– Аяна, милая, я тоже пойду, – сказал отец. – Нужно наполнить поилку Пачу и проверить птиц. Помочь тебе с зеркалом?
– Да, пожалуйста. Перенеси его в угловую комнату над купальней. Там немного пусто, и зеркало будет там как нельзя кстати. А потом я повешу туда ещё несколько маленьких вышивок, и будет совсем красиво.
– Я зайду посмотреть.
– Ну вот и всё, – сказала Сола, закончив кормить Тилеми кашей. – Аремо, смотри, Тати зевает. Я отведу её в детскую.
– Хотите перебраться в зимние комнаты сегодня? – спросил отец. – Аяна там прибралась, пока мы разгружали телеги.
– О! Аремо, а давай уже сегодня переедем вниз? – Мара радостно глядела на мужа. – Тэт будет рад, он недавно жаловался, что по ночам прохладно.
– Або, а ты переселишь младших вниз? – спросил Аремо.
– Да, я думаю, Тилеми и Тати можно переселить уже сегодня. Кроватку Вайда можно поставить в нашу спальню, пока Лали не надумает перебраться.
Сола, которая качала на коленях измазанного кашей Вайда, поцеловала малыша в макушку.
– Пойдем умываться, Вайде? – спросила она его, и он заулыбался.
– Помочь вам с вещами? – спросила Аяна. – Я могу пока застелить кровати.
– Нет, нет, спасибо, – помахала рукой Мара. – Нас и так много, справимся! И я сразу пойду спать. День был шумный.
Они унесли детей, и за столом остались только Аяна, Конда и Сэл.
– Уважаемый Конда, – начал Сэл. – Можно задать тебе нескромный вопрос?
– Давай, – с любопытством посмотрел на него Конда.
– А почему у тебя, прошу прощения, женское имя?
Конда очень сильно удивился.
– Почему же женское?
– Твоё имя оканчивается на «а», а так бывает только у женских имён.
– У нас нет такого правила. А ваши женские имена оканчиваются только на «а»? Имя твоей мамы оканчивается на «и».
– Да, ты верно подметил, – кивнул Сэл. – Это две буквы, на которые оканчиваются женские имена.
– А проясни мне, пожалуйста, учтивый юноша, такую вот вещь. Почему у вас не пользуются родовыми именами?
– Какими именами?
– Родовыми. Это имя, которое даётся всем детям в роду. Например, моё родовое имя –Пай. Моё полное имя — Пай Конда. Моего отца зовут Пулат, а полное его имя – Пай Пулат.
– У нас нет таких родовых имён, – пожал плечами Сэл, косясь на Аяну. – А всех твоих детей будут, получается, тоже звать Пай?
– Мои сыновья носили бы это имя, а дочери сменили бы его на родовое имя мужа при замужестве, – сказал Конда. – Но имя, которое дали ребёнку сами родители, не изменяется. К примеру, если бы у меня родился сын, и я назвал бы его Кимат, то его до конца жизни звали бы Пай Кимат. Если у меня родилась бы дочь и я дал ей имя, к примеру, Айлита, то до замужества она звалась бы Пай Айлита, а выйдя замуж за мужчину по имени Анер Макат, она сменила бы имя и называла бы себя Анер Айлита.
– А твоя жена тоже сменила имя? – спросил Сэл.
– У меня нет жены, – пожал плечами Конда.
– Подожди, Конда, но ты же уже почти старый! Ой, прости, пожалуйста, у меня вырвалось. Ты совсем взрослый, сколько тебе, тридцать пять? И ты ещё не нашёл жену?
– Ну, мне пока не тридцать пять, а поменьше, – рассмеялся Конда. – У нас всё немного сложнее, чем у вас, насколько я понимаю. Надеюсь, твоя сестра мне растолкует.
– Да, у вас всё как-то сложно. Ладно, я пойду спать, а то завтра много дел, – сказал он, зевая. – Братья сказали, будет интересно.
– Беги, Сэл. Спокойной ночи. Конда, – внезапно вспомнила она, – а где тот... третий человек, который будет с вами в комнате?
– Верделл? Да кто ж его знает. Он чем-то напоминает твоих младших братьев, которые сегодня так слаженно обрабатывали беднягу Онора. Верделл – дальний родственник Воло, но похож на него примерно так же, как вода похожа на камень.
– Как же он найдёт, куда идти, и где его комната? Он же потеряется тут.
– Верделл? Потеряется? Никогда. Ему бы такую же серьёзность и склонность к порядку, как у Воло — и цены бы ему не было в нашем деле. Но страсть к приключениям и порядок вместе уживаются плохо. Не беспокойся, кирья Аяна, он не пропадёт.
