Куки рассмеялась и повесила трубку.
Я перезвонила Диби – моему страдающему геморроем и находящемуся в вечном стрессе дяде. Он служит детективом в управлении полиции Альбукерке, и именно благодаря ему я официально работаю консультантом полиции и практически регулярно помогаю ему раскрывать дела. Платят неплохо, а иметь доступ к их базе данных – просто мечта.
- Так что там насчет прочищения засоров? – спросила я, когда он взял трубку. – Ты уж извини, но от таких слов попахивает кровосмешением.
- Это фраза была шифром, чтобы ты перезвонила мне как можно скорее.
- Серьезно? – Что у него в голове творится? – А нельзя было просто сказать «Пусть перезвонит мне, как только сможет»?
- Наверное, можно. Но мне хотелось выглядеть крутым.
Подавив неуместный смех, я поинтересовалась:
- Дядя Боб, почему бы тебе просто не пригласить ее куда-нибудь?
- Кого?
- Сам знаешь кого.
Совсем недавно выяснилось, что он неровно дышит к Куки. Тревожит ли меня это? Очень. По тысяче причин сразу. Но он классный чувак. И заслуживает хорошей девушки. К сожалению, ему, видимо, придется довольствоваться Куки.
- Над чем работаешь? – полюбопытствовал Диби.
- Пропала жена.
- Надо же, я и не знал, что ты женилась.
- Остряк. Что тебе известно о докторе Нейтане Йосте? – спросила я, осматривая Сентрал в поисках вывески с огромным хот-догом. Никак не могла вспомнить, был ли «Супер Дог» возле магазина игрушек для взрослых или рядом с парикмахерской для собак «Жизнь по-собачьи». Помню только, что был там намек на секс.
- Я знаю, что его жена исчезла, - отозвался дядя Боб.
- И все?
- Вкратце.
- Ну тогда выкуси, разгильдяй. Это его рук дело.
- Вот дерьмо. Ты уверена?
- Как тест на беременность после выпускного.
- Значит, дело серьезное. С кем ты над этим работаешь?
- С Куки.
Он тяжело вздохнул:
- Я примерно на семнадцать месяцев опаздываю с отчетами и всякой бумажной хренотенью, но могу покопаться, если хочешь. Посмотрим, что у нас есть на этого мужика.
- Спасибо. А копии мне сделаешь?
- Конечно, почему нет?
Наконец-то. Заведение нашлось рядышком с адвокатской конторой «Секстон и Хоар».
- Давай вместе поедим в «Супер Дог».
- Не могу.
- Из-за моего сомнительного морального облика?
- Нет, из-за того, что меня ночью замучает изжога, если я в такое время поем в «Супер Дог».
- То есть мои моральные устои тебя не беспокоят?
- Не так сильно, как изжога.
Слышать это было приятно. В конце концов, я не довожу до ручки близких людей.
Припарковавшись у «Супер Дог», я вошла внутрь, пристально вглядываясь в бейджи в поисках надписи «ДЖЕННИ». Мне повезло: она стояла у кассы, к которой я подошла. Я сделала заказ, зная наверняка, что, как только передам Дженни послание от Рона, мертвого клоуна, которого я встретила у себя в гостиной, меня засыплют вопросами, и мечты о том, чтобы насладиться хот-догом с соусом чили, печально и одиноко канут в Лету.
В попытке уверовать в романтику я решила не передавать послание слово в слово. Дженни оказалась симпатичной девушкой с темно-русыми волосами и бровями, как у супермодели. И наверняка заслуживала чего-то получше, чем роновское «Поцелуй меня в зад».
Когда она вручила мне хот-дог с чили и картошкой, я сказала:
- Дженни, меня зовут Шарлотта Дэвидсон. У меня для вас послание от друга.
Уже занимаясь чем-то другим, она снова посмотрела на меня. И в тот же миг ко мне устремилось горе, сочившееся из каждой ее поры.
- Для меня? – безразличным тоном переспросила она.
Что ж, понять ее можно.
- Да. Это прозвучит странно, но мне нужно, чтобы вы уделили мне минутку.
Ее худенькие длинные пальцы переплелись. Она ждала чего-то еще.
- Рональд передал, что очень сильно вас любит.
Дженни медленно, размеренно сглотнула пару раз. А потом ее глаза наполнились слезами, которые потекли по щекам, будто кто-то открыл шлюзы. Вот только выражение ее лица не изменилось ни на йоту.
