Дома у Олеси переодеваюсь, принимая привычный вид успешного бизнесмена.
В комнату заглядывает Артем:
– Привет. Куда ты опять собираешься? Твоих почти– жену и дочь выписывают послезавтра. Заберешь их и раскатывай, где хочешь.
– Привет. Артем, я вернусь завтра. Комната для сестры готова?
Он с изумлением меня изучает:
– Пап, а когда я успел превратиться в покладистую лошадь?
Вот всегда он так. Нет, чтобы просто сделать. Тем более все было выбрано заранее.
– Артем, это очень важно, – взглядом даю понять, что сейчас не время спорить.
– Подготовлю все, горе– папаша. Забрать их не забудь, – буркает он и скрывается из моего поля зрения прежде, чем я успею его еще чем– то озадачить.
И снова машина, и снова дорога. Не хватает Тимура. Хотя этот его помощник Слава вроде ничего. С Саркисяном я долго переписываюсь, обсуждая рабочие вопросы. Хотя чувствую себя неловко. Даже заехать к нему не успел.
Мы въезжаем в закрытый дачный поселок. Останавливаемся у знакомого дома. Внутрь я захожу один. Посторонним здесь не место.
Глава 9
Влад
Хозяин дома ждет меня на крыльце, одетый, можно сказать, по– домашнему: в тонкий пуловер и джинсы. Возможно, и мне не стоило так наряжаться, но встреча могла пройти и в другом месте. Времени переодеваться у меня нет.
Высокий, мощный мужчина изучает меня взглядом. Скорее всего, знает, зачем я пришел. А я и не собираюсь играть с ним в игры. Он – мой должник. Пришло время платить по счетам.
Разумеется, я понимаю, что с такого, как он, требовать возврата, может быть опасно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Да и выхода другого, как обратиться к нему за помощью, я не вижу. В полиции я напряг всех, кого смог. Дело не особо сдвинулось с мертвой точки. Каленый оказался не так прост. И за него тоже нашлось кому вступиться. Но этот уровень, я надеюсь, он еще не осилил. На реверансы времени не осталось. Обстановка напряженная, и, не получив своего, Матвея уберут.
– Здравствуй, Владислав Сергеевич! – протягивает мне руку генерал ФСБ Скоков, – Поздравляю с рождением дочери!
Отвечаю на рукопожатие, про себя усмехаюсь. Все знает, жук.
– Приветствую, Илья Борисович! Спасибо.
– Пойдем в дом. Негоже нам на крыльце стоять.
Следую за ним вглубь дома. Кроме нас, никого вроде бы и нет. Но это всего лишь иллюзия. Причем, опасная.
Заводит меня в кабинет. На столе пузатый графин с чуть мутноватой жидкостью, две стопки, нарезки.
– Присаживайся, копытца обмоем. Не успел же?
Это верно. Не до обмываний мне было. События последних дней напоминают водопад, который обрушивается на меня всякий раз, стоит мне вынырнуть на поверхность. С еще большей силой.
Честно, о том, чтобы выпить и расслабиться даже не задумывался. До этого момента.
Поймав мой вопросительный взгляд, направленный на графин, хозяин кабинета охотно поясняет:
– Чача. Настоящая грузинская.
Губа у генерала – не дура. Об этом я знаю давно.
– Наливай, Илья Борисович.
Если он предлагает, то отказываться не буду. Так и разговор легче пойдет. Да и в дороге успею протрезветь.
Генерал разливает чачу из припотевшего графина вровень с краями.
Беру стопку, дожидаюсь, когда и он возьмет свою, чокаемся.
– За дочку, – произношу обычный тост и опрокидываю в себя содержимое.
Чача крепче водки, но мягче на вкус. Очень легко пьется. Но также легко сшибает с ног.
– Закусывай, – пододвигает ко мне тарелку Илья Борисович.
Подхватываю пару кусков мясной нарезки, следую его совету. Он тоже не отстает от меня.
Тепло растекается по телу. И все, что было до, кажется каким– то странным сном, который будто был в реальности.
А будто его и не было. Генерал наливает еще по одной, пьем за здоровье. После этого, то ли у него нет времени на длительную пьянку, то ли он, зная меня, понимает, что сейчас я все равно перейду к делу, с которым пожаловал, велит:
– Рассказывай.