– Ладно. Тогда я, наверное, пойду спать. Сегодня был длинный день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я тоже пойду, мне нужно зайти к... сейчас, – он покопался в карманах, выудил скомканную, надорванную бумажку и разгладил её. – Лоти. У него поселился мой приятель Ретос, и я хотел проведать его.
– Лоти — это женщина. Их двор совсем рядом, в той стороне, – показала она пальцем. – Выйдешь в ворота, пройдешь до реки. Свернёшь налево и через один двор будет тот, который тебе нужен. У них яркий фонарь и одна створка ворот снята и просто прислонена к стене, ты не перепутаешь.
Аяна прибралась на кухне и потянулась. Всё! Можно наконец ощутить себя единоличной хозяйкой своего собственного чисто прибранного уголка.
Она взяла с собой кувшин с водой и светильник и ушла в дом.
На первом этаже было уже пусто, а снизу, из зимних комнат, доносилась весёлая возня — младшие, видимо, увлеклись новой детской и не хотели спать. Она закрыла за собой дверь собственной отдельной комнаты, будто отсекая всё, что было снаружи, и это ощущение было необычным и волнующим.
Тут было тепло, даже жарковато. Аяна приоткрыла окно и поставила кувшин на столик у кровати, потом села и не спеша разулась, наслаждаясь уединением. Она мельком вспомнила, что скоро нужно будет доставать свечи для работы, потом решила просто полежать и подумать о событиях прошедшего дня, перед тем как раздеваться и ложиться спать. Она думала обо всём и ни о чём, потом очень медленно моргнула, и ещё раз, и ещё...
17. Горячие ладони
Негромкий шум со стороны конюшни повторился, он точно был не во сне, а наяву, и Аяна вынырнула из сна и резко распахнула глаза. Она несколько мгновений беспокойно оглядывалась, щурясь и пытаясь сообразить, где находится, потом она увидела резную раму зеркала, которое отец поставил к стене, кувшин на столике, деревянный шкафчик с дверцами и ящиками, и воспоминания обняли и окружили её, словно светлое покрывало с новой кровати, мягко укутывая ощущением покоя и уединения, такого нового и непривычного.
Звук ещё раз повторился, сбрасывая с плеч ощущение покоя. Шум был похож на шорох шагов и теперь перемещался вдоль северной стены. Может, близнецы вернулись? А может, это лиса ходит вдоль стены птичника?
Аяна нахмурилась, вспоминая, как сильно, до слёз, в прошлый раз мама расстроилась, увидев на полу белые перья в пятнах красной крови после такого вот ночного гостя. Она решительно натянула сапоги и выбежала из комнаты. В стене конюшни есть дверь, через неё быстрее всего можно попасть к стене, откуда доносится шум. Надо спешить! Птицы не должны пострадать. Она выскочила из комнаты, пробежала к двери, толкнула её и перелетела лесенку, спрыгнув на солому на полу конюшни, в холодный ночной воздух.
Два лёгких шага. "Тпеннь" – звонко щёлкнула задвижка дверки.
Дверка распахнулась со скрипом, и направо, за угол, вдоль стены метнулась какая-то тень. Это не было похоже на лису, ни размерами, ни шорохом шагов, и Аяна, недоуменно и подозрительно вглядываясь в темноту, припустила, пытаясь догнать и рассмотреть убегающего, но он был гораздо быстрее неё, и, завернув за угол, она уже никого не увидела. Она стояла и растерянно озиралась, потом со вздохом пожала плечами. Ладно. Главное, что это не лиса. Кому надо бегать в темноте вокруг дома? Наверное, опять Лойка. Точно, Лойка. Интересно, что учудит на этот раз?
На сапоги падал свет, и она задумчиво наклонилась к окну, откуда он лился.
Это было окно купальни, и оно было открыто.
И внизу был Конда.
Аяна окаменела, распахнув в ужасе глаза, и кровь мгновенно бросилась к лицу. Она зажала рот рукой, боясь шелохнуться или разогнуться, и собиралась тихо шагнуть назад, в темноту, но под кожаной подошвой сапога на каменной плите дорожки вдруг почувствовала небольшой шатающийся камешек. Если сейчас этот камешек выстрелит в стену дома, и Конда обернётся, он решит, что Аяна пришла подглядывать за ним. Сердце бешено застучало в горле, она осторожно нагнулась, двумя пальцами вытащила камешек из-под края подошвы и сунула его в карман. Уф... Опасность миновала. Она покосилась на Конду, – не заметил ли он её, – и замерла.