- Вы лжете, - сказала она с горечью, - он никогда не сказал бы мне такого. Никогда.
Отвернувшись, она убежала в подсобку, а я стояла за стойкой, совершенно ошарашенная. Если сравнивать, то я ощущала себя почти так же, как тогда, когда мне было двенадцать, и через меня прошла дочь бедуина, умолявшая позаботиться о верблюдах ее отца. Вместе с ней прошел мужик, порно-звезда, который отказывался перейти, пока я не назову его Доктор Секс. В общем, чувствовала я себя ни то ни се.
Обойдя стойку, я направилась к двери, за которой скрылась Дженни.
Кто-то завопил «Туда нельзя!», но я уже была в комнате для персонала. Заливаясь слезами, Дженни свернулась в клубок на пластмассовом стуле, глядя на постер с кошкой, призывающий «держаться изо всех сил».
- Дженни, мне очень жаль, - сказала я.
Утерев лицо рукавом, она посмотрела на меня:
- Он бы никогда так не сказал.
Проклятье, ненавижу, когда меня ловят на лжи. Мне больше нравится, когда я вру, и никто не замечает, как это бывает со звездами на пике карьеры, которых арестовывают или принудительно отсылают в реабилитационные центры.
- Он и не говорил. – Я повесила голову и мысленно поклялась позже заклеймить себя позорным клеймом.
Дженни открыла рот, как будто собиралась о чем-то спросить. Выражение ее лица отражало чистую надежду.
- Он сказал, и я думаю, что в самом лучшем смысле, «Поцелуй меня в зад».
На ее лице медленно сменялись эмоции, а потом она порывисто обняла меня и воскликнула:
- Я знала! – Несколько сотрудников вошли в тесную комнатушку, чтобы узнать, что происходит. – Только так он и мог сказать. – Дженни оторвалась от меня, чтобы объясниться, сглотнув комок в горле: – В конце он был настолько слаб, что с трудом говорил, а я его с трудом понимала. – Она отклонилась еще дальше, чтобы посмотреть на меня. В ее глазах вдруг засияла какая-то догадка. – Погодите-ка. Вы же свет.
- Свет? – переспросила я, изображая невинность и смирение.
- Ну да. Когда он… перед тем, как он умер, он говорил, что видел свет. Вот только свет этот, по его словам, шел от женщины с каштановыми волосами, золотистыми глазами и, - она бросила взгляд на мои ноги, - в байкерских ботинках.
- Правда? – изумилась я. – Он меня видел? То есть, он же должен был идти к другому свету. По другому маршруту. Я вроде как служу тем, кто умирает и не уходит сразу. – Я глянула вниз, осматривая себя. Как же меня бесит, что я не вижу того, что видят призраки. Не вижу этой моей «маячной» яркости. – Мне давно пора проверить потребляемую мощность.
- Так он передал «Поцелуй меня в зад»? – переспросила Дженни, явно не зацикливаясь на том, что я – свет, в который проходят мертвецы. Но позже до нее дойдет.
- Да, - ответила я, настороженно улыбаясь. – Что он имел в виду?
Ее лицо озарилось улыбкой, ярче огней полицейских машин.
- Он имел в виду, что хочет на мне жениться. У нас было что-то вроде кодового языка на двоих. – Тонкие пальцы поддели ниточку, выбившуюся из ткани форменной рубашки с нашивкой «Супер Дог». – Нам не нравилось ругаться на глазах у других людей, поэтому мы придумали кодовые фразы, даже для приятных вещей.
- Ага, - протянула я, догадываясь, почему она так отреагировала на слова, которые якобы передал Рон. – И что на вашем шифре означали слова «Я очень сильно тебя люблю»?
Дженни смущенно улыбнулась:
- «Уйди с глаз моих, чтоб я тебя не видел, или пусть лучше муравьи съедят мои глазные яблоки».
- Ничего себе! Замысловатый вы шифр придумали.
Она рассмеялась, но уже через секунду тоска охватила ее вновь, и улыбка на губах стала угасать. Изо всех сил Дженни постаралась и снова широко заулыбалась. Для клиента. Для меня.
- Нет, - произнесла я, положив ладонь ей на плечо, - передо мной вам не нужно притворяться.
В ту же секунду в ее глазах появились слезы, и она снова меня обняла.
