Профессор вроде как пошутил, но я на его счёт не обольщалась. Зельевар не из тех, кто шутит, чтобы разрядить обстановку и завершить спор.
— Нет. Это моё! — возразила, отступая на шаг, совершенно неготовая расставаться со своей единственной уликой.
— Про пирожные вы говорили то же самое, — приподняв брови, напомнил собеседник и требовательно велел: — Покажите!
Я неохотно предъявила ему книгу и сразу же убрала обратно, когда профессор протянул руку, чтобы её изъять.
— Это — моё! — повторила категоричным тоном, давая понять, что с личным имуществом ни за что не расстанусь.
— Если бы эту книжицу у вас обнаружила эйра Доринг... — вкрадчиво начал Бредвигс, опасно прищурившись.
— Можете ей рассказать, — пожала я плечами, нисколько не испуганная его обманчиво мягким тоном. — Но книгу не отдам, она мне жизненно необходима!
— Для чего же? — спросил он вроде как с искренним любопытством в голосе.
— Эм… помогает отвлечься.
— А как же головоломки? — напомнил Бредвигс с едва уловимой усмешкой в голосе.
— Их недостаточно.
— И всё же я должен забрать…
— Нет! — Разочарованная тем, что несмотря ни на что, мои чувства к нему не изменились, и сейчас вместо законного возмущения в душе шевельнулась неуместная предательская нежность, я разозлилась и сердито выкрикнула: — Имею я право хотя бы в книгах почитать о чужом счастье и взаимной любви, раз уж мне этого не дано?!
Бредвигс, не ожидавший подобных откровений, на мгновение растерялся, смерил меня странным взглядом, в котором смешались вина, тревога и ещё нечто непонятное, нечитаемое и с тихим вздохом, неожиданно искренне ответил:
— Однажды вы поймёте, что в вашей жизни всё сложилось к лучшему, а я... поверьте, очень сомнительное счастье...
— Верю и даже нисколько в этом не сомневаюсь! Потому и пыталась воспользоваться отворотным, — парировала, удивляясь собственной наглости. — Но я это понимаю умом, а не сердцем, так что книга мне всё же нужна.
— Хорошо, читайте... о чужом счастье, — милостиво кивнул вдруг Бредвигс, заставив насторожиться в ожидании подвоха. — Если… время останется. С сегодняшнего дня и до конца декады будете проходить отработку...
— На кухне? — с надеждой спросила я.
— Ну уж нет. А то ещё решите отвлечься с помощью поедания пирожных и испортите такую красивую фигуру, — с серьёзным видом покачал головой профессор. — Лучше поработайте на хоздворе и в зверинце.
Он снова то ли шутил, то ли насмехался, но моё, отравленное неразделённой любовью воображение уловило в этой фразе намёк на комплимент.
— Вы считаете, что у меня красивая фигура? — спросила быстрее, чем успела осознать неуместность вопроса.
— Как и любой не лишённый зрения мужчина, но это ничего не значит, — предостерегающе нахмурился Бредвигс и скользнул беглым взглядом по изгибам упомянутой фигуры, словно хотел удостовериться, что не ошибся.
— Да, да, я знаю, потому что внешнему содержанию вы предпочитаете внутреннее, — недовольно процитировала фразу, которую уже слышала от него не раз.
— Вот чтобы немного улучшить внутреннее содержание, подготовьте к занятию по травологии доклад по лильнику белому. А к отработке можете приступать прямо сейчас, — подвёл итог беседы профессор и быстро удалился, видимо, побоявшись, что снова напомню о его недавнем обещании вести себя со мной более корректно и на этом основании постараюсь избежать отработки. Не дождётся! Я с самого начала не обольщалась на его счёт и никаких поблажек не ожидала, хотя всё равно было немного обидно…
Когда профессор ушёл, в гостиную начали возвращаться однокурсницы, а подоспевшая Сильвара вдруг уставилась на книгу в моих руках чуть ли не квадратными от удивления глазами.
— Бредвигс её не забрал?! — не поверила она.
— Эм… нет, а что?
— Он всегда забирает то, что запрещено правилами, — недоверчиво напомнила она, заставив задуматься.
