— Твоя смена закончилась, — он распахнул дверь дежурки и вошел в нее. Я посмотрел на часы. Они показывали ровно девять вечера.
Зацепин с неохотой снял с рукава повязку и протянул её вновь прибывшему.
— Ну тогда разбирайтесь сами, я пошел, — раздосадованный ситуацией, он пошел в сторону лифтов не прощаясь.
Парень поймавший Зацепина на лжи повязал себе повязку и добродушно обратился ко мне:
— Что у тебя братишка? Не обращай внимания. К кому ты приехал при параде?
Он уселся в красно вращающееся кресло на пяти черных ножках, и взял листки со списками студентов. Было видно, что мебель в общежитии новая, не успевшая поработать и года.
— Глянь, будь добр, Вику Рерих с первого курса.
— А что глядеть-то на в 6–09 живёт. Я и так знаю. Студент?
— Угум
— А сам на картошку, что не ездил? Давай студенческий.
Я вытащил студбилет и передал ему через небольшое окошко.
— Мне освобождение по работе, по линии ОСВОД дали. Вот и вылетело из головы. Мои однокурсники ездили.
Он записал мои данные в журнал посетителей.
— Прочти памятку, — я взял в руки потретрый листок с правилами посещения проживания в общежитии, — вообщем проходи, но в 23−00 тебя не должно быть в здании. Шуметь нельзя, распивать спиртное нельзя. Курить в комнатах нельзя, можно только в строго отведенных местах. Куришь?
— Я не курю.
— Спортсмен?
Я кивнул
— Боксер?
— Как угадал, по лицу? — я имел ввиду мои ссадины после схватки в поезде.
— Ну ты даешь. По твоим швам и ссадинам, я скажу, что, тот с кем ты дрался, был вооружен. Кастет, железяка. Чет такое. Угадал по кулакам. Рыбак, рыбака видит, а Бог шельму метит, как говориться.
Он вернул студенческий и протянул руку.
— Константин, можно Костя.
— Максим, можно Макс.
Я забрал студенческий и пожал ему руку.
— Не подведи меня.
— Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — откуда-то всплыл ответ из недр памяти, — не подведу, Кость.
Упоминание Шельмы меня озадачило. Вряд ли Костя был с ним знаком. Но закончена ли история с ним? Я вспомнил старую детективную истину — пока не найдено тело, нельзя утверждать, что враг мертв.
Конечно, падение на такой скорости, с такой высоты из поезда на насыпь, оставляло мало шансов на выживание.А там было будь здоров лететь — метра два с половиной вниз головой.
Тёма может быть спокоен. В этом плане мы расплатились с ним и он получил по заслугам
Но человеческий организм мог демонстрировать чудеса сопротивляемости и живучестью поэтому я не спешил записывать Шельму в покойники. К тому же, жив его брат. Он хорошо знал маршрут и мог вернуться обратно, чтобы найти и спасти того урода.
Но меня больше озадачило другое. Вот уже минут пять я не мог избавиться от ощущения, что на меня кто-то смотрел.
Мне было невыгодно себя выдавать и озираться по сторонам. Тот кто смотрел на меня был уверен, что я его не замечаю.
Не видеть лица и не замечать это разные вещи. Я направился в сторону лифтов. Судя по цифрам над проходом лифт шел вниз, подбирая студентов на разных этажах.
Я делал вид, что изучаю кнопку. Двери лифта распахнулись и из него вышла шумная группа студентов обсуждающая что-то между собой.
Я молниеносно повернул голову в сторону наблюдавшего, но увидел только движение. Он ожидал, что я посмотрю и опередил меня буквально на пару мгновений. Кем бы он ни был, он еще проявит себя в ближайшее время.
Я поднялся на шестой этаж один в лифте. Выйдя я увидел два коридора ведущие в противоположные блоки здания. Быстро сориентировавшись в какую сторону мне идти, я уже повернул на лево, как услышал знакомый девичий голос, раздающийся со стороны общей кухни:
— Макс, Бодров!
Глава 9
Быстро сориентировавшись в какую сторону мне идти, я уже повернул налево, как услышал знакомый девичий голос, раздающийся со стороны общей кухни:
— Макс, Бодров!
