– Он, – тихо говорит Аля.
Его рука бессильно опускается.
– Третий лишний, – с усмешкой говорит Орлов. – Давай, Ал, стреляйся, что же ты медлишь? Слабо´, да?
Все кончено. Он чувствует глухое отчаяние. Он может убить их, но это ничего не изменит. Женька прав, он – третий лишний. Машинально Туманов сует свободную руку в карман, и пальцы нащупывают там мятую бумажку и несколько монет. Деньги, которые подарили ему великодушные люди, чтобы он мог пройти через турникет.
– Не слабо´. Одна маленькая формальность. У меня, кажется, осталось третье желание?
– Именно так, – кивает Женька.
– Хотя ты так и не выполнил второе, но я не буду докапываться в чем причина. Все это уже не имеет никакого значения. Я ухожу. Но перед тем как уйду…
ВЕЛИКОДУШИЕ. Он вдруг все понял. Все просто, и не надо высшей математики, чтобы решить эту задачку. Злых демонов, которые в тебе живут, убивает великодушие. Их надо простить, Алю и Женьку, раз они так любят друг друга. Простить и… отпустить.
– Джинн, ты свободен.
– Как ты сказал?!
– Это мое третье желание, и последнее: ты свободен.
Женькино лицо вытягивается от изумления.
– Верно… – говорит Орлов и вдруг на глазах начинает меняться.
Красавец Женька постепенно превращается в лысого старичка, который явился ему из пивной бутылки. На Женьке уже не белый махровый халат, а грязный, покрытый затейливым восточным орнаментом, нитки местами вылезли. Халат и шлепанцы с длинными загнутыми носами. С криком «не-е-е-ет!» лысого джинна затягивает обратно в бутылку. С этой бутылкой он, Александр Туманов, идет в магазин. Лето. Жара. Бутылка возвращается на полку в супермаркете, а он – домой. И вновь невыносимая головная боль, и боль в груди, еще более нестерпимая. Вновь мысли об Але. О ее смерти. Все стремительно возвращается назад, кинопроектор мотает ленту в обратном направлении. До аварии.
Авария… Стоп! Как в замедленной съемке летит в кювет его машина. А сам он в черную трубу. Его затягивает, и он отчаянно кричит:
– Джинн! Ты свободен!!!
* * *
– Олег Петрович, посмотрите на приборы! Они словно с ума сошли! – у парнишки в белом халате от возбуждения топорщатся рыжие усики.
– А? Что ты говоришь?
– Как только мы зашли в палату, здесь началось какое-то безумие! Я имею в виду аппаратуру, к которой он подключен, этот Туманов! Видать, важная персона! VIP-палата с собственной приемной, персональная медсестра! Во сколько же родным обходится его содержание? А? Олег Петрович? Что с вами?
– У него шевельнулись пальцы левой руки, Леша, или мне показалось?
– Шутите? Он уже три года как в коме!
– В коме, говоришь?
Лечащий врач и его юный помощник, не веря своим глазам, смотрят на дисплей, где скачет кривая сердечного ритма.
– Этого не может быть… – качает головой Олег Петрович. – Консилиум врачей вчера признал его безнадежным. Даже его мать сдалась, сказала, что встретится с сыном на небесах. Сегодня утром родители подписали документы. Все формальности улажены. Семь необходимых подписей собраны.
– То есть завтра его должны отключить от аппаратуры?
– Да. Завтра его отключат.
– Сильно в этом сомневаюсь.
– Почему?
– Потому что он открыл глаза! Олег Петрович! Он открыл глаза!
Парень, лежащий на кровати и весь облепленный датчиками и опутанный проводами, и в самом деле открыл глаза и хрипло, но вполне осмысленно сказал:
– А, охотник! Это вы! Я пришел, чтобы вернуть пистолет.
Возвращение
– Бредит? – взволнованно спросил парнишка-ассистент, переглянувшись с лечащим врачом.
– Как вы себя чувствуете, больной? – поинтересовался не менее взволнованный Олег Петрович.
– Больной?
Лицо у парня на кровати удивленное.
– Вы помните ваше имя? Фамилию?
– Конечно! Александр Туманов!
– Сколько вам лет?
– Тридцать два. Послушайте, я уже заполнял анкету.
– Какую анкету? – переглядываются они.
– Когда покупал у вас пистолет. А почему вы так странно одеты?
– Спокойно, спокойно, – говорит сам себе Олег Петрович. – Похоже, Леша, он и в самом деле бредит.
– Температура нормальная. – Лешины пальцы касаются потной руки Туманова. – Пульс учащен, но в пределах нормы. Олег Петрович, но он же абсолютно точно назвал свой возраст! Немыслимо! Не двадцать девять, как в момент аварии, а тридцать два! Как будто все эти годы он жил, как нормальный человек, а не пролежал в коме!
