— Наверное, ты хорошая учительница. Не зря ты — Учитель года.
— Ты все-таки узнал об этом?
— Ты же сама сказала, что я могу тебя проверить.
— Да, помню. Я не перестану преподавать, пока мне не стукнет шестьдесят пять. Для женщины без детей, как я, особенно важно иметь возможность общаться с детьми, пусть и чужими.
— Разве ты не собираешься заводить своих детей? — Зак не представлял ее иначе как мать, полностью преданную дому, мужу и детям.
Она грустно улыбнулась.
— Похоже, что нет. Я абсолютно не разбираюсь в мужчинах. Не воспринимай это на свой счет. Не хочу снова совершить ошибку, поэтому лучше я останусь одинокой. Мне повезло, что я работаю учительницей. Каждый году меня новый класс ребятишек, благодаря которым я буду чувствовать себя молодой, даже если превращусь в высохшую старую деву.
Зак пристально на нее посмотрел. Не может быть, чтобы Сабрина решилась на такое. Может, после этих слов ему не следует ей ничего говорить? Или все же сказать?
— Знаешь, готов поспорить, что ты будешь очень сексуальной старой девой, — сказал Зак, посмотрев на ее роскошное тело, скрытое домашней одеждой.
Жаль, что его не будет рядом с ней, когда ей исполнится шестьдесят пять, чтобы увидеть, какой она стала.
Сабрина улыбнулась.
— Очень мило с твоей стороны, что ты так говоришь, — она уселась поудобнее. — Так о чем ты хотел со мной поговорить? Если ты хочешь отменить выходные, я понимаю. Это было минутное помешательство. Хотя я рада, что пожертвовала деньги в пользу госпиталя.
Зак пересел на диван поближе к ней, поставил чашку на столик, пробежал рукой по волосам.
— Нет, я совсем не то хотел сказать. Напротив. Я с нетерпением жду этих выходных. Между нами что-то происходит, Сабрина. Я уверен, что ты тоже заметила это. Об этом я и хотел поговорить. Скажи честно, что ты обо мне думаешь?
— Не знаю, что и сказать. На меня столько всего навалилось в последнее время. Ты пришел мне на помощь, когда я больше всего в ней нуждалась. Я никогда этого не забуду. Но думать о каких-либо отношениях мне пока не хотелось бы.
— Значит, ты испытываешь ко мне лишь чувство благодарности. В принципе это все, что я хотел услышать. Ответ на все мои вопросы.
Она покачала головой.
— Нет, это не все. Я согласна, между нами что-то происходит. Ты мне очень нравишься, и мне бы хотелось узнать тебя поближе. Я уже рассказала тебе грустную и скучную историю своей жизни. Мне кажется, теперь твоя очередь, — она откинулась на спинку кресла и отхлебнула кофе.
— Ну, мне не было скучно тебя слушать, — сказал Зак.
Теперь, когда он узнал, что ей, как и ему, не нужны серьезные отношения, обстановка разрядилась. Они вместе проведут выходные, развлекутся. И никаких обязательств. Что может быть лучше?
— Ну? — подсказала она.
Почему бы и не рассказать ей все, как было? Чтобы она поняла, кто он, откуда и чего хотел.
— Когда мне было семь лет, а моему брату пять, наши родители отдали нас в приют. Они сказали, что это ненадолго, пока они не найдут работу. А потом они обязательно приедут и заберут нас. Не то чтобы до этого наша жизнь была сплошным праздником. У родителей никогда не было денег. Мы постоянно переезжали, съезжали с квартир по ночам, чтобы не платить за них.
— Какой ужас! — прошептала Сабрина.
Ее глаза светились сочувствием.
— Пожалуйста, не надо жалости! Сейчас со мной все в порядке. Ты видела Эла, ты знаешь, как он счастлив. У него замечательная жена и куча ребятишек. У него та жизнь, о которой он мечтал. А у меня та, о которой мечтал я.
— И что произошло дальше? Ваши родители вернулись за вами?
Он отрицательно покачал головой.
— Не имею ни малейшего представления, что с ними стало. Социальные службы пытались их разыскать, но все напрасно. Они будто исчезли. Это единственное, что у них всегда хорошо получалось.
— Должно быть, вам было тяжело? Вас усыновили?
— О нет! Мы не подлежали усыновлению. Мы слышали это много раз в течение многих лет. Не только потому, что наши родители были живы. Были и другие причины. — Даже сейчас, много лет спустя, когда он это говорил, он будто слышал те голоса. — Трудные. Неуправляемые. Проблемные. Я старался, чтобы Эл этого не слышал. Старался оградить брата от всех этих слов. Старался, чтобы он не слышал, что они о нас говорили, но у меня не получилось…
— Поэтому он усыновил этих детей? — спросила она.
— Да, — ответил Зак. — Даже теперь я снова и снова спрашиваю себя: должен ли был я настаивать, чтобы нас не разлучали? Если бы я не настаивал, какая-нибудь семья могла усыновить Эла. Он был младше меня. Он был милым ребенком. Не такой «проблемный», как я. Но я не хотел, чтобы нас разлучали. Мы меняли одну приемную семью за другой, пока мне не исполнилось восемнадцать. Тогда я оформил опеку над Элом, окончил школу, нашел работу и стал заботиться о нас двоих. Мы были настоящей семьей, мы вдвоем.
Зак замолчал и вытянул перед собой ноги. Он всегда очень неохотно рассказывал историю своей жизни. Но на этот раз это оказалось не так сложно, как он думал. Сабрина слушала его внимательно, без той жалости, которую выражали другие и которая всегда раздражала его. И он понял, что хотел рассказать ей обо всем, хотел, чтобы она знала, кем он был. Будто груз упал с его плеч. Груз, который он таскал на себе очень много лет.
— Вот моя история. Это то, что сделало меня сильным, упорным и упрямым. Поэтому я никогда никому не позволяю контролировать меня, мою жизнь. Я зарабатываю достаточно денег, чтобы вести ту жизнь, которую хочу. Никто никогда не сможет выгнать меня из моей квартиры за неуплату. И я чертовски горжусь братом. В общем, у меня все хорошо.
Сабрина кивнула. Ее глаза подозрительно блестели.
— Эй! Неужели ты плачешь? Это же история со счастливым концом!
Она кивнула.
— Я знаю, но вам пришлось через столько пройти. Я чувствую себя испорченной капризной принцессой по сравнению с тобой. Ты должен гордиться Элом, должен гордиться собой, — она взяла платок и вытерла глаза. — И в чем же мораль истории?
— Мораль, Белоснежка, в том, что я не тот тип мужчины, который связывает себя с женщиной. Я больше не хочу ни от кого зависеть. Не хочу брать на себя ответственность за другого человека. Я люблю свою работу. Я многого достиг и хочу достичь еще большего. А это значит, что мне нужно много работать. Некоторые женщины упрекали меня в том, что я якобы женат на своей работе.
Сабрина криво усмехнулась.
— Ну вот, — сказал он и поднялся, — я рассказал тебе свою историю. Теперь ты знаешь обо мне даже больше, чем хотела бы знать.
— Не совсем. Ты ничего не рассказал о своих женщинах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
