— Конечно! — сказала она удивленно.
— Я думаю о твоем будущем.
— Мое будущее уже определено, Самия, я себе не хозяйка. Только Господь решает, каким оно будет. Говорят, что будущее написано на лице в день рождения человека.
— Господь, конечно, определяет, но и ты тоже, Гуда. Ты можешь помочь Господу помочь тебе.
— Это как?
— Сказав своему мужу, что ты не согласна с его решением.
— Если я скажу ему это, он разведется со мной, и я вернусь в Египет к больной матери.
— Ты во Франции, Гуда. Он не сможет отправить тебя в Египет против твоей воли. Ты сможешь свободно жить вместе с дочерью. Ты не будешь так унижена. Ты заслуживаешь лучшего, ты так не думаешь?
— Я не смогу от него уйти. Без него я не существую. У матери обострится болезнь, а братья убьют меня.
Я упрекала себя за то, что читаю ей нотации. Несколько лет назад я была в условиях более плачевных, чем те, в которых находилась молодая женщина. Как я хотела изменить этот мир при помощи волшебной палочки!
Я посмотрела Гуде в глаза, погладила ее по голове и сказала:
— Поступи так, как лучше для тебя и твоей дочери.
Я знала, что попытка понять и утешить — самый лучший путь к сердцу человека, и это единственное, чем я могла помочь ей. Она явно испытала облегчение, словно только этих слов и ждала.
— Ты можешь навестить меня в доме моей матери, — просто предложила она мне.
Я не знала, будет ли у меня возможность это сделать, Я не рассчитывала провести в Египте много времени, и мои дети с нетерпением ждали моего возвращения.
— Ты живешь в Канаде? — спросила Гуда.
— Я родилась во Франции, но в Канаде живу уже пять лет.
— Там, наверное, очень холодно.
— Это уж точно, но я привыкла и чувствую себя там очень хорошо!
— Ты с мужем и с детьми?
— Только с детьми. У меня уже несколько лет нет мужа. Как видишь, Гуда, у каждого из нас есть проблемы. Если это может тебя утешить, я тоже страдала, но сделала все, чтобы выкрутиться. Я желаю и тебе освобождения. Я желаю тебе наконец стать свободной.
— Спасибо, но я думаю, что такова моя судьба. Она сыграла со мной злую шутку. Я, конечно, буду несчастной всю жизнь.
— Надежда есть всегда. Я уверена, что ты справишься.
— Самолет скоро будет садиться. Лучше бы этот полет никогда не кончался.
— Хорошо или нет, но все когда-нибудь кончается.
— Спасибо тебе, Самия. Думаю, теперь я готова бросить вызов судьбе.
— Подумай над тем, что ты собираешься сделать, Гуда, прежде чем действовать. И не надо спешить.
* * *
Самолет должен был вот-вот приземлиться, и тайна, связанная с этой древней страной, будоражила воображение. Я спрашивала, что ждет меня в Египте, который привлекал меня и пугал одновременно. Я уехала далеко от своего безопасного дома, от детей, от привычного образа жизни. Но теперь во мне жила другая женщина, отважная и любознательная, готовая на все.
Едва мы сели, меня удивил пейзаж. Город смотрелся странно, все дома были одинакового светло-песочного цвета. Все вокруг было очень старым и очень грязным, а воздух был невероятно сухим.
Как встретят меня здесь?
Я попрощалась с Гудой, пожелав ей храбрости и долгой счастливой жизни. Каким бы ни был ее выбор.
Чужая страна — знакомые нравы
Как только я получила багаж, толпа обступила меня, все наперебой предлагали свою помощь и услуги такси. Перед моим отъездом одна египтянка, живущая в Монреале, предупредила, чтобы я не связывалась с людьми в аэропорту и что только когда окажусь на улице, могу взять такси. Ее совет заставлял меня держаться настороже.
— И думай, что надеваешь. Ты арабка, — напомнила она.
Когда я направлялась к выходу, утомленная долгим путешествием и впечатлениями, одно происшествие привлекло мое внимание. Сидящая на полу женщина кричала изо всех сил и била себя ладонями по лицу. Стоящий перед ней мужчина наносил ей удары руками. Картина была шокирующая, но присутствующие не осмеливались вмешиваться.
Я не могла пройти мимо и обратилась к полицейскому, спросив его, почему он не реагирует на то, что этот человек бьет женщину. Не выказывая никого беспокойства, полицейский заметил, что эта ссора никого не касается. Женщина только что узнала о смерти брата, которого надеялась встретить, а муж просто хотел заставить ее перестать громко кричать. Несколько туристов с любопытством смотрели на эту сцену. Характерна ли она для Египта? Обуреваемая противоречивыми чувствами, я направилась к выходу, боясь усугубить скандал своей реакцией, потому что чувствовала боль этой незнакомки, как свою собственную.
