– Ну, я бы никогда не стала дожидаться, пока какой-нибудь парень не решит, любит он меня или нет. Боже. Ты или любишь, или нет. Третьего не дано.
После еды Кесс протянула Винсу колоду замусоленных карт и положила подбородок на левое колено.
– А теперь я хочу, чтобы ты всерьез сосредоточился на своей ситуации сегодня, опыте прошлого и надеждах и желаниях будущего. И давай перемешивай карты. Не торопись. Сосредоточься, если хочешь получить ответ. Говори с картами. Задавай картам вопросы.
– Хорошо, – сказал он и осторожно взял карты. – Без проблем.
Фрагменты жизни промелькнули в его голове, словно слайд-шоу, пока он мешал старые карты. Крошечные пальчики Беттани Белль. Шелковистые бедра Магды. Тип, пахнущий сырым луком, рядом с которым он сидел тем утром в метро. Вечеринка в честь третьего дня рождения его маленького брата на выходных. Ничего важного. Никаких серьезных вопросов. Потому что иногда задать вопрос сложнее, чем на него ответить.
– Хорошо. – Кесс забрала у него карты и начала раскладывать их на столе в маленькие стопки рубашками вверх. – Посмотрим, что же происходит в Винсляндии.
Она принялась медленно и вдумчиво вскрывать карты, постукивая по зубам ногтями и потихоньку выдыхая дым самокрутки.
– Хммм, – протянула она, перекладывая подбородок на другое колено, – интересно. Эта карта говорит о каком-то препятствии, помехе. Как будто ты застрял в прошлом. Как в зыбучих песках. А эта карта обозначает сожаления или неоконченные дела. Тебе это ни о чем не говорит?
Он пожал плечами и задумался.
– Ну, вообще-то я всегда хотел получить специализацию еще по одному предмету. Хотел заняться историей искусств, но мои руководители посчитали, что я с такими объемами не справлюсь, и посоветовали сосредоточиться на трех основных направлениях. Я понимаю, что в масштабах жизни это не так существенно, но всегда чувствовал…
– Нет-нет-нет, – оборвала Кесс, – только не ничтожные, бесполезные специализации, ради всего святого. Я говорю о серьезных вещах. Настоящих. Понимаешь? О любви. Что с любовью? Я все сильнее подозреваю о нереализованном романтическом чувстве. Сколько раз у тебя были серьезные отношения с девушками?
– Ну, Магда, – начал он считать с большого пальца, – до нее несколько месяцев была Хелен…
– Что пошло не так с Хелен?
– Да все так. Просто расстались, и все.
– Почему?
– Не знаю. Просто не получалось.
– Мужчины. – Кесс подняла брови и сердито потушила самокрутку о пепельницу. – Боже, почему вы все такие бестолковые, если речь идет о чувствах?
– Я не бестолковый, – возразил он. – Я правда не знаю, почему мы расстались.
Он не лгал. Он познакомился с ней, они встретились, потом еще раз, они продолжали встречаться, а потом, пять месяцев спустя, по какой-то причине встречаться перестали. Как он припоминал, дело было в том, что «он ей не открывался». Винс не понял тогда, что она имела в виду, и не понимал сейчас. Если ты «открываешься», значит, у тебя внутри есть что-то, что ты скрываешь от окружающих – крепко захлопнутая раковина или запертая шкатулка с чем-то, спрятанным глубоко внутри. Но дело-то было вовсе не в этом. Он был с ней мил, они приятно проводили время, смеялись, наслаждались сексом, ездили на неделю в Корнуолл, жили в маленькой рыбацкой деревушке Порт Айзек и ни разу не поругались. Все пять месяцев с Хелен были просто превосходны, но оказалось, этого мало.
– Ну должна же она была хоть что-то сказать? Дать хоть какое-то объяснение?
– Сказала, что я должен раскрыться. Черт его знает, что это значит.
– Хмм. Да. Понимаю. Ты немного… скрытный.
– Что? Мне нечего скрывать.
– Возможно, но создается такое впечатление. Ты кажешься… загадочным.
– Загадочным?
– Ага. Шрамы, хмурые брови, пальто. Кажется, ты полон тайн и страхов.
– Я?
– Да, ты. Когда я впервые сюда приехала, ты меня заинтриговал.
– Правда?
