Он улыбнулся и притянул ее к себе. В душе его звучала музыка. Он медленно повел девушку в танце, как когда-то на свадебном приеме Дженифер. Не отрываясь, они смотрели друг другу в глаза.
— Я не хочу приходить на один день, Чар Броуди. Я хочу фотографировать вас постоянно. Меня интересует каждый миг вашей жизни. Я хочу быть рядом с вами, чтобы увековечить краткие мгновения, понимаете?
Чар кивнула.
— Вы многого хотите, Флетчер. Даже слишком.
— А вам не кажется, что то внимание, которое я собираюсь уделить вам, тоже чего-то стоит?
Чар молчала. Она слышала его вопрос, но казалось, что слова прозвучали откуда-то издалека.
Над ней горели тысячи звезд, внизу сверкал огнями Париж. А между звездами и сиянием парижских огней она, подобно ангелу, танцевала с весьма искусным обольстителем. Если раньше она хотела понять, что такое любовь, то теперь она знала ответ на этот вопрос. Ей открылось, что это — темнота, звездный свет, густые, шелковистые волосы под пальцами и высокий, стройный мужчина, двигавшийся вместе с ней в волшебном танце под слышную только им двоим музыку. Завтра, когда взойдет солнце, все будет иначе. Но сейчас Чар не хотела думать о завтрашнем дне. Сейчас пусть все будет так, как ей хочется, она будет наслаждаться этой минутой.
— И что же мне принесет ваше внимание? — мечтательно спросила она.
— Во-первых, известность, — начал Флетчер, слегка разворачивая Чар и подводя ее к двери на смотровую площадку. — Люди узнают ваше имя, они будут восхищены вашим талантом. Мир будет у ваших ног. Ведь вы этого хотите, не правда ли? Это то, о чем мечтает каждый.
Быстрым движением он открыл дверь, и они оказались под открытым небом над ночным Парижем. Холод заставил ее прижаться к Флетчеру, сильный ветер вынудил вцепиться в его плечо. Она посмотрела на своего спутника, и по ее ясным серым глазам Флетчер увидел, какие эмоции бушуют в ее душе.
— Я не хочу, чтобы весь мир упал к моим ногам.
— Тогда это может оказаться полезным с другой точки зрения, — ласково продолжил Флетчер, наклонившись к ее лицу, их губы почти соприкасались.
— И в чем же эта польза? — вздохнула Чар, и ее губы приоткрылись в ожидании.
— Возможно, я упаду к вашим ногам. Буду поклоняться вам, пока мы здесь вместе, вдвоем, а может быть, и вечно.
Ветер подхватил последнее слово, унес его вдаль, и, прежде чем оно превратилось в реальное обещание, Флетчер поцеловал ее. Они прильнули друг к другу, словно подчиняясь зову судьбы. В их объятии было столько страсти! Казалось, ничего больше не существует, они были одни под ночным небом Парижа.
Этот долгий поцелуй заставил Чар забыть и работу, и Росса, и Пилар. Она поняла, что ее захватил поток совсем другой жизни. У них с Флетчером могла бы быть такая необыкновенная любовь! Но для него нет места в ее реальной жизни. Нет в ней места для человека, который живет, не подчиняясь никаким законам, сбежав от своего богатства в поисках истины, который верит, что жизнь проста и жить надо сегодняшним днем. Нет, она не может соединить с этим человеком свою жизнь, но счастлива в его объятиях в этот фантастический вечер.
— Ты слишком рано уезжаешь, — в сотый раз повторила Пилар.
Машина подъехала к стоянке возле международного аэропорта имени де Голля. Неприветливый водитель резко затормозил, и Флетчер удержал обеих женщин за плечи, когда машина чуть не врезалась в здание аэровокзала.
— Mon Dieu! Quoi? T'es aveugle? Ou completment bourreé? — закричала Пилар, лишив бедного водителя остатков чувства собственного достоинства, пока он подруливал к тротуару.
Шофер глуповато пожал плечами и вместе с Флетчером вышел из машины. Оба были счастливы, что наконец доехали.
— Пилар, ты слишком строга с этим беднягой. Я не знаю, что ты ему сказала, но это, наверное, прозвучало просто ужасно, — засмеялась Чар. Она совсем забыла французский, который учила много лет назад.
— Я сказала, что он либо слепой, либо мертвецки пьян, раз так ведет машину. Он совсем не следил за дорогой, — сердито объяснила Пилар.
— А чего же ты ожидала? Он не мог отвести глаз от тебя. Кто может думать о дороге, если на заднем сиденье его автомобиля сидит прекрасная Пилар?
— Ну вот! Очень глупое оправдание. Если он хочет поглазеть на меня, ему следует подождать, пока я выйду из машины.
— Влюбленный даже на мгновение не может отвести восхищенного взгляда от женщины своей мечты, — весело засмеялась Чар, обернувшись и бросив взгляд на Флетчера, вынимавшего багаж.
— Это же можно сказать и о влюбленной женщине, а? — лукаво заметила Пилар.
— Что? — рассеянно спросила Чар, внимательно наблюдая за Флетчером. В его черных волосах поблескивали мелкие капельки дождя, накрапывающего с самого утра.
— Я сказала, что вы с Флетчером глупцы, раз не воспользовались возможностью любить друг друга в Париже. Упустить такой шанс!
Не веря своим ушам, Чар откинулась на спинку сиденья и повернулась к подруге.
— Что ты сказала?
— Очень жаль, говорю, что каждый вечер ты возвращалась ко мне одна, а Флетчер шел к себе в гостиницу. — Взяв в руки конец своего длинного шелкового шарфа, Пилар сосредоточенно перебирала длинные кисти. «Зря ты корчишь из себя девчонку-недотрогу», — хотела было добавить она, но прикусила язычок.
— У меня нет привычки спать с фотографами, которые делают мои снимки для журнальных статей, Пилар, — спокойно ответила она.
— Ах, он не просто фотограф, ma cheri. — Опустив край шарфа, Пилар наконец решила, что больше не может играть в эту игру. Времени оставалось слишком мало. Чар так много сделала для нее в эти последние несколько дней, что она обязана открыть подруге глаза. — Флетчер очень хороший человек. Между вами что-то есть, я вижу. Вы провели в Париже не так уж много времени, но даю голову на отсечение, ты его успела покорить. — И, погрозив подруге пальцем, Пилар продолжила: — Он прекрасный человек, Чар. Смотри, не упусти его.
— У нас с ним общее дело, я же тебе объясняла, — ответила Чар, раздражаясь, потому что понимала: Пилар была права.
— Твои слова звучат очень уверенно, но твои глаза… О, Чар, они говорят о другом. И Флетчер тоже. Он хочет…
— Меня не волнует то, чего он хочет, — отрезала Чар, не желая продолжать этот разговор.
Кроме того, у нее были обязательства. Росс ждал ее. Добрый, надежный старина Росс. Она должна еще разобраться в их отношениях, а не мечтать о воображаемом романе с человеком без корней, напоминающем ей перекати-поле. Вольная птица, скиталец, который мог бросить доходный бизнес, — это не тот тип человека, о котором Чар может думать серьезно. Флетчер Хокинс увлечен только своим фотоаппаратом. Вот он опять навел на нее свой объектив.
