на придомовую территорию, огороженную высоким забором. По своим делам куда-то торопились люди, живущие в другой, параллельной реальности. Две женщины в легких платьях оживленно о чем-то говорили. Корольков усмехнулся, подумав, что, может быть, прямо сейчас они обсуждают известного актера, который довел изменами любимую девушку до суицида, а сам спустя две недели после ее смерти нашел себе новую «жертву». А может, перемывают кости «глупой девчонке-блогерше, которая из-за мужика сиганула с крыши».
Хотя, вероятно, они вообще не читали этих новостей и обсуждают, скажем, своих мужей, сестер, подруг или вовсе цены на ЖКУ. Эти двое настолько контрастны сейчас его состоянию… Что-то очень легкое в их поведении и общении видно даже издалека, из окна Макса.
Интересно, насколько разные у нас всех реальности, размышлял Корольков. Когда-то и у этих людей были горе, потери, безденежье, черные полосы. Их тоже хотя бы раз беспочвенно обвиняли в чем-то, и они мучительно переживали эти обвинения. И наверняка они не вспомнят этот опыт, если почитают, что пишут о Максиме в Интернете, а присоединятся к своре злых, как собаки, пользователей. Будут кусаться, брызгать слюной и искренне считать его виноватым. В их глазах он будет гулящим мажором, плевавшим на свою публику, а Лика — хоть и жертвой его отношения, но все же маленькой дурной девчонкой, по глупости и неопытности покончившей с жизнью.
Впрочем, когда у них было горе, он даже об этом не знал. А если бы и узнал — то вряд ли стал бы вмешиваться. О том же, что сейчас происходит с ним, судачит огромное число людей. И многие почему-то считают, что они вправе диктовать ему, как нести траур, желают, чтобы некая карма настигла его, а кто-то и вовсе не стесняется писать в комментариях к публикациям на его страницах короткое и емкое «сдохни» и «гори в аду».
Что ж, такова обратная сторона медали публичности. Первая — дает славу, возможности, деньги. Невозможно, чтобы вторая отличалась меньшими масштабами. И коли уж выбрал этот путь — будь готов увидеть всю «медаль» с обеих сторон.
Максим прошел в ванную, открыл кран и медленно, с наслаждением умылся. Обычно все гигиенические процедуры делались на бегу, но коли уж есть сейчас время, можно прожить каждую секунду с полным ощущением жизни.
Потом он прошел на кухню и заглянул в пустой холодильник. Из еды там были только яйца, засохший хлеб, майонез и кетчуп. Значит, подкрепится снова яичницей. Завтрак одинокого человека. Вкусненьким догонится на встрече с маркетологом.
Раньше он питался преимущественно в кафе и ресторанах. А если ночь накануне была свободной, то утром завтраком его баловала Лика. Она готовила панкейки, каши. Очень красиво все оформляла, фотографировала и снимала видео, а потом публиковала на своих страничках в соцсетях с комментариями в стиле «Завтрак для любимого», «Мечтаю каждое утро просыпаться с тобой» и т. д.
Королькова это не раздражало. Сейчас, жаря яичницу, он представил, что готовит ее для любимой. Она бы непременно засняла весь процесс и показала публике. На какое-то мгновение он даже забылся, поверил, что Лика жива, что сейчас зайдет на кухню и, увидев его стоящим за плитой, побежит в спальню за телефоном. Начнет снимать видео, а он уберет из ее рук телефон и начнет целовать свою маленькую милую девчонку…
Возвращаться в реальность было все еще болезненно.
Он сел завтракать, но кусок в горло не лез. Все только мысли, мысли. Теперь было ощущение, что он очень давно не рефлексировал. Чтобы вот так просто провести утро за разговорами с самим собой, в воспоминаниях…
Получается, Лика разбудила его от какого-то сна дважды. Сначала — когда появилась в его жизни в бесконечной гонке, от которой он жутко устал. А потом — когда покинула ее и со своим уходом подтянула все события последних недель.
Как же он, оказывается, устал в своей той, прошлой успешной жизни. И теперь пришло время остановиться, оглядеться, что-то понять…
Зазвонил телефон. Это была Вика.
— Да, Вик. Только не говори, что у тебя снова какие-то дурацкие новости.
— Привет, Макс. Нет, я просто… Звоню узнать, как ты.
— На удивление прекрасно. Знаешь, я тут подумал, обо мне и не такое говорили и писали, ты же сама помнишь.
— Помню. Только контрактов ты еще ни разу не лишался из-за слухов.
— Это точно…
— Слушай, Макс… Я вспылила вчера немного…
— Разве? Я даже и не понял. А если б и так, то имеешь право. Живой же человек.
— Может, встретимся в обед?
— В обед я встречаюсь с Иволгиной. — Корольков даже засомневался, что говорит с Мушко. Обычно директриса не спрашивала, а ставила перед фактом. Ведь она была хозяйкой его расписания. — А ты что-то хотела обсудить?
— Увидеть тебя хотела. Ну ладно, давай, как освободишься — набери. — По голосу было понятно, что Вика потеряна и расстроена.
«Вот дела, не только меня изменила смерть Лики, но и Мушко изменилась», — отметил про себя Корольков.
Расправившись с завтраком, выглянул в окно.
— Ну нет, только не ты! — вслух взвыл он.
У ворот его дома стояла очень полная девушка, одна из его самых преданных фанаток. Она однажды представилась ему Машей, но Женька с Викой окрестили ее Бомбой. Бомба преследовала Максима на всех мероприятиях, вела фан-странички в ТикТоке, заваливала подарками, и вот — даже выследила, где он живет.
Но нелюбовь кумира она заслужила не внешним видом и не своей настойчивостью. Вообще-то к поклонницам Корольков относился с уважением. Тем более к тем, что активно пиарят его, поднимают охваты в соцсетях, с пеной у рта отстаивают его честь, когда какой-нибудь тролль заходит в комментарии с очередной порцией гадости.
Полнота же Марии не имела вообще никакого значения. Потому что поклонниц в качестве спутниц жизни для себя он не рассматривал, а коли так, то какая разница, сколько они весят по отдельности или вместе взятые? И какая разница, насколько красивы их лица и тонки талии?
Была у Бомбы одна опасная черта. Весной и осенью ее «несло». Не вширь (там было расширяться уже некуда), а в сосцети и к местам, где находился Максим. Она заваливала его сообщениями с признаниями, что соскучилась, путала фантазии с реальностью и преследовала кумира. «Я не могу забыть ту ночь» — сообщения в директ в таком духе уже не удивляли Королькова, но несколько настораживали. Потому что после них спустя некоторое время Бомба начинала переходить к более решительным мерам. Например, могла караулить его у ворот дома, у зданий, где были развернуты съемочные площадки, у стадионов
