– Ой, – удивленно произнес он.
– Ой, – рассмеялся Крис.
– Ну да, – сдался Винс, не в силах сдержать широкой самодовольной улыбки, расползающейся по лицу.
Крис похлопал его по спине и рассмеялся.
– Ну что, на этот раз удалось сдержаться? Удержать лодку в гавани?
– Крис! – Винс с ужасом и смущением взглянул на маму.
– Да ладно, дружище. Ты же знаешь, у меня нет секретов от твоей мамы.
Кирсти ухмыльнулась.
– Должна сказать, без этих подробностей я могла бы и обойтись.
– Так все было круто, да? – продолжал допытываться Крис.
– Очень круто, – улыбнулся Винс. Ему вдруг захотелось им все рассказать, поделиться потрясающей новостью о потерянной девственности. – Просто потрясающе.
– Да?
– Да.
– Я все правильно прочитал между строк, юный Винсент?
– Не знаю, о чем ты.
– Вы наконец сделали это? Ты и та девушка? Сделали?!
Винс ухмыльнулся и пожал плечами.
– Возможно.
– Да ты красавчик! – Крис обхватил Винса за плечи и сжал своей медвежьей хваткой. – Просто красавчик!
– Крис, честное слово, – любовно проворчала Кирсти, – ты поднял такой шум, будто он покорил Эверест.
– В этом есть определенное сходство, моя прекрасная жена. Через два дня парню исполнится девятнадцать. Он справился с этим испытанием, Бог его любит!
– Мне очень жаль портить романтическое настроение, милый, но я надеюсь, вы не забыли о мерах предосторожности?
– Она пьет таблетки, – радостно доложил Винс.
– Хорошо, но дело не только в контрацепции. Не забывай про СПИД.
Винс улыбнулся.
– Она девственница. Была. Девственницей. Как и я. Мы оба сделали это первый раз.
– Ах, – протянул Крис и сложил руки на груди с гордой улыбкой. – Поздние цветы. Разве не чудесно?
И Винс снова улыбнулся, потому что это правда было чудесно. Вообще-то, это было просто потрясающе. Он всегда думал, что если и потеряет когда-нибудь девственность, то это случится с какой-нибудь безликой женщиной в красивом белье, которая делала это с парой десятков других мужчин, имеет большой опыт и научит его всему, что знает. Представлял, что это будет приятно, но немного неловко – пересечение запретного барьера на пути к другим целям, таким как любовь и отношения.
Он всегда представлял секс с девственницей как занятие по определению неуклюжее и неловкое – словно пара макак, пытающихся поменять шину, или два новичка-пилота, выводящих самолет в штопор: слепой ведет слепого.
Но все оказалось совершенно не так. Это больше походило на посещение Тадж-Махала с кем-то, кто не видел его прежде, с кем-то, кто не мог подсказать, как избежать бесчисленных торговцев на входе, кто не знал, откуда раскрывается лучший вид и что лучше всего любоваться им ближе к вечеру – этот «кто-то» появился в неудачное время, поспешил ко входу, встал в неправильную очередь, а потом замер рядом с тобой в немом восхищении, и вы одновременно увидели чудо из чудес впервые.
Той же ночью Винс ненадолго проснулся от звука заработавшего мотора и ярких фар автомобиля, проехавшего мимо его окна.
На следующее утро, когда он проснулся, трейлер Джой был уже пуст, машины ее родителей нигде не было, а на ступенях лежал предназначавшийся для него конверт.
В нем лежала влажная записка, написанная синими чернилами, и совершенно нечитаемая из-за неожиданного дождя, быстро и сильно пролившегося тем утром – сколько Винс ни всматривался в текст под всеми возможными углами, различить он смог только три слова —
«Мне ужасно стыдно».
Кухня Эла и Эммы, 1.03 ночи
– Что? – спросила Эмма. – И это все, что там было написано?
– Нет, но разобрать я смог только эти слова. Все остальное превратилось в пятна и подтеки. Различались еще разрозненные слова, «что (?)» или «потому», но никакого смысла уловить было невозможно.
– Черт, – выругалась Клэр, – это ужасно. Как думаешь, что же там все-таки было написано?
Винс пожал плечами.
– Не представляю, – смущенно улыбнулся он. – Я решил, что она просто передумала, понимаете? Решила, что бросаться ко мне в объятия посреди поля было не слишком достойно. В любом случае, она явно не могла меня видеть. Вот так.
