вдалеке машины её сердце натурально оборвалось. Она помнила простые правила для курьеров. Насмотрелась интервью на YouTube. А всё равно замерла посреди тротуара, как битой огретая. Сжала до белых костяшек ворот и только.
Навстречу, неумолимо приближаясь, ступали двое в тёмном. Полицейский патруль, заряженный на совесть: кепочки, сверкающие знаки на груди, дубинки на поясах. Один пил что-то из пластикового стаканчика. Другой кривил рот в слабой улыбке, тихо рассказывал что-то первому. Их впору обозвать друзьями на прогулке. Законопослушные граждане едва ли поменяют возле них траекторию движения и точно не сделают морду кирпичом. Тася испытала потребность гоготать. Вот она — человек-анекдот. Сейчас выдаст себя, замерзая от леденящего нутро ужаса.
Увлечённые беседой, полицейские заметили преграду в самый последний момент. Обошли её с двух сторон, напоследок обернулись. Та не отзеркалила. Ещё чувствовала эти невесомые нечаянные прикосновения. Как манжеты их роб синхронно скользнули по карманам её куртки, где лежала дюжина пакетиков с мефом. В одночасье пропал вурдалак, пропали кукловоды. Пропало всё. И Тася сама пропала, исчезла из виду поздно почуявших неладное дозорных. С неестественной прытью нырнула за чебуречный киоск, вдоль хрущёвки, через детскую площадку спринтером. Полицейские, вздумавшие оказать помощь недомогающей девушке, не реализовали альтруистических идей.
Если днём в Центральном районе орудовала закладчица, то утром по Заводскому шастал убийца. Спозаранку, часов в семь, прогуливался, будто не было у него иной цели, кроме наслаждения сонной апрельской зарёй. Несколько позже тепло солнца подточит лёд. А пока он крошился каёмками луж, рябыми стекляшками мерцал в выбоинах дороги. Небо серело и будто бы подрагивало. Воздух курил гарью печного дыма. Остап, лишённый обоняния, не знал, что для сельской местности это хроническое.
Он вышагивал в забытом Богом переулке частного сектора на окраине города и чувствовал себя, как дома. Ему симпатичны эти размытые, взбурлённые колёсами ленты грязи под ногами. Нравились «пьяные» заборы и хаос постройки. Захламлённость, сорная поросль дворов. Прохудившиеся крыши, падающие столбы линий электропередач, завешенные картонными ставнями окна. Обречённость и погибель, воспетая в человеческих жилищах, лились мёдом на сердце. Торжество траура подводило к блаженству, какое ровесники испытывают накануне дня рождения или Нового года. То заложено его природой. То совершенно и правильно.
В горле свербела жажда. Вдохновлённый грандиозными планами на будущее, упырь решился позавтракать основательно. Вот он, шведский стол. Выбирай — не хочу! И пока взаправду не хотелось. Оставались куда более важные задачи. Парень собирался обойти весь частный сектор, чтобы выбрать подходящий вариант. Такое дело не терпит спешки. Для себя же любимого!
Терпение Остапа испытала очередная напасть. Чуткий слух уловил шуршание впереди, за ржавым гаражом. Парень увидел, кто приближается, запоздало огляделся — не подсматривает ли кто из окон? Рухнул на колени, не щадя джинс. Поманил пальцем, будто бродячая собака неведомой породы доберман-медведь-цербер без того не неслась со всех лап к обожаемому хозяину.
— Чёрт бы вас побрал, — высказывал питомцу Остап, поглаживая острую морду. — Конченные убл*дки.
Монстр ластился и поскуливал. Руки быстро окрасились кровью. Мокрый нос, пасть, горло — всё перепачкано алым. На когтях запеклось, лапы изгваздала. Никаких ран, и упырю стоило бы облегчённо выдохнуть, но давать поблажек животинкам он по-прежнему не собирался.
— Какого х*ра выходите ко мне в людных местах? Какого х*ра шатаетесь в таком виде? Я непонятную команду дал? И где вообще второй?
Вспомни — появится. Одноухое чудовище выскочило из кустов, поравнялось с напарником. Не так давно оно до смерти напугало Тасю своим непритязательным видом. Теперь же впечатлительная наверняка хлопнулась бы в обморок, пригласи донжуан её сегодня на утренний променад. Мало того, что пса как из шланга кровью окатили, в челюстях его была зажата маленькая человеческая ручка. На ноготочках — яркие наклеечки в виде звёздочек и ромашек. Кажется, малышке не было и шести.
Удовлетворённо хмыкнув, хозяин вырвал трофей из пасти.
— Надо же, хоть с ребёнком справились, — и вдруг хлопнул отгрызенной конечностью по мохнатому лбу. — Х*ли с палевом носишься, бестолочь? Совсем без меня расслабились.
Выпрямился, подкинул в воздух. Псы вцепились, разорвали и обглодали последнее, что осталось от без вести пропавшей девочки. Остапу по душе пришёлся их голод. Всё-таки любил он своих послушных мальчиков.
Как люди имеют склонности к спорту, искусству и прочему, так упыря всегда тянуло к собакам. В первый день своей жизни, когда он, семнадцатилетний писаный красавец, голый, в крови матери, вышел на улицу, первым ему встретился деревенский пацанёнок, выгуливающий на пастбище волкодава. «Остап! Остап!» — кликал мальчишка зверя, превосходящего его в размерах троекратно. Так убийца выбрал себе имя, по нелепой случайности совпавшее с человеческим. Ребёнка — выпил досуха. Псине за попытку нападения свернул шею. Истинный отец упыря, он же незримый духовный наставник, доверил очередному ребёнку своему власть над лучшими друзьями человека. Для людей — защитники, для малолетнего душегуба — рабы. Незаменимые помощники, под чётким руководством несущие боль и смерть.
— Так, — Остап ласково потрепал хищников. — Завтра здесь в то же время. Есть для вас задание. Всё понятно, уродцы? И чтоб были чистыми. А теперь с глаз долой!
Уродцы ретировались в сторону дамбы — купаться. Вурдалак разбил стекло глубокой лужи, пинком швырнул в грязную воду детские косточки.
Безопаснее, если бы вместо Остапа по улицам катилась бочка с ядерными отходами. Из стратегических соображений, разумеется, поделился с пытливой Тасей далеко не всем, чем промышляет. Вряд ли отпустила хотя бы те грехи, что творит из острой необходимости. Например, воровство одежды и денег. Безработный, бездомный. Без документов, ни дня не просидевший в школе. Для незаметного перемещения между городами достаточно автостопа. Но некоторые водители требовали платы. Остап выучил, что такое видеорегистратор. Сторонился их, как и всяких камер. Потому не решался на убийство крохобора под прицелом объектива ради экономии пары тысяч рублей. Кроме того, иногда хотелось угощать барышень в баре. Иногда хотелось посуточно арендованных номеров и квартир, куда можно и даму пригласить. Где можно поспать не на теплотрассе и помыться не в реке. В век банковских карт красть наличные стало чуть сложнее, чем раньше, однако не невозможно.
«Тася намекала на что-то в своём кармане. Может, тоже воришка? — гадал между делом Остап. — Строптивая моя. Вот бы тебя на поводок».
По крайней мере, в остальном она ему не конкурентка, будь та хоть криминальным авторитетом. Очаровательных девушек зовут конфетками. Почему ему бы то прозвище не подошло? Под красивым фантиком без вреда для собственного здоровья цвело такое, что мало кто рискнул бы и дышать рядом. Если Тася, к неведению Остапа, оставалась солдатом наркомании, он — воплощением