А ведь, правда, не забрал. Как и корзину с пирожными, хотя любой другой преподаватель на его месте так и сделал бы. Да и Бредвигс прежде никому не делал послаблений. Значит ли это что…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Нет! Ничего это не значит! Он просто чувствует себя немного виноватым в сложившейся ситуации, вот и всё! — прервала я свои размышления, которые едва снова не свернули к беспочвенным надеждам. — Тем более вон какую неприятную отработку назначил!»
— Наверное, не заметил, я её за спиной спрятала, — отозвалась как можно беспечнее, чтобы эта история не обросла надуманными подробностями.
— Ладно, давай сюда, — потребовала Сильвара роман обратно.
— Вот ещё, ты сама мне её отдала! — возразила, не собираясь расставаться с трофеем, отвоёванным с трудом.
— Ладно, но Майлине скажешь сама, — недовольно проворчала Сильвара.
Именно это я и собиралась сделать. Только позже, потому что сейчас Майлины в поле зрения не наблюдалось, а мне уже нужно было отправляться на отработку.
Глава 14
Отработки на хоздворе и в расположенном здесь же зверинце девушкам назначались нечасто. Всё-таки это не самая чистая работа, хоть нам и доверяли в основном только кормление животных и птиц.
Естественно, никто из нас попасть сюда добровольно не стремился. Отнюдь не изысканные ароматы и навоз, в который можно было наступить повсюду, делали времяпровождение здесь далеко не самым приятным. Поэтому я, разумеется, злилась на Бредвигса, оценившего мой прогул таким наказанием. Мог бы сделать скидку на то, что я из госпиталя недавно вернулась и совсем не наказывать!
«Вот надорвусь сейчас на этой отработке, и пусть он тогда пожалеет!» — мелькнула жалостливая, заманчивая, но такая детская мысль, что я с негодованием её отвергла.
Это же Бредвигс. Он сразу всё поймёт и тогда уж окончательно сочтёт меня глупым эгоистичным ребёнком. Ладно, признаю, заслужила. В конце концов, я действительно прогуляла занятие, да ещё и вломилась в чужую комнату. Ох, надеюсь, этого он не узнает!
Надрываться мне и в самом деле не пришлось. На месте назначения я встретила, обожающую животных Ланту Ридвис, которая проводила тут всё свободное время в качестве добровольного помощника. Неудивительно, что меня прикрепили к ней. Сначала Ланта устроила мне экскурсию по территории и знакомство с её обитателями, затем показала, как давать корм и воду тем животным, которым подошло время питаться. Потом мы сортировали, привезённую для травоядных питомцев академии растительную массу, отбирая колючки и другие опасные сорняки, непригодные им в пищу. А после Ланта потащила меня в небольшое помещение, обставленное всем необходимым для того, чтобы здесь можно было отдохнуть и перекусить. Пока я пила освежающий напиток и листала учебник «Травологии», готовясь к докладу, она, забравшись в кресло, рисовала что-то в толстой серой тетради. Когда однокурсницу кто-то позвал, я, поддавшись любопытству, взяла и пролистала её.
В основном там были рисунки животных. На мой взгляд, довольно неплохие. От красоты некоторых дух захватывало. А вот на последних страницах их сменили какие-то бессвязные записи, больше похожие на школьные упражнения, когда человек только учится писать. Или… пытается скопировать чей-то почерк. Моё внимание привлекла знакомая буква «Д» с характерным хвостиком. Точно такую же я видела в записке об изменах Нильды, которую сожгла Ланта! Вот это поворот!
Когда девушка вернулась и с тревогой посмотрела на раскрытую тетрадь в моих руках, я не придумала ничего лучше, чем спросить прямо, без намёков:
— Ланта, это ведь ты писала те записки, компрометирующие сестру? Зачем? Из-за ревности?
Ланта вспыхнула, выхватила у меня тетрадь, но, как ни странно, отпираться не стала, сердито заявив:
— Это тебя не касается! Не лезь в чужую жизнь! Ревность — чушь какая! Ты же совсем ничего не понимаешь!
— Но Нильда — твоя сестра…
— Она всё знает! — гневно сверкнув глазами, отрезала Ланта. — И даже не сердится. Можешь сама у неё спросить. И не лезь к нам больше!
