Всхлипывания таксиста вернули меня к реальности.
— Что произошло, мсье?
— У меня горе. Моя мать серьезно больна, и я кровь из носу до вечера должен достать ей лекарства, которые стоят очень дорого, — пояснил он, вытирая слезы.
Я сразу поняла, что это притворство имеет вполне очевидную цель: разжалобить меня и заставить раскошелиться. Много ловушек подстерегает иностранцев, приехавших в эту страну.
— Я дам вам столько, сколько смогу.
— И сколько же? — спросил он, смутившись.
— Двадцать фунтов плюс плата за проезд.
— Двадцать фунтов! Но мне нужна, по меньшей мере, тысяча, госпожа. Это лекарство стоит больших денег, и если мать его не получит, то может умереть.
— Не хотите — как хотите. Больше я не могу себе позволить.
— Хорошо, хорошо, я возьму, — затараторил он с таким разочарованным видом, что мне даже стало жаль его. — А вот мы и приехали.
— Возьмите деньги, которые я вам обещала. И желаю вашей матери выздороветь.
Притворщики есть везде. Хорошо, что я научилась их различать. Иначе слезы этого человека разжалобили бы меня и, конечно же, я отдала бы последнее.
Оглядевшись, я увидела то, от чего все старались держаться подальше. Здание выглядело, как настоящая тюрьма. Двое полицейских охраняли вход. Перешептываясь, они рассматривали меня, в то время как я делала вид, что не замечаю этого. Когда я подошла ближе, один из них поздоровался со мной по-английски.
— Добрый день. Я говорю по-арабски. Я хотела бы посетить Сафито ель Омари.
Полицейские внимательно посмотрели на меня, после чего один из них спросил;
— У вас есть удостоверение личности?
Я достала паспорт, и оба стража стали внимательно его изучать.
— Значит, вы из Канады, — заключил один из них, но потом напрягся, прочитав сведения о моем происхождении. И что понадобилось очаровательной канадке в таком месте, как это? Вы ведь знаете, что это за учреждение?
— Конечно. Это психиатрическая больница, такие есть в любой стране.
— Ив Канаде тоже?
— Разумеется.
— Наверняка у вас они не такие, как здесь, — заметил он, вздыхая и выразительно глядя на коллегу.
Вернув паспорт и попросив меня подождать, полицейский прошел в кабинку, очевидно чтобы позвонить. Я думаю, что он сообщал начальству о моем приходе. Через несколько минут он вернулся.
— Вот ваш пропуск, но будьте очень осторожны. Медсестра будет вас сопровождать все время, пока вы находитесь здесь. Таков приказ моего начальства.
С пропуском в руке я направилась в сторону дверей, а войдя, увидела полную женщину в белом халате — обязанную меня сопровождать медсестру. Она подошла ко мне и спросила, широко улыбаясь:
— Вы та женщина, которая приехала из Канады?
— Добрый день. Это и в самом деле я.
— Мадам, я хочу вас попросить идти рядом со мной и не позволять другим подходить к вам слишком близко.
— А почему?
— Потому что это может быть опасно. Здешние обитатели не привыкли видеть таких женщин, как вы, тем более иностранок.
Место мне показалось зловещим, и я ощутила некоторый страх. Грязные стены производили весьма отталкивающее впечатление. Мы шли по длинному коридору, и до меня стали доноситься стоны женщин и плач детей.
— Не подходите близко к дверям, — предупредила медсестра. — Не хотелось бы, чтобы с вами что-то произошло.
Прежде чем впустить меня в общий зал, она позвала подкрепление. Еще две медсестры присоединились к нам.
— Идите за нами, пожалуйста.
Я слушала инструкции медсестры и, несмотря на дурацкую привычку то и дело задавать вопросы, безропотно выполняла все команды.
Медсестра открыла двери, и моему взгляду открылась жуткая картина. И это еще слабо сказано. В грязном помещении со спертым воздухом, как животные в плохо убранном хлеву, находились женщины и дети — угнетенные, лишенные всякой надежды.
Мне не хватило бы слов, чтобы выразить негодование, которое все росло во мне. Однако я должна была оставаться спокойной, так как боялась, что медсестры, уловив мое состояние, выставят меня отсюда в тот же миг.
«Спрячь свои совершенно неуместные эмоции и держи себя в руках, Самия. Иначе ты находишься в этом месте в первый и последний раз».
— Сафия, подойди, — велела медсестра женщине, лежащей на полу вместе с двумя детьми.
