Рассердившись, Чар взяла свою дорожную сумку и, расстегнув молнию, почувствовала, как отступает раздражение при виде прекрасных старинных кружев. Она потратила на них столько денег в торговых рядах на Клингокур! Она осторожно перебирала пальцами тонкие ажурные кружева, предвкушая, какие дивные модели можно сконструировать с ними. Чар чувствовала, что она несправедлива к Пилар, доброе сердце которой желало подруге только добра. Но все усилия Пилар разбивались о глухую стену, воздвигнутую ее американской приятельницей.
Чар взяла подругу за локоть.
— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть. Я и сама чувствую, что ты права. Флетчер очень незаурядный человек, но он не для меня. Росс понимает, что мне нужно и чего я жду от жизни. С Флетчером мне было хорошо и интересно, но ты должна помнить, что мы в Париже, а Париж — волшебный, магический город. А волшебство, Пилар, имеет мало общего с реальной жизнью. Сейчас наступило время вернуться к реальности.
Чар через плечо бросила взгляд на Флетчера. Когда они, вернувшись в Штаты, встретятся в ее маленькой мастерской, все будет совсем по-другому. Горсточка ее сотрудниц будет пристально наблюдать за ними. Разве каждая из этих женщин не намекала ей, что пришло время серьезно задуматься о замужестве? Еще дома будет Росс, и работа, и много других вещей, которые заставят ее смотреть на Флетчера другими глазами.
Пилар накрыла ладонью руку подруги и, наклонившись, прошептала:
— Нет, дорогая, это — не волшебство, это — реальность. Магнетические токи в человеке играют важную роль. Искра, проскочившая между вами, не исчезнет бесследно. Ты и Флетчер — это неизбежно.
Чар тихо засмеялась.
— Неизбежны только налоги и смерть.
— Он мне нравится, Чар, — искренне произнесла Пилар, — ты должна дать ему шанс.
— Мне он тоже нравится. Но я не могу себе этого позволить. Сейчас не время давать волю чувствам. Нас связывает не любовь, а деловой проект. Я буду лишь материалом для его публикации. Мне нужен успех в бизнесе, и его фотографии помогут мне добиться известности. Я не собираюсь до пятидесяти лет ублажать дам в Дель-Мар и Коронадо. Как я могу думать сейчас о чем-нибудь другом, кроме дела?
— А кто говорит о том, что ты можешь? Я вижу только, чего ты хочешь, — вздохнула Пилар.
— Это все взаимосвязано. И то, что мне нужно, и то, чего хочу, сливается в одном — в моем желании стать известным дизайнером. — Чар виновато пожала плечами, словно извиняясь за безапелляционность своего заявления, перегнувшись через стоявшую между ними сумку, обняла подругу. — Мы обе добьемся успеха, Пилар, и мы сделаем это своими руками. И ты, и я — мы встретим истинную любовь, и все сложится удачно у нас обеих.
— Все это прекрасно, но мне вовсе не обязательно ложиться спать с чувством, что я добилась успеха! Никакие деньги в мире не согреют мою постель лучше, чем простой любовник.
— Но любовь должна возникать из самого сердца, делать человека абсолютно счастливым. Я, если мне даже кто-то нравится, если меня тянет к этому человеку, не считаю, что это настоящая любовь.
— И я тоже.
— Значит, мы пришли к согласию относительно Флетчера?
— Ничего подобного. — Пилар улыбнулась с оттенком коварства. — Решать придется тебе. Мы с тобой хоть и понимаем друг друга, но твоя душа — потемки.
Чар засмеялась и выпустила подругу из своих объятий.
— Мы что-то слишком много болтаем, так не долго и опоздать. Все было чудесно. Магазин у тебя замечательный. Я просто не знаю, как тебя благодарить за то, что смогла принять участие в его открытии.
— Это я должна поблагодарить тебя, — искренне сказала Пилар. — Я уже продала три твоих вечерних платья. Ты не забудешь мне прислать другие?
— Конечно, нет. Ведь с помощью твоего магазинчика и публикаций Флетчера я собираюсь прославиться в мире моды, так что пришлю обязательно, — весело пообещала Чар.
— Ты хочешь стать знаменитым кутюрье? Опомнись! Посмотри на Ваше. Он — несчастный маленький человечек, а думает, что он ни на кого не похож.
— И все же я — это я, и я никогда…
— Чар?
Холодный ветер ворвался в кабину: это Флетчер открыл дверцу и тронул Чар за плечо. Она обернулась, и у нее сжалось сердце. Париж поистине волшебный город. Чар надеялась только, что пройдут дни, может быть, недели, волшебство рассеется и ее жизнь вернется в свое прежнее русло.
— Я почти забыла про тебя, — засмеялась Чар.
Пилар даже вздрогнула от ее слов и, скрестив на груди руки, укоризненно покачала головой. Флетчер улыбнулся, наблюдая, как выразительно Чар посмотрела на подругу.
— Вы всегда так: с глаз долой — из сердца вон? Ваш багаж уже на пути в самолет, и, я думаю, нам тоже не мешает последовать туда же. Пилар… — Флетчер, прижавшись грудью к плечу Чар, перегнулся к темнокожей красавице. Та подставила ему щеку и протянула руку. — Все было чудесно, Пилар. Не знаю, как тебя благодарить. Сомневаюсь, увидел бы я когда-нибудь все укромные уголки и старые улочки Парижа, если бы не ты. Я думаю, что получатся неплохие фотографии. Я пришлю их тебе.
— Au revoir, Флетчер. До свидания. Думаю, скоро увидимся.
— Я надеюсь.
— С'est bien, Флетчер, — дружески сказала Пилар. Он нравился ей, и оба любили женщину, сидевшую между ними.
— Еще раз спасибо, я тронут твоей добротой.
Через сорок минут Флетчер и Чар покинули Париж. Сидя рядом в самолете, они негромко разговаривали, изредка касаясь друг друга, извинялись и винили во всем тесноту в салоне. И когда самолет наконец приземлился и Флетчеру пришлось осторожно разбудить Чар и убрать свое плечо, на котором она уснула, он понял, что и в его и в ее жизни многое изменилось. И когда они вышли из самолета и отправились на поиски Росса, встречавшего Чар, Флетчер не мог не задуматься над тем, сколько времени потребуется ей, чтобы прийти к такому же выводу.
5
— Росс, я не могу дать тебе то, чего ты от меня ждешь.
И Чар собрала всю волю, всю свою смелость, чтобы поднять глаза на Росса и откровенно сказать ему, что их отношения должны измениться. Она поняла это еще неделю назад, когда спускалась с трапа самолета в сопровождении Флетчера, а Росс ждал ее в аэропорту. Она обрадовалась, увидев его, но не испытала ни волнения, ни восторга. Только радость встречи со старым приятелем. Когда двое любят друг друга и строят серьезные планы на будущее, они должны чувствовать нечто совсем другое. И вот после недели, проведенной Чар в напряженных, мучительных раздумьях, они встретились на нейтральной территории, чтобы все обсудить.
— Понимаю. Это Хокинс, не правда ли? Он поймал тебя на крючок, — сказал Росс, откинувшись на спинку жесткого стула с резной спинкой.
