Тренер команды «Чёрно-жёлтых тигров» с иронической улыбкой окинул взглядом крошечного баскетболиста, но он изменил своё мнение после того, как коротышка показал, на что он способен.
— Я зачисляю тебя в команду как раз к матчу с «Красно-зелёными чертями», — сказал тренер. — Мы должны победить во что бы то ни стало, и ты будешь нашим секретным оружием!
Ну и хохотали же болельщики на трибунах стадиона в день этого исторического матча! Рядом с высокими, статными парнями из «чёрно-жёлтой» команды семенил на коротеньких ножках, спотыкаясь на каждом шагу, какой-то лилипут в непомерно длинном полосатом балахоне. Он пыхтел и отдувался, стараясь поспеть за своими товарищами по команде.
— Ребёнка какого-то с собой притащили… Наверно, на счастье… — гадали зрители.
— Ну, знаете ли! «Красно-зелёные черти» слишком сильный противник! Уж тут кого ни приведи — взрослого ли, ребёнка — всё равно не поможет!
Но, как только начался матч, все моментально забыли о маленьком человечке, которого тренер оставил до поры до времени на запасной скамье. С самого начала ход сражения не предвещал «Чёрно-жёлтым тиграм» ничего хорошего. «Красно-зелёные черти» забрасывали один мяч за другим. Четыре — ноль, восемь — ноль… Цифры на табло менялись с головокружительной быстротой, но счёт оставался по-прежнему «сухим». «Чёрно-жёлтым» никак не удавалось закинуть хотя бы один мяч. Болельщики уже начали было терять надежду, но тренер «тигров» был па удивление спокоен.
Ценой немыслимых усилий «Чёрно-жёлтые тигры» ухитрились всё же забросить несколько мячей. Но разница в счёте росла и росла в пользу красно-зелёных великанов. Тридцать шесть — четыре, сорок восемь — семь, шестьдесят один — десять… По мере того как бедствие принимало всё более ужасающие масштабы, шум на трибунах утих, болельщики затаили дыхание, и в конце концов на стадионе установилась обречённая, гробовая тишина. Поражение было неизбежно. И вот тогда-то тренер «чёрно-жёлтых» решил пустить в ход свой последний козырь.
— Вперёд! — скомандовал он коротышке.
Ох, что сталось с болельщиками, стоило нашему коротышке появиться на поле! Они даже на минуту позабыли о грозящем поражении. Бедняга выглядел так смешно и несуразно, что трибуны чуть не развалились от всеобщего безудержного хохота.
Коротышка, не обращая никакого внимания на зрителей, проследовал прямёхонько к щиту «Красно-зелёных чертей» и стал ждать. Через некоторое время вся многоцветная орава, сцепившаяся в борьбе за мяч, подкатилась к нему поближе. Он ловко увернулся от зелёно-красно-чёрно-жёлтой лавины, прошмыгнул в самую гущу схватки и, как только мяч показался над ним в бледно-голубом просвете неба, взлетел.
Стремительный как птица, лёгкий как бабочка, он поднялся над разноцветной толпой, схватил мяч, задержал его на секунду и метнул затем что было сил в железное устье баскетбольной корзины.
Это был гол. Стадион онемел. Болельщики удивились настолько, что даже забыли про аплодисменты, и только после того, как коротышка забросил второй, третий, пятый мяч, публика разразилась наконец воплями восторга.
Счёт «Чёрно-жёлтых тигров» стремительно рос.
Возбуждённый криками, аплодисментами, ликованием публики, коротышка совершал всё более удивительные вещи. Он взвивался ввысь, как пробка от шампанского, носился по воздуху, ловил мяч на лету, выхватывая его из огромных лап гигантов-баскетболистов. Он планировал легко, как пёрышко, управляя складками своей майки, будто раскрытыми крыльями. Он реял вокруг щита «красно-зелёных» и бомбардировал мячами баскетбольную корзину: шестой мяч, седьмой, десятый, и ещё, и ещё, и ещё!
Диета, тренировки, упорные занятия и неудержимое стремление к цели сотворили чудо. Он достиг невозможного, этот невзрачный коротышка, ростом всего лишь в восемьдесят два сантиметра.
Легко, как голубь, он порхал среди тяжеловесных чемпионов, карабкался вверх, как мартышка, по их полосатым майкам, снова взвивался в воздух, лёгкий и неутомимый, и знай закидывал мяч за мячом в железное жерло баскетбольной корзины. Болельщики «Красно-зелёных чертей» сидели с вытянутыми от ужаса лицами; они не верили собственным глазам, они прямо-таки окаменели па своих скамейках, а в это время другая половина стадиона хором скандировала:
— Ура! Мо-ло-дец! Жми, коротышка!
А тот, окрылённый победой, прыгал, кружился, бросался, взвивался стрелой, взлетал, как бумажный самолётик, вертелся волчком среди оторопевших красно-зелёных великанов. На табло мелькали цифры: пятьдесят два, пятьдесят четыре, пятьдесят шесть… Число очков команды «чертей» оставалось всё тем же: шестьдесят один.
