ком-то гораздо чаще, чем о науке.
Возможно, стоило все ей рассказать. Всю правду о том, кого именно она носила в себе. Тогда, конечно же, не было бы этой свадьбы. Не было бы ее теплой руки в моей руке. Не было бы вообще Даши рядом.
Вот теперь я действительно испытал ужас. Не тот шуточный, о котором говорил Даше до регистрации, а самый настоящий. И даже не мог сказать бы, что пугало меня больше. То, что всего этого между нами могло и не быть или то, что однажды вся наша жизнь, стоящая на фундаменте из лжи, может рухнуть.
– Альберт? – голос Даши заставил меня вынырнуть из пучин мыслей и вскинуть на нее глаза. Она улыбнулась и вся внезапно навалившаяся тяжесть вдруг отступила от души.
– Мы приехали.
Кажется, голос ее прозвучал нервно. Я спокойно улыбнулся ей в ответ и сказал:
– Ну пойдем.
Свадьбу мы решили гулять прямо в университете. Даша от этой идеи была не в восторге, как, впрочем, и Тамара Львовна. Я же считал, что нам никуда не сбежать от того внимания, которое нас теперь окружало. И заткнуть всех злопыхателей следовало самым действенным образом – продемонстрировав, как мы с Дашей счастливы и влюблены друг в друга по уши.
Еще одна ложь. Но ради того, чтобы Даша входила в стены университета с гордо поднятой головой, я готов был на все.
Держа ее за руку, я направился ко входу в университет. Деканша в нашу честь даже заморочилась какой-то коровой дорожкой, которая вела нас прямо к дверям. Причем возраст дорожки, похоже, граничил с возрастом самой Тамары Львовны.
– Как думаешь, из какого чулана она достала этот выкидыш искусства? – шепнул я Даше на ухо.
Поджав губы, та ответила:
– Не смеши! Львовна смотрит на нас.
Деканша и правда поджидала нас у входа. Вместе со всем преподавательским составом университета. Вид у нее при этом был такой, будто она ожидает нашествия белых ходоков на свою обитель. Ну ни дать, ни взять – горгулья, охраняющая Нотр-Дам.
Как только мы ступили на лестницу, в нас полетело какое-то зерно, монеты и цветные конфетки, по виду похожие на ЭмЭндЭмс. Ловить это ртом и пробовать я как-то не рискнул.
– Святые яичники, что они делают? – пробормотал я.
– Это свадебная традиция, – ответила Даша.
– Хороша традиция! Сорить едой и деньгами. Хотяяя… – я кинул на Дашу насмешливый взгляд, – пожалуй, нам стоит радоваться, что они не кидаются в нас картошкой. Не хотелось бы встретить первую брачную ночь с синяками.
Даша мило покраснела, а я не мог отвести взгляда от этого румянца. И сколько мог бы еще вот так, не отрываясь, смотреть на нее, не знал. Но всю прелесть момента нарушила Тамара Львовна.
– Поздравляем! – гаркнула она нам, когда мы наконец поднялись по лестнице. И едва не ткнула в наши лица караваем, который держала в руках.
– Вы сами пекли? – с милейшей улыбкой полюбопытствовал я. Ну так, на всякий случай, а то может лучше это тайком выплюнуть.
– Сама, – подтвердила деканша. – Этими самыми руками!
Стало еще страшнее. Но мы с Дашей послушно откусили от каравая, оказавшегося, между прочим, на удивление вкусным. И под жидкие аплодисменты наконец вошли в университет.
Занятия на вторую половину дня сегодня отменили. Накрытые столы стояли прямо посреди вестибюля.
Ольшанский, бывший моим свидетелем, о чем-то мило чирикал со свидетельницей Даши. Здесь же были мой дед и теперь уже мой тесть.
Пока Даша принимала очередные поздравления от друзей и родственников, я шепнул Тиму:
– Даже не думай.
– О чем это ты? – сделал он категорически невинный вид.
– Эта девочка – моя студентка! – строго предупредил я его насчет Люды.
– Ну не моя же, – хохотнул в ответ Ольшанский. – Да и кто бы говорил о моральных ценностях!
Я мрачно зыркнул на Ольшанского, но возразить на это мне было нечего.
– Ладно, расслабься. Я все же предпочитаю женщин постарше, – подмигнул мне Тим и направился прямиком… к Тамаре Львовне. Покачав головой, я усмехнулся. Вот и нашелся тот, кто напоит нашу гарпию для достижения доброты хотя бы пятидесятого уровня.
– Поздравляю.
Обернувшись, я обнаружил рядом с собой завкафедрой стоматологии, Лену Кравец. Натянуто мне улыбаясь, она добавила:
– Не подозревала, что вы любите помоложе, Альберт Венедиктович.
Это звучало гадко. Холодно улыбнувшись в ответ, я сказал:
– Я просто люблю. Дашу.
Отыскав свою жену глазами в толпе, я направился к ней. Захотелось вдруг и самому поверить в то, что все у нас по-настоящему.
А потом нас усадили за стол и стало совсем не до размышлений. Тосты шли один за другим, особенно красноречивы были Ольшанский и Витя. Словно наперегонки они на пару нажелали нам столько всего, что ради того, чтобы все это выполнить, жить нам с Дашей, похоже, придется вечно.
Этот словесный спринт прервало только то, что деканша наконец дошла до нужного градуса. И, со словами: «танец в честь молодых!» полезла на стол.
– Как думаешь, кого раньше увезут с инфарктом – ее или нас? – спросил я Дашу со смешком.
– Как бы ее с переломом не увезли, – шепнула мне жена в ответ.
Жена… какое странное, прежде чуждое мне слово. И каким приятным оно казалось сейчас рядом с Дашей.
– Музыку! – потребовала Тамара Львовна и, к моему ужасу, сдернула с себя… парик.
– Я бы предпочел этого не видеть, – сказал я Даше, прикрыв глаза.
– Как думаешь, если мы сбежим,