Я обернулся и увидел Вику. Она неслась ко мне со всех ног, широко улыбаясь. Мне даже пришлось развести руки и отставить цветы в сторону чтобы моя одноклассница не смяла букет на радостях.
Я ожидал эмоции от нашей встречи, но не думал, что они будут такими бурными.
Пока она бежала я испытал десятки разных чувств. Я тоже был рад ее видеть. Мои глаза за доли секунды успели зафиксировать линии ее привлекательного тела под халатом, глаза полные света, красивое лицо. Мне одновременно было немного неловко разглядывать ее, и то же время я не мог отвести от нее глаз.
Сердце запрыгало в груди от радости. Она почти врезалась в меня, прыгнув и обхватив мою шею. Я ощутил ее приятные девичьи округлости.
— А-а-а, Макс, Макс, — это было похоже на что-то типа восторженных воплей. Вика часто подскакивала от радости на носочках.
— Как ты меня нашел? Как сюда попал? — она чмокнула меня в щечку, чуть отстранилась и заглянула мне в зрачки, отчего я почувствовал электрический разряд в душе.
Ее милые морщинки — гусиные лапки в уголках век, мгновенно разгладились, когда она подняла брови и спросила:
— Насколько дней ты приехал?
— В понедельник обратно, — протянув ей розы, ответил я.
— Какие красивые, спасибо, — она умилилась, вдохнув их аромат, и почти уткнулась лицом в лепестки, — что у тебя с лицом?
Она осторожно прикоснулась к рубцу от кастета. Я ощутил боль, но сдержался и сумел не проронить ни звука.
— Упал, очнулся — гипс. Все хорошо.
На шум нашей встречи из кухни вышли другие девушки. Они улыбались, шушукались, откровенно разглядывали меня и оценивали мои внешние данные.
— Девчонки, знакомьтесь — это Максим, мой одноклассник.
Я кивком поздоровался со всеми и снова перевел взгляд на Вику Рерих.
— Галина, — тут же представилась басом дородная высокая девица, чем-то похожая на Лидию Шукшину. У нее были светлые волосы, собранные на затылке в «учительскую» дульку, широкая кость и мощные икры, — Максим, вы свободны?
— Дурочка, ты Галька, — рассмеявшись, ответила за меня Вика, — у тебя одно на уме — побыстрее замуж выскочить. Нарожаешь детей, когда учиться будешь? Ты что мне моего гостя смущаешь?
Вика повернулась ко мне.
— Не обращай на нее внимания, она так каждого парня спрашивает.
— Ну должна же я найти своего суженого в конце-то, концов, — заулыбалась Галя, — чё то они все бегают от меня. Вот мужики пошли.
— От тебя убежишь, — подхватила, кто то из подруг.
— Пойдем в мою комнату, — Вика потянула меня за собой взяв мою кисть в свою руку, — сейчас, как раз, пельмени будут готовы.
Мы ужинали втроем с ее соседкой Ритой в двухместном уютном номере. Комната была не очень большая, но уютная. Вплолне современная для того времени. Я бы даже сказал прогрессивная, потому что по стене шел широкий коричневый настенный плинтус, не дающий пачкать белые обои.
— Югославы строили, правда здорово? — Вика все еще улыбалась. Я кивнул
— Какие планы? Хорошо, что у нас отменилась репетиция и мы не пошли сегодня гулять, Рит.
Девчонки занимались в театральной студии при ВУЗе и готовились к летнему смотру московских агитбригад. Они обе играли на гитарах и пели.
— Мне надо в Академию Наук и центральный ОСВОД попасть.
— Академию наук?- удивилась Вика,- подался в академики?
— Мне многое тебе нужно рассказать.
Рита многозначительно взглянула на нас и немного покраснев, собралась уходить, сославшись на то, что у неё есть дела.
Мы посмеялись над её смущением. Я остановил девушку.
— Рит, подожди, ты можешь оставаться. Во-первых, от тебя нет секретов, а во-вторых потому что через час мне нужно покинуть здание общежитие. Я точно не успею все рассказать.
Рита вопросительно посмотрела на Вику.
— Конечно, оставайся, втроем веселее, — она схватила Риту за руку и усадила обратно.
Я рассказал Вике и Рите все, что было связано со спасением Елены и профессора, без пафоса, стараясь придать рассказу юмора.