Коротышка уже выбивался из сил: пятьдесят восемь, шестьдесят…
— Давай, малыш, жми!! — орали болельщики, обезумевшие от восторга.
— Давай, давай, давай! — бесновался тренер. До конца матча оставалась одна секунда.
Одна-единственная секунда, и лишь одного мяча не хватает «чёрно-жёлтым» до победного счёта! В неистовой решимости забросить этот последний, победный мяч, коротышка собрал все свои силы, оттолкнулся… и взлетел в воздух.
И тут он понял, что начальный толчок был слишком сильным, что он уже пролетел мимо мяча и продолжает подниматься вверх.
У него на глазах баскетбольная площадка стремительно уменьшалась, уменьшалось и серое каре домов; вот он уже охватывал взглядом весь город, а затем и зелёные равнины пригородов, потом он увидел покрытые снегом вершины гор, а когда он взлетел ещё выше, его взору открылось море, поблёскивавшее тусклым серебром. Он неудержимо уносился вверх, и ему открывалось множество вещей, о которых он раньше не имел никакого представления, которых он до этой минуты не видел или не замечал.
Внизу, на скамейках стадиона, оставались болельщики, задравшие головы к небу, в котором растворился баскетболист ростом в восемьдесят два сантиметра, где он исчез и затерялся среди голубых облаков табачного дыма, выплывавших из глиняной трубочки старого сторожа Мартино. И хотя Мартино был стар и мудр и знал всё на свете, но в эту минуту, глядя ввысь, на серо-синие облака, он не смог бы ответить на вопрос, который волновал очевидцев этого удивительного события, он не смог бы разгадать загадку чудесного маленького человечка, так неожиданно улетевшего на глазах у всех в сияющий голубой простор.
Станислав Лем
Слоёный пирог
Перевёл с польского Евгений ВайсбротКабинет адвоката Гарвея. Звонок, голос секретарши.
ГОЛОС. К вам клиент, мистер Гарвей.
АДВОКАТ. Кто такой?
ГОЛОС. Мистер Джонс. Он у нас впервые.
АДВОКАТ. Просите.
Входит Джонс.
АДВОКАТ. Прошу вас. (Указывает на кресло.)
ДЖОНС. Благодарю. Я хотел, чтоб вы занялись моим делом. У меня на это нет ни способностей, ни времени.
АДВОКАТ. Разумеется. Для этого я и существую. Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы где-нибудь встречались?
ДЖОНС. Возможно, вы видели меня по телевизору. Я автогонщик.
АДВОКАТ. Действительно! Команда «Джонс и Джонс» — «братья в жизни — братья за баранкой»! Как же я сразу не сообразил?
ДЖОНС. Конец команде. (Показывает траурную повязку на рукаве.)
АДВОКАТ. Ваш брат скончался? Соболезную.
ДЖОНС. Что делать, из игры не выйдешь. Классный был парень, и вот — катастрофа. Только позавчера мне сняли швы. Теперь нужно снова начинать тренировки. Я совсем вышел из формы.
АДВОКАТ. Надо думать. Итак, чем могу быть полезен?
ДЖОНС. Вот какая история. Я холостяк, а брат был женат. Мы застраховались перекрёстно. Если погибаю я, страховку получает он, а если он, то половина идёт мне, а половина его жене. То есть вдове. Ясно?
АДВОКАТ. Да, да.
ДЖОНС. Ну а теперь страховая компания начинает финтить.
АДВОКАТ. Отказывается платить страховку?
ДЖОНС. Не то чтобы отказывается, но крутит. Хочет выплатить только часть.
АДВОКАТ. Часть? По страхованию жизни?
ДЖОНС. Вроде того.
АДВОКАТ. А чем они это мотивируют?
ДЖОНС. Я толком не понял… В общем, получается, что брат не совсем умер.
АДВОКАТ. Не совсем? Значит, он жив?
ДЖОНС. Откуда! Труп.
АДВОКАТ. Его похоронили?
ДЖОНС. Ну, собственно, хоронить-то было нечего, но похороны были. Невестка ходила. Я не мог. Лежал в клинике.
АДВОКАТ. А как произошла катастрофа?
ДЖОНС. Обыкновенно. Я вёл, Помпарони старался обойти меня слева, и я срезал как мог.
АДВОКАТ. Что срезали?
ДЖОНС. Виражи. Пока не выскочил на этот чёртов поворот за холмом.
Старт. Том Джонс — жгучий брюнет, брат Ричарда, — среди журналистов и болельщиков. Блеск фотовспышек. Том смеётся оглушительным, трубным смехом. Ричард уже за рулём. Том садится. Машина трогается. Отрезок трассы. Поворот, бугор, из-за бугра торчит высокое раскидистое дерево. Машина проносится, скрывается за бугром. Грохот. Дерево медленно наклоняется и падает. Дым. Из дымовой завесы выкатывается одно автомобильное колесо. Сирены подъезжающих карет «скорой помощи». Санитары выносят на носилках два тела. Кареты «скорой помощи» с воем уезжают. Дверь операционной. Два тела, покрытых белым, на двух каталках ввозят в операционную. Часы. Через час выезжает только одна каталка, также покрытая белым.