– Пасынка мне надо вытащить. Я через ментов пробовал, но они ни мычат, ни телятся. Кто– то авторитета крышует. Не из простых. Не из ваших, случайно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Объяснять ему все в подробностях излишне. Это практически проявить неуважение. А я своего собеседника очень уважаю.
– Нет, не из наших. Но тоже человек серьезный.
Если это говорит он, то дело может принять серьезный оборот.
– Мальчишку нужно вытащить, – давлю, обозначаю, что других вариантов нет.
– Я тебе не отказываю, Владислав Сергеевич. И помогу, – делает ударение на последнем слове, – Но хочу, чтобы ты понимал. Может случиться заварушка.
Пожимаю плечами. Какая теперь разница, если я во все это встрял. Главное, Матвея вернуть домой живым. Боюсь, Олеся мне не простит, если я не сдержу данного ей слова.
– Разгребу.
– Ты меня услышал, я тебя услышал. Парня найдем. Дай мне пару дней.
Я согласно киваю головой.
– На посошок? – спрашивает с намеком.
Я могу и остаться. Чача уже начала свое коварное действие. На душе полегчало. Но вспомнив бурчащего Артема, решаю закругляться.
– На посошок.
Генерал, не выказывает никакого неудовольствия. Выпиваем по последней, и я возвращаюсь в машину. Теперь все должно получиться.
Вячеслав ждет от меня каких– то пояснений, но я молчу.
Наконец, не выдерживает и в лоб спрашивает:
– Ну, как?
Эх, молодежь! У Тимура терпения побольше будет.
– Нормально все. В Воронеж поехали. Олесю завтра выписывают.
– Хорошо, – обиженно буркает заместитель начбеза.
Неужели он рассчитывал, что я ему докладывать буду, как разговор прошел?
Артем Холодов
Захожу в детскую и осматриваюсь. Обои поклеены, шторы висят, часть мебели на месте. Остались кроватка и пеленальный столик, что стоят в упаковке. Почти нажимаю на вызов мастеров для сборки, но тут мне приходит другая идея. А что если собрать самому? И Полину попросить помочь? Это ее отвлечет. И она, не напрягаясь, проведет время со мной.
Стучусь в дверь.
– Войдите, – раздается звонкий девичий голос.
Но не Полины, а Саши. И эта отрава здесь.
Захожу в комнату. Полина лежит поверх покрывала, привычно уткнувшись носом в стену. Сашка сидит в кресле, подвернув под себя одну ногу. На коленях у нее книга. "Сказки Пушкина". Она, что, их Полине читает?
– Завтра Олесю и ребенка выписывают, – как– то мне пока трудно произнести " сестра", – Полин, поможешь кроватку собрать?
Сашка смотрит на меня откровенно насмешливо. Теперь меня тянет ей показать язык. Однако, для меня это как– то чересчур.
– Выписывают?! – повторяет Полина и оборачивается.
А потом, когда до нее доходит вся фраза, она цепляется за мое предложение, как за спасательный круг.
– Да, конечно, помогу.
Поднимается с кровати, поправляет одежду.
Сашка откладывает книгу и встает.
– Я тоже пойду. Помогать, – вперяет в меня чистый, как небо, взгляд и чуть задирает подбородок.
Я бы предпочел, чтобы она занялась чем– нибудь другим, но от нее, как от репья, – не отцепишься.
– Разумеется, Саш, пошли с нами, – зовет ее сестра.
Лучше бы так не делала.
Но в голубых глазах уже вспыхивает победное ликование. И подбородок задирается чуть выше. Только что не говорит: "Ну, что, съел?!"
Дураку понятно, что я хотел побыть с Полей наедине.
Мы выходим из комнаты, и как– то так получается, что Сашка оказывается рядом.
Хватает меня за руку и жарко шепчет на ухо:
– Тебе ничего не светит! Только губозакаточная машинка.
И торопится вслед за сестрой.
А я обалдеваю от аромата земляники и ее наглости. И еще у меня начинает чесаться ладонь от желания навалять ей по заднице. Чтобы сидеть не могла. И не лезла туда, куда не просят.
Артем Холодов
Наша дружная компания заходит в детскую.
– Ух, ты! – выдыхает восхищенно Саша, оглядываясь по сторонам.