– Какая кома? О чем вы? – парень, облепленный датчиками, смотрит на них удивленно.
– Тише, Леша. У него шок. Из мира своих фантазий он возвращается в реальность. Не надо его пугать.
– Фантазий, вы сказали?
Парень наконец замечает капельницу, стоящую у его кровати, и то, что он находится в больничной палате.
– Так вот почему все белое… – удивленно говорит он. – А я-то думал…
– Что вы думали?
– Нет, ничего.
– Нам надо позвонить вашим родителям. И вашей… Девушке, которая за вами ухаживала.
– Она больше не моя девушка.
– Вы знаете, что случилось? – осторожно спрашивает Олег Петрович.
– Она выходит замуж за дж… за моего лучшего друга.
– Немыслимо!
– Откуда вы это знаете? – непроизвольно слетает с языка практиканта.
– Леша! – кричит врач.
– Откуда я знаю? – удивляется Туманов. – Да он мне сам сказал!
– Кто он?
– Орлов! Кто же еще?
– Действительно, сказал, – лицо у Олега Петровича растерянное. – Выходит, вы все слышали?
– Я же не глухой. А что со мной случилось? Я все-таки нажал на курок? У меня ранение, да? И… куда? В голову? – парень начинает осторожно себя ощупывать. – Странное ощущение. Вроде бы ничего не болит, но…
– Что но?
– Я будто вернулся с того света.
– Так и есть.
– Я, кажется, пытался покончить жизнь самоубийством. А вы мне продали пистолет. Кстати, где он?
– Может, психиатра вызвать, Олег Петрович?
– Спокойно! Как ты сам понимаешь, мы не должны сейчас звонить его родителям. Мы не может показать им его… такого. У них будет шок. Одно дело сын, лежащий в коме. А другое… Другое дело сын, у которого в голове помутилось. Если меня он называет охотником и утверждает, что я продал ему пистолет, то что же он думает обо всех остальных? Интересно, в каком виде ему являлась мать, пока он находился без сознания? А отец?
– Что же делать?
– У нас впереди целая ночь. Надо попытаться разобраться что к чему. Возможно, помощь психиатра будет не лишней.
– Вы о чем? – удивленно смотрит на них Туманов.
– Что вы э-э-э… еще помните? – Олег Петрович чувствует, как вспотел кончик носа. Случай уникальный!
– Все.
– С момента аварии? Или до нее?
– И до и после. Я никогда на память не жаловался. Скажите, мне можно встать?
– Встать?
– Ну да. И еще… Я очень хочу есть, – парень смущенно улыбается и делается чертовски обаятельным. – Можно сделать так, чтобы мне принесли поесть?
– Конечно-конечно!
Олег Петрович смотрит на него с сомнением.
– Что такое? В чем дело? – парень в недоумении.
– Да, наверное, можно. Леша, сходи к Тамаре. Пусть принесут с кухни что от ужина осталось.
– Момент! – тот опрометью бросается к двери.
– И побольше несите! – кричит ему вслед Туманов. – Ну же, охотник! Или кто вы там? Помогите мне встать!
Олег Петрович осторожно, как муху из паутины, освобождает Туманова от многочисленных трубок и проводов. Муха готова тут же лететь, ей невдомек, что еще недавно она была на волосок от смерти.
– Осторожно! – Олег Петрович подхватывает пошатнувшегося Туманова.
– А все не так просто, – удивленно говорит тот.
– Как вы себя чувствуете?
– Ощущение странное. Руки-ноги как будто не мои. Такое ощущение, что мне надо заново учиться ходить. Видать, крепко меня скрутило!
Опираясь о плечо своего лечащего врача, Туманов пробует сделать несколько шагов по палате.
– А там что? – кивает он на приоткрытую дверь.
– Приемная.
– Приемная? А ну…
Олег Петрович медленно подводит его к двери.
– Ты смотри! Кожаный диван, кожаные кресла! Журнальный столик в стиле модерн! Репродукции на стенах! Ба! Рембрандт! Неужели подлинник? Ни разу не лежал в больницах, но слышал, что там плохо. И кому после этого верить? Трехкомнатная палата для одного! Холл я тоже считаю за комнату, там запросто можно играть в мини-гольф. А ванная? Ванная есть?
– Есть. И душ, и ванна. И биде.
– Ты смотри! Как далеко вперед шагнула наша медицина!
– Это палата для VIP-персон.
– Ну а я-то тут с какого боку? Неужели из-за дядюшкиного наследства?
– Вы и это знаете?!!!
– Вы смотрите на меня так, будто я инопланетянин, которой вдруг заговорил на одном из земных языков. Помогите мне лечь, я устал.
Туманов тяжело опускается на кровать. В это время в дверях появляется нянечка с подносом.
– О! А вот и ужин! – улыбается Туманов. – Давайте его сюда! Я голодный как волк, потому и ноги меня не держат!