Было так жарко, что я задыхалась. Все здесь казалось мне необычным, завораживающе загадочным. Кожа у людей была того же песочного цвета, что и земля, и здания. Я должна была взять такси, чтобы доехать до пансиона, где я еще в Монреале забронировала комнаты. Устроившись в автомобиле, я решила завязать разговор с водителем, чтобы разобраться с первыми впечатлениями о Египте. Таксист рассматривал меня, глядя в зеркало заднего вида, и первый вопрос задал мне по-английски, думая, наверное, что я европейка.
— Вы издалека?
— Из Канады, но по происхождению я арабка.
Это уточнение тоже было сделано из предосторожности: меня предупредили, что цены за поездку в такси и на товары для европейцев намного выше, чем для жителей страны. Теперь он был предупрежден, хотя вида не подал.
— Вы приехали издалека. В первый раз в нашей стране?
— Нет, я ее хорошо знаю.
— И что вы думаете о Египте и египтянах?
Я решила не разочаровывать его.
— Я обожаю вашу страну. Египтяне очень симпатичные люди. Это веселый народ. К тому же у вас жаркое солнце даже зимой. Чего еще желать?
— У вас в Канаде, наверное, очень холодно. У меня там живет тетушка. Она рассказывала, что зимой температура может опускаться до двадцати градусов мороза.
— Иногда намного ниже. И до тридцати градусов, а в некоторых местах даже до пятидесяти.
— Как же вы выдерживаете такие температуры? Я бы никогда не смог.
— Ко всему привыкаешь, любезный господин. Достаточно пережить одну зиму, и вторая уже не покажется вам страшной. Чем дольше живешь, тем привычнее становится. И поверьте, в конце лета мы уже начинаем скучать по зиме.
Это его развеселило. Еще бы, ведь для него холод — это двенадцать градусов выше нуля, средняя январская температура в Каире.
— Что вы будете делать в Египте, милая госпожа?
— Я приехала в гости, а заодно хочу посмотреть, в каких условиях живут египетские женщины, узнать об их проблемах.
Он снова расхохотался.
Проблемы египетских женщин? А почему бы вам не узнать про наши, мужские проблемы? Теперь здесь командуют местные женщины, забыв все Божьи заповеди. А вот мужчинам и правда нелегко, жизнь у нас не такая, как раньше. Времена, когда мужчина был хозяином в доме, в прошлом. Царей свергли с тронов, и всем теперь заправляют царицы.
— А какие же именно трудности у вас в связи с этим? Мне, правда, это очень интересно.
— Видите ли, госпожа, в наше время мужчина больше не волен поступать так, как ему кажется правильным.
— То есть?
— Например, если кто-то из нас хочет еще раз жениться, он не может этого сделать без согласия первой супруги. И если она против, жить в мире и согласии становится невозможно. Мужчина должен будет терпеть ее постоянное плохое настроение либо развестись с ней.
— А зачем нужна вторая жена? Я как-то не очень понимаю мужчин.
— Само собой разумеется, вам трудно нас понять — вы ведь женщина.
— Не могу этого отрицать. Но зато я понимаю женщин.
— Это законы Божьи, немой. Не я их выдумал. Наши деды, наши отцы были хозяевами у себя дома, и теперь должно быть так же. Этого хочет сам Господь.
— Вы хотите сказать, что Господь вам велит жениться по нескольку раз? Я знаю, что нет такого повеления, он просто допускает это в случае необходимости. При этом Господь не позволяет выгонять супругу в случае развода.
— Смеетесь? Дом принадлежит мужчине, который тяжко работает, чтобы его построить и поддерживать и должном состоянии. Если его оставить женщине, то куда денется сам мужчина?
— Вот видите! Не заповеди Бога для вас важны, а ваши собственные интересы.
Я еще не добралась до места, а уже начала нервничать. Мне стало не по себе. Здравый смысл советовал мне выслушать этого мужчину до конца.
— Имам благословляет мужчин на многоженство. Иначе на них ляжет вина за то, что множество женщин не нашли себе пару.
— А вот лично вы имеете возможность содержать двух жен, заботиться о них и о нескольких детях?
— Я мужчина и могу содержать не только двух жен, но и трех и даже четырех.
Как это у него легко получается! Однако его внешность противоречила его словам и красноречиво свидетельствовала об испытываемых им материальных трудностях и о том, как нелегко зарабатывать на хлеб насущный.
