Самаэль кивнул на здание.
— Я не уверен, здесь ли живёт Тура. Если нет, может, мы сумеем развести там огонь.
Мои зубы застучали.
— Будем надеяться, тот, кто следит за моими мыслями, не сумеет найти нас здесь.
Его серые глаза сияли в темноте.
— Думаю, нам придётся пойти на этот риск. Мы сделаем себя уязвимыми для Свободного Народа, если замёрзнем до полусмерти. Нам надо, чтобы ты вновь набралась сил.
Мы подошли к старой деревянной двери в собор, и Самаэль толкнул её, открывая взгляду тёмное помещение. Мы шагнули внутрь, и у меня перехватило дыхание. Это место было великолепным.
Лунный свет лился через витражные окна, заливая серебристым светом интерьер. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что кто-то превратил заброшенную церковь в дом. Там, где находился бы алтарь, стояла кровать — аккуратно застеленная и накрытая тёплыми с виду шкурами. В центре прохода стоял обеденный стол с незажжёнными свечами.
Сушёные цветы и травы висели на стенах, на полках стояли чашки и тарелки. Альков возле алтаря переделали в камин, и кто-то пробил там стену, сделав своеобразный дымоход. На каминной полке из камня стояли чайник и кружки. Порыв ветра залетел через дымоход, принеся с собой маленькие хлопья снега.
Пока я разглядывала помещение, Самаэль начал зажигать свечи.
— Судя по запаху, тут в последнее время никто не жил. Не знаю, вернётся ли кто-нибудь и помешает нам, — он подошёл к камину и бросил туда несколько поленьев.
В трещинках между камнями пробивались дикие цветы. Я выдохнула, и моё дыхание заклубилось в воздухе. Я понимала, почему это место забросили. Зимой сложно обогревать такое большое пространство, но оно станет идеальным домом на лето с такими великолепными высокими окнами.
Разводя огонь, Самаэль обернулся и посмотрел на меня.
— Иди оттаивай под шкурами. Чем больше ты отдохнёшь и согреешься, тем в лучшем состоянии ты будешь, чтобы помочь мне убить тех людей.
— Ты такой романтик.
Прекрасный голубой и красный свет лился через витражные окна за алтарём. Я подошла к застеленной шкурами кровати. Сев на краю, я сняла заснеженные сапожки, затем припорошенный снегом плащ. Я повесила плащ на крючок в изножье кровати и забралась в уютную постель.
Огонь начал потрескивать, осветив каменный пол золотистым светом.
Самаэль встал, и когда он с улыбкой повернулся ко мне, в его глазах танцевали отсветы пламени.
— Я заварю чай, — он взял чайник с каминной полки.
Ну естественно. Естественно, он заварит чай.
Сбежав из Железной Крепости, я и не представляла, что такое случится — что он опять будет готовить мне чай, делить со мной постель. Мне надо помнить, что нельзя к такому привыкать.
Я смотрела, как Самаэль выходит наружу, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить — он пошёл собрать снег, чтобы растопить его в воду.
Вернувшись, он сверкнул улыбкой, от которой мои щёки запылали. Ну, разве не уютно тут устроились два древних врага, воевавших не на жизнь, а на смерть?
Он поставил чайник у камина, затем повесил его над огнём.
— Чай тебя согреет. Возможно, к утру яд выведется из твоего организма.
Я накрылась одеялами и шкурами и улыбнулась ему.
— А ангелу смерти нужен его вечерний чайный ритуал. Только что рванула бомба, нас отравили, на нас охотятся. Естественно, мы обязаны попить чаю.
Но он не улыбнулся в ответ, и его взгляд не отрывался от огня.
— Я не верю, что Соуриал поступил бы так. Он никогда не был изменником, и они убили его детей. Я не могу понять, как кто-то мог подставить его данной очень специфичной информацией о Проходе Призрачного Монаха, но может, такая вероятность существует.
Я нахмурилась, пока этот вопрос крутился в моём сознании.
— Возможно ли, что у него имеется весомая причина поступать так?
— Соуриал считает, что ты опасна. Но это недостаточно весомая причина, чтобы примкнуть к Свободному Народу.
— Да. Но я ведь опасна.
Он покачал головой.
— Я не знаю. Может, он считает, что как-то сможет захватить над ними контроль. Разрушить их изнутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я прикусила губу.
