же отключает их.
– Тесновато, но ничего лучше предложить не можем.
– Нас устраивает, – говорит Брайтон, смотря в окно в серебряный телескоп.
– Каков наш план? – спрашиваю я. – Ева нас тоже вылечит, когда закончит с Айрис?
Марибель ерошит ладонью темные волосы, глубоко вздыхает и вытаскивает телефон.
– К счастью для Евы, никто из вас серьезно не пострадал. Ей необходим отдых. – Марибель идет к двери, печатая на ходу. – Сейчас мне нужно найти в Сети ту девушку, но я пришлю кого-нибудь с аспирином и едой, и скоро мы снова поговорим.
Я не успеваю спросить о плане действий – она уходит.
– Очень круто, – говорит Брайтон, изучая комнату. Уверен – он мечтает исследовать все здание. – Интересно, как долго они тут прячутся?
– А от меня чего хотят? – Я сажусь на ковер в форме кометы.
– Чароходы? – Брайтон садится рядом.
– Чароходы и Кровавые чародеи.
– Ну, чтобы ты присоединился к ним.
В детстве мы рисовали себя в магоустойчивых жилетах Чароходов. Брайтон на своих картинках летал с одной миссии на другую. Я на своих телепортировался, но тогда я не думал, что силу можно использовать, чтобы сбежать от опасности, как думаю сейчас. Я мечтал переноситься в горы и спать под звездами, плавать неизвестно где вместе с родными и спасать гнезда фениксов.
– Я ни за что не стану Кровавым чародеем, но и Чароходом быть не хочу, – голос у меня дрожит. Я устал, боюсь и умираю от голода. – И мне не нравится уровень безопасности здесь, ведь два других убежища уже раскрыли.
– Ты же слышал, что говорила Марибель в машине: они учатся на своих ошибках. Только самоубийца нападет на место, где Чароходы будут выступать на домашнем поле. Мы даже не знаем, сколько тут еще небожителей и какими силами они обладают. Интересно, мы их увидим?.. – Взгляд у него отсутствующий.
Никто не должен так жить – прятаться в какой-то школе от инспекторов и бандитов. От ужаса я дышу все чаще, слышу в голове крик феникса, и мне вдруг становится жарко.
– Я не должен был получить эти силы. – Я отчаянно трясу головой. – Что помешает мне сжечь это здание дотла?
– Я. – Брайтон берет меня за плечо.
Поверить не могу, что я пытался сбежать в одиночку.
Через некоторое время появляется Атлас с бутылками воды, протеиновыми батончиками и аптечкой. Я закидываюсь аспирином, пока Брайтон перевязывает мне исцарапанную руку. Снова открывается дверь. Я жду Марибель или Атласа, но это Уэсли. Белый парень примерно нашего возраста и роста. Он здоровый, как футбольный полузащитник, не знающий пощады, и одет в футболку со знаком Чароходов. Наверняка самодельную, но выглядит очень официально. На постере, который Брайтон повесил у нас в комнате, Уэсли по-военному коротко подстрижен, но сейчас темно-русые волосы отросли и стянуты в хипстерский пучок. Он еще симпатичнее, чем я думал.
– Вот вы где! – говорит Уэсли, выглядывает в коридор и орет: – Они тут!
Улыбается мне и протягивает руку, но Брайтон вскакивает и лезет между нами.
– Я твой фанат! – кричит он. – Уже не помню, сколько раз я пересмотрел то видео, где ты взбегаешь по стене и предотвращаешь кражу драгоценностей.
– Вообще я тогда просто шопинг устроить хотел, – усмехается Уэсли и снова смотрит на меня. – Извини, что не смог поддержать команду, я был на полпути к Филадельфии, к семье. Но зато я смог забрать твоих.
Я не успеваю ничего сказать: в комнату влетают ма и Пруденция. Сегодня у меня примерно десять тысяч раз останавливалось сердце, и сейчас кажется удивительным, насколько приятно и спокойно мне делается при виде родных. Как будто я не такой хрупкий, как воображал. Ма обнимает меня так крепко, что становится в два раза больнее, но мне все равно. Она без передышки тараторит, что ужасно рада видеть меня живым.
– Ты тоже поехала? – спрашивает Брайтон у Пруденции и обнимает ее.
– Странно, что вы без меня вообще выжили, – отвечает она.
– А как же твоя тетя? – вспоминаю я.
– Да пофиг. Я здесь ради вас.