Удивившись, женщина поднялась, продолжая держать ребенка, который сосал грудь. Ее взгляд, направленный на меня, был прямым и открытым. Приблизились и другие обитательницы палаты. Одна из женщин принялась пристально меня рассматривать и трогать мои волосы. Медсестра оттолкнула ее и велела держаться подальше.
Сафия спросила меня, кто я такая и чего от нее хочу. Я объяснила, что пришла от ее сестры, чтобы узнать, в чем нуждаются она и ее дети.
— Повезло Сафии! Бог ее любит! — выкрикивали ее подруги по несчастью.
— Я даже не знаю, что вам сказать, госпожа, как вас благодарить за то, что вы пришли сюда. Чего бы мне хотелось, так это поесть мяса. И еще нужны одеяла, чтобы укрываться, когда мы спим.
Сафия опустила глаза в ожидании моего ответа. Тяжело было смотреть на нее, как и на других женщин с их многочисленными детьми — узников этого заведения, которое никак нельзя было назвать домом. В помещении царил ужасный беспорядок и сильно воняло потом. Женщины и дети лежали прямо на полу на тонких подстилках, не имея ничего другого, чтобы укрыться, кроме старых рваных одеял. Как можно было позволить, чтобы эти люди жили в таких кошмарных условиях, словно животные? Чем они провинились? Тем, что от них отреклись, что их бросили, разлюбили?
— Сколько человек живет вместе с вами? — спросила я, взяв себя в руки.
— Пятнадцать взрослых и тридцать шесть детей, — ответила Сафия.
— Вы что, можете принести еды для всех? — спросила молодая женщина, которая также кормила грудью ребенка.
— С Божьей помощью я постараюсь накормить всех вас.
Я чувствовала, что становлюсь на тернистый путь. Во что я опять впуталась? Хотелось просто бежать отсюда, сверкая пятками. Неплохая мысль — изменить мир, но для этого нужны средства. Много средств. Неужели только я одна испытывала страстное желание сделать мир более справедливым, в котором одни люди не страдали бы от действий и решений других людей? С другой стороны, толчком для всех кардинальных изменений зачастую служила всего лишь мечта.
Суровая реальность вырвала меня из бесполезных мечтаний. Чтобы не упасть в обморок от этой удручающей картины, я отвернулась и спросила медсестру:
— К кому мне обратиться, чтобы мне помогли купить еду для всех этих людей?
— Вы отдаете себе отчет, сколько это будет стоить? — удивленно спросила медсестра. — Не меньше двухсот фунтов[9].
— Пусть так, но сегодня они лягут спать сытыми.
Женщины стали посматривать друг на друга с улыбками на губах. Я была счастлива видеть их улыбающимися при простом слове «еда» и думала о том, какая пропасть лежит между нами. В нашем хорошо организованном обществе необходимо много всего, чтобы нас удовлетворить. У нас есть материальные и духовные блага, в том числе и любовь, но мы так редко бываем довольны миром!
— Возьмите, вот двести пятьдесят фунтов. Пошлите кого-нибудь за мясом и рисом.
Медсестра позвала еще одного работника и дала ему соответствующие указания. Большинство детей сгрудились в углу помещения. Женщины начали перешептываться. Сафия подошла ко мне и спросила:
— Откуда вы знаете мою сестру?
— Мы познакомились на улице. Когда я заговорила с ней, она рассказала мне обо всем, что с вами обеими приключилось.
— Моя дорогая Гания! До сих пор не понимаю, как она умудряется выжить со своими детьми на улице. По крайней мере, здесь есть крыша над головой.
— Знаете, Сафия, ваша сестра предпочитает улицу этому месту. У нее другое отношение к этому.
— Мы так были счастливы когда-то! Если бы не дети, я бы уже давно наложила на себя руки. На что мы можем надеяться в этой жизни? Скажите мне!
Сафия заплакала. Дети окружили мать, словно желая защитить ее. Я была безоружна перед таким отчаянием, а моих возможностей хватало только на то, чтобы накормить их и ненадолго осушить их слезы. И все.
Когда служащий вернулся, нагруженный пакетами с провизией, все, словно по волшебству, преобразились. Запах и вид пищи просветлил лица женщин и детей. Темная комната со спертым воздухом теперь казалась менее мрачной.
Все поспешили к поставленным на пол пакетам. Женщины и дети толкались и даже дрались, чтобы взять немного еды, подбирали крошки с пола. Я никогда не присутствовала при таком столпотворении. Инстинкт выживания руководил этими оголодавшими людьми.
Быстро взяв порцию побольше, Сафия направилась в угол, чтобы спокойно поесть и накормить детей.