— Если кто-то подделал его почерк…
— Это не отвечает на вопрос о том, как они узнали о Проходе Призрачного Монаха. Но причина должна быть, — он разлил чай по кружкам, и пар витал вокруг него. Воздух заполнился землистым, травяным запахом.
Самаэль повернулся и понёс кружки к постели. Для ужасающего ангела смерти вроде Самаэля это было очень домашнее поведение. А его неземная красота и телосложение воина лишь делали контраст ещё более странным.
Он сел рядом со мной на кровати и передал мне кружку чая.
— Мы не узнаем правду, пока не найдём его.
Я подула на чай, остужая его, затем склонила голову набок, глядя на Самаэля поверх кружки. Я чувствовала, как ворочается Лилит… и она была в дьявольском настроении чинить проблемы.
— Ты планируешь делить эту постель со мной? Твоя невеста не станет возражать?
Он снял плащ, затем меч с пояса и вскинул бровь.
— Она ещё не знает меня. Он согласилась выйти за меня просто потому, что это наделит её властью. Не думаю, что ей есть дело до чего-либо, кроме доступа к деньгам.
Я сделала глоток чая, ощутив лёгкий цветочный вкус.
— Может, лучше просто стать демоном, чем жениться на ней.
Самаэль смотрел в кружку так, будто пытался прочесть там будущее; его брови нахмурились. От задумчивого выражения на его лице моё сердце забилось быстрее, а когда он посмотрел на меня своими серыми глазами из-под ресниц, мой пульс начал зашкаливать.
— Я начинаю задаваться тем же вопросом, — он потёр большим пальцем свою нижнюю губу, изучая меня. — Я не могу жениться на этой женщине. Мы оба это понимаем, даже если предсказательница этого не осознаёт. Тем не менее, я всё равно думаю, что нам с тобой опасно быть вместе. Пока в тебе живёт душа Лилит, мы будем снова и снова разрушать друг друга. Будем ломать друг друга. И если я снова наврежу тебе, как в прошлый раз, это станет моей погибелью.
— И каковы твои доказательства, что так будет? — спросила я. — Сны? Предсказательницы?
— Лилит разрезала меня на кусочки на поле битвы. А я вырезал ей сердце ножом. Мы вышвырнули друг друга из окна на четвёртом этаже. Вот мои доказательства.
Разочарование разлилось в моей груди. Возможно, в его словах правда был смысл.
— Ладно, это примеры из реального мира.
— Она пробуждает во мне тёмную сторону, и я не уверен, что в силах это контролировать. И мы не можем изгнать её из тебя, иначе ты погибнешь. Я не допущу, чтобы ты умерла.
— Ты не можешь контролировать себя в присутствии Лилит? — я выгнула бровь. — Хоть у тебя и имеется многовековая практика подавления?
— Может, мне лучше поспать на полу.
Я глянула на холодный пол. Сквозняк проникал под дубовую дверь и разносил по каменному полу снежинки.
— Не говори глупостей. Ты не будешь спать на полу, когда тут имеется совершенно нормальная кровать, — я не была уверена, кто это говорит, я или Лилит. — Нас отравили. Мы замёрзли, вымотались и хотим просто поспать. Думаю, мы сможем поспать рядом, не убив друг друга и не потрахавшись, не так ли? И тебе надо быть в хорошем состоянии, когда придут следующие наёмники.
Самаэль снова нахмурил брови, и его глаза блеснули невинностью.
— Я не уверен, — выражение его лица изменилось, губы изогнулись в лукавой улыбке. — Я могу контролировать себя в постели с тобой, но я не так уверен, что ты сможешь держать руки при себе.
Я притворно зевнула, прикрыв рот ладошкой.
— Да я и так наполовину сплю в твоём скучном обществе. Не сомневайся, я буду полностью контролировать свою похоть. Потому что буду дрыхнуть без задних ног.
Он замер совершенно неподвижно, сверля меня серыми глазами.
— Серьёзно? Всё ещё притворяешься скучающей?
Я пожала плечами.
— У меня нет никакого интереса затаскивать тебя в постель, кроме одного факта — я не хочу, чтобы при нападении Свободного Народа ты был слаб и бесполезен просто потому, что по-дурацки спал на холодном каменном полу. Это неверное стратегическое решение.