Я изо всех сил ее обнимаю.
– Нельзя так убегать, Эмилио, – говорит ма.
– Я же не мог оставаться дома, – возражаю я. – Меня все считают героем, а какой герой подвергает риску собственную семью? Мне пришлось бежать, чтобы разобраться в том, что со мной происходит.
– Мы – твой дом, – говорит ма, – и мы с тобой.
Брайтон громко хлопает в ладоши.
– Вот и отлично. Раз все собрались, нужно продумать следующий ход. Айрис намекнула, что за силами Эмиля что-то скрывается. Может быть, речь идет о какой-то избранности, с которой мы можем помочь.
Ма трясет головой и сжимает мою руку.
– Брайтон, ты завтра едешь в колледж.
– Нет, не еду! Нельзя просто взять и замести силы Эмиля под коврик!
– Но и бросаться под перекрестный огонь мы тоже не будем! – Ма краснеет. Я не хочу, чтобы она себя так накручивала.
В дверь громко стучат, и входит Айрис. Она сняла жилет, в рубашке у нее большая дыра, но там, где кожа раньше текла и пузырилась, остался только маленький шрам. Она кивает ма и Пруденции.
– Как все себя чувствуют?
– Все в порядке, – отвечает Брайтон. – Нормально. А ты?
– Жить буду, спасибо Еве. Эмиль, нам надо поговорить.
– Это еще о чем? – спрашивает ма.
– Как ваш сын обрел силы, которые не должен был обрести. – Айрис еле переводит дыхание. Она держится не так прямо, как при первой нашей встрече, она устала и измучена. Кажется, до конца Ева не лечит. – В этой войне очень много пешек. У нас есть сведения и теории, которые помогут Эмилю превратиться в крупного игрока.
– В солдата, – отвечаю я.
Одним взглядом можно сказать все.
Четырнадцать. Сын вечности. Эмиль
Пришла пора объединить звезды моего созвездия.
Айрис ведет нас в бывшую лабораторию, превращенную в зал заседаний. Стальные котлы сложены между двух шкафов, набитых ингредиентами для зелий. На маркерной доске ярко-синим маркером написано мое имя, а к именам Брайтона и родителей тянутся стрелки. Чароходы раскопали наши аккаунты в социальных сетях, сведения из колледжей, о моей работе в музее, изучили канал Брайтона на ютьюбе. Марибель сидит за глянцевым полукруглым столом и листает толстенный учебник. Ева выглядит так, как будто умирает от похмелья. Она допивает бутыль воды, а потом машет нам. Атлас тычет в клавиши ноутбука со скоростью хакера, за ним наблюдает Уэсли.
– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает Уэсли.
– Нормальная жизнь, – отвечаю я. Атлас и Уэсли сочувственно на меня смотрят. Я сажусь по центру стола между Брайтоном, Пруденцией и ма. – Что от меня нужно Кровавым чародеям?
– Мы отметили значительный рост активности призраков после появления Венценосного мечтателя, – говорит Айрис, стоя у доски. – Схватка, которую мы видели в интернете, конечно, жуткая, но мать велела мне следить за любыми призраками с серым и золотым огнем. А у тебя они оба, Эмиль!
– Эй, ты об этом не говорила. – Марибель наконец отрывается от книги.
– Это тайна, – поясняет Айрис.
Марибель захлопывает учебник.
– Как можно доверять лидеру, который не доверяет команде и скрывает какие-то тайны? Упаси звезды, но вдруг с тобой что-нибудь случилось бы? Тайна умерла бы вместе с тобой.
– Кстати, я знала, – говорит Ева, вставая рядом с Айрис и беря ее за руку. – Узнала через месяц после Блэкаута. Это всего лишь гипотеза – и она бы постоянно отвлекала нас от всего, что случилось с января.
– У нас не должно быть секретов, – заявляет Марибель. – Это вопрос жизни и смерти.
– Это единственный секрет, – говорит Айрис. – Обо всем остальном я узнала случайно.
Марибель не успевает возразить, потому что заговариваю я:
– Вы не могли бы объяснить, что происходит?
– В тебе течет кровь солнечного серого феникса, – отвечает Айрис.
– Я что, взломал код?
– Как и Батиста де Леон. Он никогда не занимался алхимией крови, и его способности поразили его самого. Он признался в этом только Чароходам, которых первым созвал на встречу, и они пришли к выводу,