– Но это очень грустно. Твоя первая любовь закончилась меньше чем через неделю.
– Знаю. Но что поделать?
– Боже, – протянула Натали, – интересно, что с ней стало?
– Я ее видел, – сказал Винс. – Примерно семь лет спустя.
– Правда! И что она делала?
– Ну, – улыбнулся он. – Интересный вопрос.
Сентябрь 1993 года
Пропавшая кошка
– 9 –
Магда вытащила у Винса изо рта градусник и поднесла к свету.
– Хмм, – протянула она, – температуры нет. Может, ты просто простыл?
– Дай сюда. – Винс вырвал градусник у Магды из рук, пробежал взглядом по серебристой полоске ртути и со вздохом отдал обратно.
– Я чувствую, у меня грипп.
– Ну, раз ты чувствуешь, то оставайся дома. Но на работу за тебя я звонить не буду. Сам справишься. – Магда поднялась с постели Винса и потрепала его по голове. – Ну, я пошла.
Она откинула блестящие черные волосы за плечи и взяла звенящую связку ключей от своей работы.
Винс посмотрел на время на своих радиочасах.
– Занятия с персоналом, – объяснила она.
Винс надул губы.
– Но я болею, – напомнил он. – Ты не можешь остаться и поухаживать за мной?
– Нет, не могу! Мне нужно обучать персонал. Продавать одежду. Зарабатывать деньги. А ты не грусти. Ты можешь целый день смотреть телик, везучая скотина. И ты всегда можешь попросить Джеффа зайти и вытереть твой потный лоб, если станет совсем туго.
Она наклонилась и поцеловала его в лоб, оставив розовый след от помады.
– Жить будешь?
– Думаю, да.
– Мне зайти попозже?
– Пожалуйста.
Она улыбнулась ему, послала воздушный поцелуй и закрыла за собой дверь спальни.
Винс слышал, как она уходит, и повернулся, чтобы посмотреть в окно. Листья с некоторых деревьев уже начали опадать, небо казалось водянистым и блеклым, как в межсезонье, и у него была простуда.
Лето окончательно и бесповоротно прошло.
Винс направился в кухню, где Джефф в трусах гладил белую рубашку.
– А я думал, ты заболел, – пробормотал он, перебегая взглядом с рукава рубашки на экран телевизора с утренними новостями и обратно.
– Так и есть, – подтвердил Винс и для эффекта громко шмыгнул носом. – Просто хотел сделать тосты. – Он достал из холодильника хлеб. – Подумываю расстаться с Магдой, – неожиданно для самого себя признался он. Ведь он не думал об этом до этого самого момента.
– Ясно, – сказал Джефф, переворачивая рубашку. – Почему?
Винс пожал плечами и вытащил из холодильника упаковку пива.
– Ну а что дальше? Мы вместе пять месяцев. И что? Съехаться? Жениться?
– Ну да, – пробурчал Джефф.
– И она такая чудесная девушка. Ну, ты сам знаешь.
– Чудесная, – подтвердил Джефф, – чудесная девушка.
– И что думаешь? Что мне делать? Ты…
– Тссс. – Джефф поднес ладонь к губам Винса и указал на человека в броском костюме на экране. – Рынки.
– Пффф, – отмахнулся Винс. – И чего ты всполошился? Как будто там можно заработать денег. Это не…
– Боже, Винсент, заткнись же ты, наконец.
Винс прищелкнул языком и принялся демонстративно намазывать масло на хлеб, а потом тяжело плюхнулся на стул. Он всегда считал Джеффа забавным. Они впервые стали соседями в Луишеме, год назад, и так хорошо поладили, что, когда им надоело жить в холодном, тесном доме вместе с тремя надоедливыми девицами из Южной Африки, они решили свалить оттуда и найти новое место вместе.
Эту квартиру они обнаружили на сайте объявлений – не особенно роскошная, но с определенными элементами стиля: деревянные полы, высокие потолки и лепнина, позволяющая им почувствовать себя в изысканной лондонской мечте. Кухня была старой и неудобной, но в ней было огромное панорамное окно на Блэксток-роуд, огромная старая плита и потрепанная столешница в деревенском стиле. Квартира была крутой. И Джефф был крутым. Даже слишком. Крутым, в духе холодного душа. Винсу нравилось, что Джефф крутой, но только когда Джефф был крутым с другими людьми – теперь же он стал крутым и с Винсом, и тому казалось, что он живет с медлительным айсбергом.