– Ага. Но потом я поняла, что ты просто… – Она захлопнула рот. – Неважно.
– Что?
– Ничего.
– Боже, Кесс. Нельзя вот так начать говорить и вдруг умолкнуть. Ты поняла, что я просто что?
Кесс вздохнула и снова подняла колени к подбородку – она была из тех девушек, что всегда занимали необычные позиции – скрестив ноги, на столе, на полу, в позе эмбриона.
– Просто… парень. Знаешь ли.
– Нет, не знаю. Просто парень. Что это значит? Это плохо?
– Не так уж плохо. Но в каком-то смысле разочарование, при такой… опасной внешности.
– Я выгляжу как опасный человек?
– Да. Но только выглядишь. Ты надежный. И это прекрасно, это хорошо. Просто замечательно. Но некоторые девушки чувствуют себя в некотором смысле обманутыми – они ведь думали, что им бросили вызов.
Винс сокрушенно покачал головой.
– Боже. Так вот чего хотят девушки? Вызовов? И опасности?
– Да. Некоторые. Не все. Некоторым нравятся сосунки.
– Погоди-ка. Теперь ты назвала меня сосунком?!
– Нет. Совсем нет. Но ты мягкий. И надежный. Неправильная девушка может принять тебя за сосунка.
– Ну, со мной такого пока не случалось. – Винс гневно сложил руки на груди.
– Ну и хорошо, – не слишком убежденно произнесла Кесс. – Я рада. Итак, вернемся к твоей любовной хронике. Кто был до Хелен?
Винс вздохнул.
– Келли – несколько недель, до нее Лиззи – несколько месяцев, а до этого мы год встречались с Джейн – она вернулась в Австралию. На этом все.
– А в школе? А твоя первая девушка?
– У меня в школе не было девушки.
– Да ладно! Быть не может.
– Нет. Я был слишком уродлив. И потерял девственность в девятнадцать лет, – похвалился Винс.
– Обалдеть! – Кесс выпрямилась с нескрываемым восхищением.
– Да. Если быть точным, за три дня до девятнадцатого дня рождения.
– Черт, да ты долго раскачивался. А с кем?
– Что?
– С кем ты потерял девственность? Со своей первой любовью?
– Нет. Просто с девушкой.
– Какой девушкой?
– Мы познакомились на каникулах.
– Как ее звали?
– Джой. Джой Даунер.
– Так ты помнишь ее фамилию? Значит, все не так просто. Никто не запоминает фамилий после случайного секса.
– Все, скажем так, было быстро, но глубоко.
– Курортный роман?
– Да. Вроде того. Мы влюбились, у нас был секс, потом она оставила мне прощальное письмо и исчезла до рассвета.
– Оу. – Кесс слегка передернула плечами. – Кошмар. Почему она тебя бросила?
Винс пожал плечами.
– Не знаю. Письмо попало под дождь. Буквы расплылись.
– Тогда откуда ты знаешь, что она прощалась?
– Потому что смог разобрать только слова «мне так стыдно». В ту же ночь, когда был секс. Что еще это могло означать?
– Оно еще у тебя?
– Что, письмо?
– Да. Старое письмо. Оно здесь?
Кесс явно была возбуждена.
– Ну, вообще-то да. Думаю, да.
Винс отличался сентиментальным отношением к бумаге и не мог выбросить ничего, написанного вручную. Поэтому на дне его шкафа хранилась картонная коробка, заполненная открытками, приглашениями и письмами за последние пять лет. Он хранил даже самоклеящиеся бумажки с короткими скучными записками вроде напоминаний о том, что надо оставить денег молочнику, и извинений за съеденную лапшу из холодильника. Разумеется, послание Джой тоже хранилось где-то в недрах его комнаты.
– О, найди его, ладно? Хочу посмотреть.
– Зачем?
– Чтобы прочитать.
– Я же сказал, его прочитать невозможно.
– Я хочу уловить энергетику.
– О боже. – Он возвел глаза к потолку.
– Ладно тебе, Винсент. Сделай одолжение. Смотри – карты говорят тебе искать сожаления и помехи в прошлом, а ты рассказал мне про эту девушку, в которую ты влюбился и которая загадочно исчезла, оставив вымокшую под дождем записку. Думаю, это требует более тщательного изучения. И тебе нужно принести мне записку!
